Пока дверь закрыта

   Он повернулся к Дику и глянул на него поверх очков.

   - Странная находка! - сказал он. - Я склонен предположить, что все это некогда было монахом, а если говорить точнее, - молодым монахом. Но я не понимаю, каким образом здесь очутился заяц. Не мог же монах проглотить его целиком! Хотя в этом случае мы бы знали вероятную причину смерти! Мне кажется, нам следует передать все эти останки коронеру!

   Дик рассказал ему всю историю находки, от начала до конца. Викарий слушал его с все возрастающим удивлением. Задал несколько вопросов и сказал:

   - Кто-нибудь еще об этом знает?

   - Ни единая душа, - ответил Дик.

   - Прекрасно, - сказал викарий, - это было весьма разумно с твоей стороны! Я все обдумал, и вот что решил: я попрошу пономаря выкопать яму на кладбище, сложу в нее останки, и прочту несколько молитв - когда никто не будет меня видеть. Если бедный молодой человек и был погребен по христианскому обычаю, в чем я лично сомневаюсь, - это уже не имеет никакого значения!

   Затем он сказал:

   - Но что делать с распятием, пуговицей и четками?

   - Оставьте их у себя, - просто сказал Дик.

   Викарий просиял, в нем проснулся собиратель древностей.

   - А ты уверен, мальчик мой, что не хочешь сохранить их у себя?

   - Ни в коем случае, - Дик содрогнулся.

   - Хорошо, пусть будет так, - произнес викарий. - Мне кажется, что мы столкнулись с весьма интересным делом! Но, Дик, послушай моего совета, - он поднял кверху палец, - больше никаких снов и видений!

   Больше они не разговаривали на эту тему, пока в один из дней, прогуливаясь с викарием около церкви, тот указал ему на холмик земли в тихом укромном месте под тисами.

   - Он покоится там, - сказал викарий, - все, что осталось от его бренной оболочки! Бедный мальчик! Ну, будем надеяться, что для него все закончилось!

   А еще через несколько дней, уже после своего возвращения в Магдалену, Дик получил от викария письмо.

   Викариат Стэндиша

   20 января 18...

   Дорогой Дик,

   Мне кое-что удалось раскопать, и я не думаю, чтобы это было хорошо. Ознакомься с тем, что я нашел в Регистере Кройленда, некоторые сохранившиеся фрагменты. Они написаны на ужасной латыни, и ты вряд ли смог бы перевести их самостоятельно. Это всего лишь незначительные фрагменты, относящиеся к середине 15-го века или около того:

   "...великая беда с новичком, опечалившая нас, брат Павел, любимейшим из всех, на кого возлагались большие надежды, ибо он совращен Сатаной в магические практики и действа, проклятые Господом. Настоятель сам отправился туда, чтобы узнать и исследовать случившееся на месте. Свидетельств немного, но они, как и предполагалось, отвратительны; нет никаких сомнений в том, что злой дух посещает его, приняв образ зайца, ибо было замечено, что ум его и способности поистине дьявольские, поскольку намного превосходят заячьи, которые, как известно, есть существа глупые. Будучи призван к ответу и покаянию, он был нем и упорствовал, но, когда к нему поднесли святые реликвии, был и сам удивлен и подавлен, слыша зайца, произнесшего человеческим голосом: "Я есть Сикоракс проклятый". Когда все присутствовавшие видели и слышали достаточно, настоятель осудил его, борясь за спасение его души, быть замурованным заживо, наказание для тех, кто прибегает к магической практике, что и было исполнено немедленно, с великим страхом и трепетом, во славу Матери Церкви. Отец настоятель предупредил, чтобы никто и никогда не раскрыл места его погребения, под страхом отлучения от церкви. И это было сделано над ним, и подобно тому, как сказано о пророке Моисее, никто не знает где гроб его и до сегодняшнего дня..."

   На этом фрагмент заканчивается, я предоставляю тебе сделать свои выводы; а также дает мне возможность подумать - мы сделали все, что могли.

   Поверь мне, дорогой Дик, любящему тебя, твоему старому другу

   Джону Маршу.

   Дик сидел и размышлял о прочитанном, когда чей-то голос вывел его из задумчивости.

   - Простите, сэр, - сказала миссис Хамфри, - но я видела, что вы делали с дверью. Я знаю, что мой долг - сообщить об этом казначею, но я буду держать язык за зубами, можете быть в этом уверены; к тому же, мне кажется, воздух в комнате стал намного свежее; и еще кажется, что бедное маленькое существо больше здесь не появится. Все в порядке, говорю я! Даже если это был заяц, мозги которого отличались от обычного, так что с того! И я возьму на себя смелость поблагодарить вас, сэр, за то, что вы сделали, ибо это было правильно и уместно; давно пора было дать этим старым монахам от ворот поворот, так сказать.

   И миссис Хамфри, коротко рассмеявшись, отправилась по своим делам.

