Страница 18 из 19
- Боже мой! - задумчиво произнес мистер Джейнвэй. - Это странная история... очень странная история! Однако, мистер Добри, прошу меня извинить, мне не кажется, что вы поступили правильно. Я думаю, что человек, кем бы он ни был и какую бы веру не исповедовал, имеет право на упокоение - мне так кажется, но это всего лишь мое мнение!
- Фи! - пожал плечами мистер Добри. - Сколько хлопот из-за старых папистских костей! Я из сторонников славной Реформации, и я бы очистил храм от всех подобных нонконформистов, будь моя воля. Одна мысль о том, что эти останки находятся у меня под ногами, способна была бы отвратить меня от молитвы. Я удивляюсь вам, мистер Джейнвэй, в самом деле удивляюсь!
- Хорошо, хорошо! - поспешил согласиться мистер Джейнвэй. - В конце концов, каждый вправе иметь собственное мнение; я всего лишь хотел сказать, что не вполне одобряю, как вы с ним обошлись. Может быть, он был несчастным человеком, поскольку умер, так и не познав свет истины. Может быть, у него просто не было такой возможности.
- Искреннее изучение Слова могло бы открыть ему всю мерзость его заблуждений, - наставительно заметил мистер Добри. - Я протестант, родился и умру протестантом, и у меня нет времени на возню со старыми мумиями.
Мистер Джейнвэй вздохнул и больше не сказал ни слова; еще немного постояв, они ушли.
~ 3 ~
Случилось так, что приблизительно через неделю мистер Добри проснулся вдруг ночью в своей комнате, располагавшейся в правом углу на первом этаже здания, представавшего перед вами, стоило только войти в ворота. Он проснулся наполовину от страха, наполовину от гнева, что кто-то потревожил его сон; ему показалось, он слышит, как кто-то тихо передвигается по его комнате, свет в которую попадал через единственное маленькое высокое окошко в глубокой нише, взглянув через которое можно было видеть реку, часть улицы и несколько домов, стоявших параллельно колледжу. Занавесей на окне не было, и мистеру Добри показалось, что он видит призрачную фигуру, движущуюся вдоль панелей, в слабом лунном свете.
Мистер Добри был смел, как лев. Он сел на постели и вскричал громким голосом: ЭЙ, ЧТО ТАКОЕ? ОЛА-ЛА! КТО ЗДЕСЬ? ЭЙ, ЧТО ТЫ ТАМ ГОВОРИШЬ? ЧТО ТЫ ТАМ ДЕЛАЕШЬ, БРАТЕЦ?
Голос его эхом отозвался в маленькой пустой комнате, и стих, оставив по себе гнетущее молчание. Никто не двигался, никто ничего не говорил. Он нащупал свечу и зажег ее, затем встал с постели и, в ночном колпаке и ночной рубашке, осмотрел все, поначалу в спальне, затем гостиную и прихожую, даже шкафы, но нигде не обнаружил признаков ничего живого. Он был сердит на себя за свой страх, и пришел было к выводу, что стал жертвой какого-то розыгрыша, но дверь оказалась крепко заперта, и никто, по всей видимости, не мог пробраться этим путем, а окна во двор благополучно закрыты ставнями.
Поутру, после завтрака с традиционной кружкой пива и утреннего туалета, он почувствовал себя значительно лучше и отправился к мистеру Джейнвэю, чьи комнаты располагались во втором корпусе, напротив его собственных. Он застал мистера Джейнвэя с чашкой кофе, погруженным в чтение, и, присев рядом, тщательно подбирая слова, поведал ему о своем ночном приключении. Мистер Джейнвэй кивнул головой и коротко ответил, что он тоже иногда страдает от тревожных снов, стоит ему только слегка перегрузить желудок за ужином.
- Пустые ночные грезы, вот и все! - добавил он утешительно.
- Может быть! - угрюмо пробормотал мистер Добри. - Но, думаю, кто-то все-таки был в комнате. И это отложилось у меня в голове более ясно, чем тот сон, который мне снился, и который я никак не могу до конца припомнить.
- Что же вам снилось? - спросил мистер Джейнвэй.
