Котуйская история

Лысый, оценив обстановку, не захотел портить отношений с администрацией ресторана, прервал потасовку, и нагло взглянув на Галину, прошипел:

- А тебя красивая сучка, я брошу на хор. Я найду тебя и отправлю в бордель, чтобы ты стерва знала, на кого тявкаешь.

Галя, сидя в кресле,опять не сдержала слез, вспоминая ужасную сцену в ресторане. Как она не смогла уловить во взгляде сына, лютую ненависть к тому отморозку. Да, где-то она упустила момент в его воспитании и даже не могла предположить, что сын способен защитить ее, вот такой ценой. Просматривался характер отца Алешки, он никогда бы не простил никого, за ее оскорбление. Вот и сын, ничего не говоря, взял пистолет и выследил Лысого.

Галя осознавала, что над Алешей нависла двойная угроза, да и омоновцы подтвердили ее мысли. Сына нужно спасать. Но как? Обратиться к директору, что бы он дал денег на адвоката, но что значит этот мизерный шаг, если за Лысым стоит криминал. А если сына достанут в тюрьме? Галя не могла простить себе тот вечер, почему не отпустила Алешу, а упросила пойти с собой в ресторан.

Допоздна она смотрела в окно, пока огромный город не зажег свои огни. Она думала, почему все-таки судьба так не ласково с ней обходится. Новую прядь седых волос добавил ей этот, роковой случай. Кроме Алешки, и теперь уже такой далекой мамы, у нее в этом мире никого не было. Разве забудешь такое: в мороз она несла его под сердцем, спасая свою и его жизнь. Она не погибла в реке, ее не достала волчья стая, и свирепый медведь не тронул на лесной поляне. За нее отдали жизни два дорогих ей мужчины - ее муж Алексей и Иван. Так почему судьба забирает одного из последних, оставшегося в ее жизни?

Глава 21

В тюремном капкане

Лешу, когда привезли в милицию, посадили в отстойник. Слева была камера для мужчин, а справа для женщин. Сначала у него откатали пальцы, затем сфотографировали возле линейки роста и через некоторое время проводили в кабинет, где сидел дознаватель.

- Алексей, садись, и начнем. Ты обвиняешься в убийстве человека. Уголовная статья грозит тебе большим сроком, но, так как ты еще малолетка, можешь получить по суду десять лет. Где ты взял пистолет с патронами? Не молчи, тебе же лучше будет. Что случилось в ресторане, почему ты его убил? Он, что, чем-то тебя кровно достал?

Алешка молчал и грустно смотрел на зарешеченное окно.

- Ты бы хоть мать свою пожалел, раз о себе не думаешь. Ты ведь бандита ухлопал, а за него будут мстить. Ответь, наконец, почему ты в него стрелял?

При словах о матери, у Алешки защипало в глазах. Он уставил взгляд в пол и продолжал молчать.

- Ты сам теперь ходячий труп. Что прикажешь нам с тобой делать, везти в тюрьму и посадить в отдельную камеру. Расскажешь все, и я гарантирую тебе безопасность.

Лешка оторопел, выходит, что ему грозит смерть, а этот следак торгуется, скажешь - значит, будешь жить.

Он поднялся со стула и, прижавшись плечом к стенке, сказал:

- Я все равно ничего не скажу, и не надо меня пугать. Где подписать?

- Дурак ты, дурак,- с сожалением произнес дознаватель и нажал кнопку звонка. Алешку увели назад в камеру. Вечером его снова завели к следователю и он огласил, что прокурор подписал санкцию на его арест и содержание в следственном изоляторе. Алешку вывели во двор и, усадив в "Автозак", с остальными арестантами, отправили в "Матросскую тишину".

Зашумели по роликам ворота, и машина заехала во внутренний двор тюрьмы. Сначала был общий бокс, где собрались все, без исключения арестанты. Потом шмон, баня и карантин. Так как была пятница, пришлось три дня сидеть с малолетками, среди них были уже сидевшие ранее в тюрьме арестанты, которых возили на следствие. Лешке было диковато, он сидел на нижней шконке, поджав под себя ноги и прислонившись спиной к стене, слушал бывалого малолетку. Другой мир, с его законами, правилами, устоями, открывался перед Лешей. С блатным жаргоном, с выпяченными пальцами и вытянутой вперед, нижней челюстью. Такова малолетка, впитывающая в себя все подряд.