КАМЕННЫЙ ГРОБ

~ 1 ~

   Год 1754, месяц октябрь. В часовне Магдалены все лето проводились ремонтные работы под руководством гениального мистера Коллинза, Клэр Холл - и по этой причине к началу Пасхи персонал Колледжа был размещен в церкви св. Илии, располагавшейся неподалеку.

~ 2 ~

   Мистер Добри, казначей, крупный грубоватый человек, навестил Корт солнечным осенним днем. Рабочие сновали с досками и брусьями у дверей часовни. Сопровождавший казначея маленький тощий человечек в рыже-черном, взиравший на него сквозь большие роговые очки, был мистер Джейнвэй, ректор Колледжа. Вскоре они подошли к дверям и остановились, разглядывая здание.

   - Вы только взгляните! - произнес мистер Джейнвэй, явно любуясь увиденным. - Я просто не верю своим глазам! Какие большие перемены, вне всякого сомнения! И какой строгий дизайн!

   Перемены, вне всякого сомнения, были значительными! Из здания в готическом стиле с открытой крышей, такими, какими мы видим их сейчас, гений мистера Коллинза сотворил нечто, более похожее на, если можно так выразиться, столовую римского консула, чем на христианскую церковь. Вместо открытой крыши был оштукатуренный потолок с тяжелой лепниной. Классическая арка охватывала святилище, а восточное окно было скрыто скульптурой на колонне-постаменте. Пол, по последней моде, был вымощен черным и белым мрамором.

   Мистер Добри выглядел довольным.

   - Не так уж сильно все и изменилось, - сказал он. - Может быть, потому, что я наблюдаю за работами с самого их начала. Мне кажется, все смотрится весьма достойно!

   - Во имя всего святого, а что обо всем этом думает Мастер*? - спросил мистер Джейнвэй.

   - Этого я вам сказать не могу, - довольно резко ответил мистер Добри.

   - Но ведь он наблюдает за ходом работ? - снова спросил мистер Джейнвэй.

   - Мастер... - сказал мистер Добри. - Насколько мне известно, посещал часовню всего лишь пару раз, когда работы только начались. Один раз он прибежал, без парика, в засаленной рясе, и в грубой форме отчитал рабочих за создаваемый ими шум - можно подумать, что подобные работы производятся в тишине! По его словам, его сильно беспокоила бухгалтерская отчетность. Однажды он повстречал в часовне мистера Коллинза, когда были начаты резные работы по карнизу. Он заявил мистеру Коллинзу, что совершенно не понимает, зачем нужны все эти фигуры святых и ангелов, но что они кажутся ему каким-то совершенным излишеством. Затем он засмеялся и сказал, что это, должно быть, эффект, производимый штукатуркой, но мистер Коллинз был сильно огорчен. Так что пока ему есть к чему придраться и, следовательно, за это не заплатить, Колледж может вполне на него положиться. Он поручил все заботам пребендария Дархема, говорят, это было на прошлой неделе, и это, собственно, все, что он сделал.

   - Так, так, - неодобрительно пробормотал мистер Джейнвэй.

   - А теперь, - произнес мистер Добри, войдя в часовню, - пойдемте со мной, я продемонстрирую вам кое-что любопытное. Около шести недель назад рабочие укладывали плитку на пол, один из них подошел ко мне и сказал, что они обнаружили нечто. Вот здесь, на этом самом месте. - Он топнул ногой по полу, и продолжал. - Когда я подошел, то увидел, что они обнаружили и раздробили на куски крышку каменного гроба, и я велел им убрать несколько обломков. Смею вас уверить, что нам открылось странное зрелище! Там лежал человек; голова его покоилась в нише, специально вырубленной в камне, одетый в расшитое платье, цветом напоминающее цвет бабочек - таких, оранжево-коричневых, каких вы можете видеть летом сидящими на цветах - с изображениями и картинами, вотканными в материю. Плоть сгнила, череп, покрытый чем-то, напоминающим остатки волос, мрачно взирал на нас темными глазными впадинами. Сомневаюсь, чтобы он лежал там с дней основания монастыря, и это мне не очень понравилось. Я нагнулся и поднял платье, но оно пылью выскользнуло у меня из пальцев, оставив лишь несколько цветных нитей. Кости были покрыты плесенью, и, за исключением бедренных, чрезвычайно хрупки. "Ну, - сказал я, - чем меньше мы будем на это смотреть, тем лучше!" Затем я взял веник и смел к одному концу гроба все, что там находилось - остатки костей, и одежды, и прах; так что образовалась небольшая кучка. Я вынул череп из ниши, и он тоже рассыпался в прах. Но когда я орудовал веником, то услышал звон; нагнувшись, я поднял маленькую чашу и блюдо из какого-то темного металла, и большой кольцо с голубым камнем - все имело отношение к папству и, следовательно, выглядело недостойно в моих глазах. Я отнес их в свою комнату и собираюсь отослать мистеру Грею в Пембрук Холл, он разбирается в подобных вещицах. Затем я сказал каменщикам, чтобы они вынесли остатки разбитого гроба во двор, а прах бросили в какую-нибудь дыру, а это место аккуратно засыпали землей и утрамбовали. Я думаю, что поступил правильно: скатертью дорога!