- Что снилось? - переспросил мистер Добри. - Не могу сказать вам точно - но это был дурной сон. Я оказался в каком-то тупике между какими-то зданиями. Это были дома, как мне теперь кажется; и нечто темное, вроде как с мешком на голове, очень уродливое, прямо передо мной. Теперь я припоминаю, что на нем было надето что-то черное, или белое, или черно-белое - то ли мантия, то ли стихарь. Это нечто повернулось ко мне; лицо его было белее белого; теперь мне кажется, что у него не было глаз; оно что-то сказало мне, как мне показалось, это была латынь, очень низким голосом; и еще мне кажется - оно было сердито - да, сэр, оно было очень сердито, это создание!
- Мой дорогой сэр! - сказал мистер Джейнвэй, глядя на мистера Добри поверх очков. - Это чрезвычайно запутанная и скверная история! Но почему вы так разволновались из-за какого-то дурного сна, мистер Добри? Это кажется мне весьма и весьма странным.
- Видите ли, сэр! - вскричал мистер Добри с внезапным гневом. - Мне кажется, что сегодня утром вы для меня - весьма и весьма неподходящая компания. Я прихожу к моему старому другу, чтобы хоть немного приободриться, а он только и может сказать, что у меня что-то не в порядке с головой или с желудком. Не очень-то любезно с вашей стороны, сэр! И я так и не услышал вашего мнения!
- Послушайте, сэр, - ответствовал мистер Джейнвэй, - не будьте столь раздражительны! Есть нечто, что приводит меня в мрачное расположение духа, когда вы рассказываете о вашем сне, и мне становится просто не по себе. Вам больше не следует думать об этом, сэр. Пусть это будет одним из мимолетных видений, которые посещают нас, одиноких мужчин, по мере накопления лет и с ними все большего ощущения этого нашего одиночества.
Мистер Добри поднялся, бросил вокруг себя мрачный взгляд, покачал головой и вышел без единого слова. Как обычно, он занимался своими делами, но вдруг обнаружил, что настроение день ото дня только ухудшается. Он мало ел и почти ни с кем не говорил, хотя прежде не отличался молчаливостью. Спал он урывками, и теперь, стоило ему только остаться в комнате одному, как ему начинало казаться, будто кто-то что шепчет ему на ухо, или же ему казалось, будто его кто-то зовет; его товарищи по Колледжу начали испытывать в отношении него некоторое беспокойство, удивляясь, почему он иногда пристально смотрит в угол комнаты, или вдруг резко оборачивается, идя по улице, хотя улица позади него была совершенно пустынна.
~ 4 ~
Однажды, пасмурным дождливым днем в конце ноября, мистер Добри все время провел у себя в комнате. Уже стемнело, когда он вдруг вспомнил, что собирался дать указание каменщику, работавшему в Колледже, относительно плитки на крыше. Он вышел на улицу; все вокруг было тихо, моросил слабый дождь. Он миновал ворота и свернул налево, вниз по переулку, и отправился в его конец, к пруду, где находился дом каменщика.
Войдя во двор, он обнаружил каменщика, с фонарем в руке разглядывавшего сваленные в кучу камни. Мистер Добри начал было говорить, но оборвал себя на полуслове. Он почувствовал недовольство, увидев лежащий на земле фрагмент надгробия - камень, в котором должна была покоиться голова.
- Почему он здесь? - резко спросил он.
- Потому что, сэр, - ответил каменщик, - что вы сами велели мне взять его и разбить на части, я просто пока не успел этого сделать.
- Что там такое, внутри? - громко спросил мистер Добри.
Каменщик поставил лампу на место и взялся за долото. Несколькими ударами он раскрошил камень, но внутри ничего не оказалось, за исключением отверстия, о назначении которого мистер Добри предпочел не задумываться.
- Здесь ничего нет! - сказал каменщик.
- Да, - отозвался мистер Добри, - здесь действительно ничего нет - я отчетливо это вижу. Мне показалось... какая-то тень... Но я, конечно, не думаю...
Он замолчал, повернулся на каблуках и ушел, так и не отдав распоряжений относительно крыши. Каменщик стоял с фонарем в руке, глядя, как он уходит со двора. Затем покачал головой и скрылся в доме.
Мгновение спустя мистер Добри торопливо шел по переулку. Было очень темно, дождь разогнал людей по домам. С правой стороны от него неясно проступали стены Колледжа, он мог видеть несколько освещенных окон, расположенных в верхних этажах. Дома по левой стороне, все как один, выглядели мрачными и неуютными. Он поспешил дальше, пока не приблизился к дверям своей квартиры, выходившим на улицу.