Битва за небо

Мы отразили Загадку Пятого Патриарха, Голливудскую атаку, удар Микки-Мауса и еще какие-то удары, названия которых я не запомнил.

В качестве ответа мы показали им, что Танец Маленьких Лебедей это не только балет, но и сложная парная атака.

А затем произошло то, чего я никак не ожидал. Во время одного из хитрых приемов с применением двух Воздушных Ловушек, искажением Намерения и созданием фантома Билли Боне выхватил из-за пояса стилет и попытался метнуть его в меня. Только и я оказался парень не промах. Стилевидение давно подсказывало мне, что у Билли есть какая-то штуковина, с помощью которой он мог в любой момент повернуть сражение в свою пользу. Поэтому появление стилета не стало для меня неожиданностью. Я сознательно пропустил одну из Воздушных Ловушек Билла, но зато сам нанес удар именно в тот момент, когда его внимание было отвлечено стилетом.

Сэнсэй называл эту атаку коротко – АК, только она исполнялась иначе, чем американская Атака Клонов. АК – Атака Калашникова.

Стилет полетел в мою сторону, но на его траектории меня уже не оказалось – я был намного ближе.

К нашему с Билли удивлению, его катана не выдержала столкновения с моей и разлетелась на части. Спасибо, Сугимото! Ты снова спас мою жизнь!

Билли Бонс отшатнулся, попытался ударить меня второй Воздушной Ловушкой, благо что первая только-только достигла цели и ударила по левому уху с такой силой, что загудела голова.

Вторую Ловушку я тоже проигнорировал, предпочел повторить АК, только на этот раз еще успешнее.

Умри, Билл!

Я едва не поплатился за свою кровожадность жизнью, поскольку в тот момент, когда я отделял голову старейшины Бонса от тела, другой старейшина сманеврировал таким образом, что оказался неподалеку от меня. Кончик его катаны срезал волосы над моим ухом – а ведь снес бы мне половину черепа, если бы, повинуясь своему Мастерству, я не отдернул голову вбок!

Безымянный старейшина, как и обещал, ринулся в схватку, как только голова Билли ударилась о парапет и покатилась в сторону канализационного люка. По сравнению с ним таланты Бонса и его умение фехтовать выглядели убого. Передо мною стоял гроссмейстер, самый настоящий гроссмейстер, с которым мог бы драться на равных разве что Жуков из Комиссии или декан Гатчинского психотехнического!

Он с легкостью парировал все мои атаки, ушел от Турецкого Гамбита, благодаря которому наши российские «психи» победили в русско-османской войне двадцатилетней давности, не поддался на коварную серию приемов под названием Эра Милосердия, или Место Встречи Изменить Нельзя. Но что поразило меня сильнее всего, так это то, что помимо участия в бою этот старейшина ухитрялся продолжать комментировать оба поединка, причем все тем же искусственно усиленным голосом!

– А теперь старейшина Конан проведет русского убийцу по последнему кругу вдоль столба и прикончит его своим секретным приемом! – объявил мой противник, после того как едва не пробил мой блок – смазанную от спешки версию Сада Расходящихся Троп. – Старейшина Кристофер провел атаку Ланселота и ранил русского в предплечье! Не исключено, что оба боя завершатся одновременно!

Его голос действовал мне на нервы, мешал сосредоточиться. Я знал, что так задумывалось специально, старательно абстрагировался, но все равно добрая половина моих Воздушных Ловушек получалась не такими прочными именно из-за этого треклятого голоса!

Старейшина Конан провел Двойной Форсаж, мне пришлось отступить на два шага назад. Объявил прием под названием Назад в Будущее и снова только отступление спасло меня от его Воздушных Ловушек.

Замысел этого негодяя был предельно ясен – заставить меня отступать до тех пор, пока он не покажет на мне все свои приемы. Отступив в третий раз, я твердо решил, что этому фарсу надо срочно положить конец. Лучше получить ранение или умереть, но оставаться на одном месте.