Когда этим пацанам, и кто объяснит, что они делают в этой жизни правильно, а что нет.

До Лешки с трудом доходили рассказы о камерной жизни, где все строилось на послушании и соблюдении иерархии. В его голове сейчас был сплошной кавардак: прежде была спокойная жизнь, рядом всегда добрая и хорошая мама, друзья, окружавшие его и вдруг, за какие - то двое суток все рухнуло, перед ним открылись врата, какого-то ада, где ему, не искушенному в тюремной жизни пареньку, придется как - то выплывать, чтобы его видели таким же пацаном, как все эти малолетки считают себя. Утренние проверки, завтрак, прогулка в закрытых боксах, расположенных под крышей, на самом верхнем этаже тюрьмы. Обед, ужин, перестукивания пацанов с другими камерами, переговаривания через решетки. Все это было из незнакомой жизни. Придется с чем-то мириться, иначе его жизнь превратится в сущий ад. Лешка посмотрел на пацана, которого на свободе называли "петухом" и здесь в камере с ним творили мерзопакостные вещи, заставляя обслуживать своим ртом уже нахватавшихся тюремных верхушек малолеток.

Десять лет, которые ему обещал следак, неимоверно растянутся и если ему до "мужиков" предстоит еще отсидеть на малолетке три года, то нужно, как-то привыкать ко всему. И он сидел и слушал, о чем они говорят, втягивал постепенно всю эту жизнь в себя, как бы не было страшно и противно.

Его привели на этаж, где размещены камеры с малолетками. Он вошел и увидел на полу у входа белое полотенце. Дверь захлопнулась. Лешка, проделал все, что услышал в карантинке. Он вытер ноги о полотенце, поздоровался со всеми и спросил:

- Куда положить матрац?

- На верхнюю шконку,- ответил ему паренек.

- Ты с какого района?

- С Ордынки, раньше на Таганке жил,- ответил Леха, вспоминая, как нужно правильно себя вести.

- За что влип?

Леша замялся, не зная, что сказать.

- Что молчишь, по стремной статье залетел? - допрашивали Лешку.

- Как понять, стремную?

- Телку изнасиловал или...

- Никого я не насиловал,- Лешка нахмурился.

- Слыш, ты, пацан, мы все здесь сидим вообще-то не за что, но если в натуре разобраться, то у каждого из нас есть статья. Тебя по какой статье мусора сюда определили?

- По сто пятой.

- Ни фига себе, ты что, заколбасил кого-то?!

Как научили Лешку, ему не стоило скрывать, что он стрелял в человека, потому он ответил:

- Я мать свою защищал.

"Старенький", которого зэки выбрали главным в камере, одобрительно сказал:

- Мать - это святое, уважуха тебе пацан. - Садись, будем дальше знакомиться, меня Калачом кличут, а тебя?

- Леха.

- Это имя, а как тебя на воле друзья звали?

- Вроде Вороненком.

- А ты и правда, как вороненок черный, у тебя случайно дед не цыган? - Пошутил Калач.

Лешка, пожимая плечами, промолчал.

- Ладно, будешь Вороненком, но учти, в твоей кликухе девять букв, тяжко тебе будет прописку в хате выдержать.

В камере все засмеялись, только Алешка остался безучастным, он еще не знал, что означает прописка.

- Короче, две недели тебя будут здесь учить, всяким там "покупкам", игрушкам, и премудростям тюремным, потом будет видно, что ты за пацан.

И началась его тюремная жизнь, полная всяких неожиданностей. Как-то вечером Лешку спросили:

- В выходной на барахолку выводят на два часа, пойдешь?

- А что, разве можно?

- Конечно, если заявление напишешь и отдашь прапору на утренней проверке.

Лешка взял лист бумаги и, как ему продиктовали, написал заявление, чтобы его отпустили на вещевой рынок. Утром он протянул листок дежурному по этажу.

- Что у тебя,- спросил надзиратель и, прочитав, улыбнулся, - еще один желающий, на "халяву" шмотки купить,- и, развернувшись, вышел за дверь. Вся камера грохнула смехом. Глядя на них, Лешка понял, что его разыграли и, нахмурившись, сел на шконку.