Страница 19 из 30
Впереди не менее часа дерготни по пробкам, затем формальности на месте, вряд ли длинные: наличка пойдет "в черную", а такое дело не решается в очередях. Пока же, по дороге, можно и нужно обдумать презентацию.
Глава 8. Черна. Безнадежный бой
Нитль, замок Файен, вторая восьмица синей луны
По мнению Черны, ношение полного доспеха - пытка, мало с чем сравнимая по изощренности.
Она знала заранее, как все будет. То есть, ей казалось, что представления верны, схожий опыт имелся: трижды приходилось свыкаться с разными доспехами, исполняя задания Тэры, более похожие на прихоть. "Принеси мне грибницу(55)", - так сказала прорицательница, когда Черна по наивности ждала сладкую лепешку и поздравление со своим двенадцатилетнем. Она едва сдержала слезы и даже, помнится, четыре дня не могла убедить себя в посильности общения со злыдней, невесть как получившей в распоряжение замок и хранящей огниво. Ружана тогда тоже молчала, склонив голову, она вымачивала травы и шепталась с их корнями, делая вид, что не замечает ровно ничего. Она всегда была тихоней и старалась отсидеться в сторонке от опасных распрей. И, если это не особенно ловко удавалось - бежала со всех ног к Светлу, с разгону ныряла за его спину и там жалобно всхлипывала. Парень неизменно расправлял плечи, он гордился правом защищать, тем, что признан достойным, надежным. У каждого, в общем-то своя слабость...
Первый в жизни доспех приживался трудно и медленно, хотя то был легкий, неполный набор. Оно и понятно, дикая грибница опасна, однако же она не буг и, тем более, не сам Руннар, создание, для которого нет видового обозначения. Один он такой, то ли слуга Тэры, то ли раб, то ли вовсе часть её самой, пусть и неосознанная, подспудная... Безмолвный, предельно чуждый всему людскому, настороженный равно к лесу и замку, не умеющий играть и проявлять любые иные признаки личностного поведения. Черна постепенно выведала, что единственные в своем роде существа имеются и при некоторых иных замках, что их появление обыкновенно как-то связано с точками надрыва целостности мира.
Знаменательно и то, что теперь длится восьмица синей луны, и она неизбежно создаст новый надрыв, так сказала Тэра, а кто может знать вернее? Она прорицательница. К тому же у неё имеется Руннар, добытый невесть откуда и так, что никто из людей замка не помнит, когда... Что означает забывчивость людей? Лишь одно: складки не нарушают миропорядка, его колеблют и расслаивают сложные спайки, о каких Тэра говорит "с противотоком" и упоминает многослойность.
Краповый доспех шевельнулся, глубинные слои рывком сжали поясницу и поползли, плотнее сплетаясь с внешними. Кожу облил невыносимый, подобный кипятку, зуд. Черна скрипнула зубами, но смолчала. Четвертые сутки проволочная дрянь, ничуть не похожая видом и поведением на мирный крап, заплетает тело и превращает жизнь в кошмар наяву. Один Белек, в считанные дни ставший для всех господином Бэлом, не брезгует сидеть рядом, скрашивает болтовней тяготы врастания в доспех. На вид Черна теперь зелена всей кожей, еще заметной на лице вне узора стеблистой плоти доспеха. Настроение подстать виду - мерзкое, речь невнятная, да и запах от подсыхающего рудного крапа, еще не отнявшего корней от подкормки - отвратный.
- Пить хочешь? - спросил Бэл, глядя в самые глаза и норовя угадать ответ. Было понятно, что он выговаривает одни и те же слова в десятый, самое малое, раз. Мерно, устало и настойчиво. - Черна, ты слышишь? Моргни. Вот, молодец. Ружана приходила, смотрела крап. Разрешила тебя обнадежить: к утру он втянет последние корни. Жжение пройдет.
- Сама бы и вделась в эту дрянь, - прорычала Черна, едва понимая сказанное. Но упрямство не позволило замолчать. - Пить хочу, но не могу, хватит на меня пялиться, вали отсюда.
- Не могу, это вчера я сидел подле тебя из прихоти, а теперь пребываю тут по воле Тэры, - строго сообщил Бэл. - Силы пришли в движение. Тэра сказала, что трение слоев мира велико, спайка будет глубинная, почти что до плоскости (56). Разрыв возможен раньше, чем она видела прежде. Тебе надо к рассвету быть в лесу. После того с Руннара не снять ошейник, понимаешь?