Увы, осуществить это благородное намерение мне не удалось. Следующим приемом – это были Унесенные Ветром – меня настигли его Воздушные Ловушки. Воздух непроизвольно вырвался из груди, из носа потекла кровь, но это было только самое начало. Следующая воздушная волна бросила меня на мостовую, причем не извернись я подобно ужу, ударился бы затылком о самое основание фонарного столба.

– А теперь старейшина Конан отомстит за мистера Бонса! – провозгласил мой противник, нанося удар сверху вниз, довольно примитивный, если бы не туча окружавших его фантомов и Воздушных Ловушек.

Где-то поблизости начался кошачий концерт.

Международный флот Комиссии даром времени не терял. Получив доставленное «Зеноном» сообщение, что субмарина Немо регулярно пополняет запасы в столице японского протектората, комиссары приступили к планомерному прочесыванию прибрежных вод, минированию подходов, пригодных для большой субмарины. Все эти работы, осуществляемые российскими и японскими кораблями, проводились по ночам в обстановке полной секретности.

Когда строительство ловушки для Немо завершилось, назначенный председателем Комиссии гроссмейстер Жуков приказал перейти в режим полной блокады порта Сан-Франциско с моря и воздуха. Только японские военные корабли и дирижабли имели возможность посещать и покидать город, причем для морских судов устанавливалась сложная пропускная система через пояса минных полей.

Исключение из правила о блокаде сделали только одно – «Зенон». Этот небольшой курьерский дирижаблик стоял на площадке гражданского аэродрома и терпеливо дожидался разведчиков с новыми сведениями о субмарине. Но время шло, а герои так и не выходили на связь.

Когда на флагманский дирижабль российской части Комиссии пришло семафорное сообщение о многочисленных перестрелках в городе, командир «Дежнева», Ростислав Чесноков, предложил высадить в городе десантные отряды и навести порядок. Японские комиссары, разумеется, отказались, сославшись на какие-то пункты древнего договора, предусматривающего опеку Японской империи над остатками Соединенных Штатов.

Поздним вечером того же дня группа вооруженных людей попыталась захватить охраняемый японскими военными маяк, на котором некогда располагалась радиостанция. Нападавшие забросали домик смотрителя зажигательными гранатами, но пожар удалось потушить.

Получивший известия об этом нападении гроссмейстер Жуков заявил, что Немо находится где-то недалеко, и усилил ночные дозоры опытными психотехниками. Пиратская субмарина не появлялась. Напряжение росло.

Противник Дмитрию достался умелый, но не слишком храбрый. Старейшина Кристофер в ближний бой не лез, предпочитал засылать по широкой дуге множество Воздушных Ловушек, а затем пытался с их помощью сковать действия Ледянникова и провести быструю атаку. Российский комиссар попался на эту уловку только однажды – что-то толкнуло его под лопатку, а в следующий момент на правом предплечье образовалась длинная, не слишком глубокая царапина. Первая кровь в этом поединке была пролита. Николай, каким-то чудом разобравшийся со старейшиной Биллом, отчаянно защищался от атак комментирующего бой блэкджека.

«Надо помочь Кольке», – подумал Дмитрий, уничтожая одну Воздушную Ловушку за другой. Зоны с различным атмосферным давлением вокруг него лишались защитных оболочек, стремились восстановить утраченное равновесие с окружающей средой, и это стремление порождало сильный беспорядочный вихрь, время от времени поднимавший пыль с мостовой и бросавший ее в глаза сражающимся.

Кристофер пытался повторить удавшуюся атаку, но Ледянников перехватил контроль над одной из Воздушных Ловушек и разрядил ее на половине пути.

Пока старейшина придумывал следующую комбинацию приемов, комиссар провел двойной хачатурян, он же Танец с Саблями. Конечно, этот прием предназначался для чуть изогнутых клинков, наподобие тех же катан, но и прямой меч российского психотехника тоже подошел – Кристоферу пришлось отступить, едва не оступившись при этом о голову покойного Билла.

А вот Николай упал по-настоящему – Воздушные Ловушки его противника поймали его на уклонении от атаки, вовремя нанеся удары по внутренней стороне коленей. Старейшина Кристофер, уловив волну торжествующего Намерения от своего коллеги, приободрился.