- Дался ей этот зверь, - буркнула Черна, заставляя себя ворочаться и тем ускоряя втягивание корней. - Мало ей иных шкур. Шубка у неё зимняя из ручного белопуха(57). А белопуха я сама добыла ей, угодить хотела... Чер меня скогтил, лезть в предгорья и искать. Пусть бы кашляла себе, старая карга.
- На кого из вас ты наговариваешь? - укорил Бэл. - И к чему приплела каргу(58)? Её-то никто не просил добывать, вот уж истина.
Черна выругалась и замолчала, продолжая упорно и ритмично ворочаться с боку на бок в илистой вонючей нише. Зал доспехов, как и подобает, был в замке устроен на нижнем уровне подвалов, вдали от солнечного света и людского непокоя. Тут хранились сухие корни, спали до поры, когда травники их приголубят и уговорят знакомиться с тем, кто нуждается в помощи. Рудного крапа допроситься у леса и прежде удавалось так редко, что он вошел в поговорки наравне с кротким бугом и стройным каргом, обозначая небыль и невидаль. Во всех запасах замка Тэры отыскался всего-то один старый отросток, и он оказался упрям. На слова Ружаны не откликнулся, а когда девушка попробовала грубо облить его кипятком, скрутился на руке и взялся пережимать запястье. Так бы и остаться Ружане калекой, не прибеги на её вопли меньшой сын угольщика. Он стал учеником Тэры аккурат четыре дня назад, едва снял корень с руки травницы и, строго отчитав, погрузил в жирную болотину, заготовленную в нише на полу. Хозяйка замка задумчиво кивнула, не обратив и малого внимания на стоны Ружаны. Поманила мальчишку, долго смотрела в его пепельные глаза,так и не вернувшие детскую синеву.
- Вростом будешь зваться, душевно уговариваешь корни, - сообщила Тэра свое решение. - Нет на тебе настоящей вины перед миром, однако же время требуется, чтобы ты взглянул на себя со стороны. Ты - часть леса, но принять это сможешь лишь вне его границ. Если пожелаешь принять. Понял ли?
- Нет, - смутился мальчик, пряча за спину грязные, пахнущие болотом руки.
- Потому и нет в тебе настоящей силы. Пока - нет, и даст ли тебе мир время взрослеть, еще вопрос, - Тэра задумалась и ушла, не прощаясь.
Черна застонала и медленно поднялась на ноги, отдирая себя от пола совершенно по-настоящему. Темные мелкие отростки шевелились вдоль левого бока сплошным пролежнем, шелестели металлически, иногда звонко вздрагивали натянутыми струнами - занимали свое место в полном доспехе.
Что бы ни говорила Тэра и что бы ни имела в виду, это не важно.
Сложно и ложно - слова слишком похожие, и вряд ли напрасно. Они, по мнению Черны, годны для людей особенного склада. Пусть Бэл грызет себя, или вон - Тэра. А пуще обоих Милена, которая ничего не может сделать толком и по душе исключительно оттого, что дано ей много, а силенок поднять ношу да тащить - пока что нет. Вот и копается, и ругается, придавленная тяжестью дара. Другим жить не дает и сама еле теплится.
- Отчего наша Тэра делает то, что вроде бы не следует делать? - едва слышно прошелестел Бэл, подставив плечо и помогая выбраться на край ниши для взращивания доспеха. - Я ведь вижу, она не желает того, что намечается, и все же сама толкает события в самое бурное и непредсказуемое русло из возможных. Черна, что скажешь?
- Жрать хочу, - сообщила Черна, скалясь и ощущая привкус стали на зубах. - Жрать, спать и чесаться. Вдумчиво чесаться обо что-то железное. Хотя нет, железное мне теперь - на два движения.
- Я говорю о важном, - обиделся Бэл.
- Ты врешь себе и мне о пустяках, хотя желал бы спросить, далеко ли я проводила Милену и сильного ли заломала ей буга. Хорошо же, я скажу тебе... что думаю о Тэре и её делах.
- Ты невыносима. Значит, объезженный буг у неё есть. Уже облегчение.
- Сам начал. Знаешь, чем пророки отличаются от прорицателей?