Последнее время

4 Мне снилось, что ты вернулась, и я простил. Красивое одиночество мне постыло. Мы выпили чаю, а следом легли в постель, И я прошептал, задыхаясь, уже в постели: «А этот-то как же? Этот?» — во сне, и то Я помнил о нем, как вину не забыть давилен. «Ах, этот, который? — смеясь, отвечала ты. Да ну их всех. Закаялась. Ты доволен?» И долго, долго потом лежу на спине, Застигнутый августовским поздним рассветом И мыслью о том, что спишь не одна; во сне Не видишь меня, а если видишь, то не Напишешь вольным размером стихов об этом. 5 Блажен поэт, страдающий запоем! Небритая романтика — в чести. Его топтали — мнит себя героем, Его любили — он рычит «Прости»… Что до меня, то все мои потуги Примерить эти почести — смешны. Топтали. В этом нет моей заслуги. Любили. В этом нет моей вины. 6 Ладно б гений, пускай хоть изгой, Но с рожденья ни тот, ни другой, Обживаясь в своей подворотне, Жил как тысячи, думал как сотни — А не прячется шило в мешке! И жуешь на своем пятачке Черствый хлеб круговой обороны, Черной участи белой вороны. 8 Новые рады заморским гостям, Старые — только татарам. Старые люди идут по костям, Новые люди — по старым. В стае соратников холодно мне, В стаде противников — тесно… Нету мне места на этой земле. Это и есть мое место. 9 Что я делал? Орал на жену И за всей этой скукой и злобой, Проклиная себя и страну, Ждал какой-нибудь жизни особой. Не дождавшись, угрюмо подох, Как оно и ведется веками. Что поделать? Суди меня Бог, Разводя безнадежно руками. 10 Все меньше верится надежде, Все меньше значат письмена, И жизнь, казавшаяся прежде, Все больше смахивает на. Родной отряд не то что выбит, Но стыдно собственных знамен. Читатель ждет уж рифмы «выход», А выйти можно только вон. 11 К вечеру холодно. Скоро и лед. Утренник сед. Что-то все реже, все чище мелькнет Синий просвет. Что-то все больше бессолнечных дней, Тусклых ночей — Что-то становится все холодней, Все горячей. 12 От себя постепенно отвык: От каких-то привычек, словечек… Забываю, как отчий язык Забывает с годами разведчик. Машинально держусь на плаву. Жаль тонуть — выгребаю исправно. Без тебя же я как-то живу — Без себя проживу и подавно. 13 Осторожно, мучнисто светает. Неуверенный птичий галдеж. Мне с тобой-то тебя не хватает — Что же будет, когда ты уйдешь? Вид в окошко: труба водостока, Ветки, галки, белье на ветру… Мне и здесь-то уже одиноко — Что же будет, когда я умру? 14 Божественна Россия поздней ночью, Когда состав, кренящийся слегка, Промахивает светопись сорочью Широкошумного березняка. Как впору ей железная дорога — Изгибчатый, коленчатый костяк! Как все ништяк! Как не хватает Бога, Чтоб стало все совсем уже ништяк!

1989–1995 гг.

Песенка о моей любви

На закате меркнут дома, мосты И небес края. Все стремится к смерти — и я, и ты, И любовь моя. И вокзальный зал, и рекламный щит На его стене — Все стремится к смерти, и все звучит На одной волне. В переходах плачется нищета, Изводя, моля. Все стремится к смерти — и тот, и та, И любовь моя. Ни надежд на чье-нибудь волшебство, Ни счастливых дней — Никому не светит тут ничего, Как любви моей. Этот мир звучит, как скрипичный класс, На одной струне, И девчонка ходит напротив касс От стены к стене, И глядит неясным, тупым глазком Из тряпья-рванья, И поет надорванным голоском, Как любовь моя.

1996 год

Стихи о принцессе и свинопасе

Над пейзажем с почти прадедовской акварели — Летний вечер, фонтан, лужайка перед дворцом, На которой крестьяне, дамы и кавалеры Поздравляют героев с венцом и делу концом, Над счастливым финалом, который всегда в запасе У Творца в его поэтической ипостаси (Единение душ, замок отдался ключу),— Над историей о принцессе и свинопасе Опускается занавес раньше, чем я хочу. Поначалу принцессе нравится дух навоза, И привычка вставать с ранья, и штопка рванья — Так поэту приятна кондовая, злая проза И чужая жизнь, пока она не своя. Но непрочно, увы, обаянье свиного духа И стремленье интеллигента припасть к земле: После крем-брюле донельзя хороша краюха, Но с последней отчетливо тянет на крем-брюле. А заявятся гости, напьются со свинопасом — Особливо мясник, закадычнее друга нет,— Как нажрется муж-свинопас да завоет басом: «Показать вам, как управляться с правящим классом? Эй, принцесса! Валяй минет… пардон… менуэт! Потому я народ! У народа свои порядки! Никаких, понимаешь, горошин. А ну вперед!» Он заснет, а она втихаря соберет манатки, И вернется к принцу, и принц ее подберет. Или нет. Свинопас научится мыться, бриться, Торговать свининой, откладывать про запас — Свинопасу, в общем, не так далеко до принца, В родословной у каждого принца есть свинопас… Обрастет брюшком, перестанет считать доходы — Только изредка, вспоминая былые годы, Станет свинкой звать, а со зла отбирать ключи И ворчать, что народу и бабам вредны свободы. Принц наймется к нему приказчиком за харчи. Есть и третий путь, наиболее достоверный: Ведь не все ж плясать, не все голоском звенеть. Постепенно свыкаясь с навозом, хлевом, таверной, Свинопасом, стадом, — принцесса начнет свинеть. Муж разлегся на солнцепеке, принцессу чешет — Или щиплет, когда заявится во хмелю,— Та начнет обижаться, хрюкать, а он утешит: «Успокойся, милая, я ведь тебя люблю!» Хорошо мне бродить с тобою по кромке леса. Середины нет, а от крайностей Бог упас. Хорошо, что ты, несравненная, не принцесса, Да и я, твой тоже хороший, не свинопас. Вечно рыцарь уводит подругу у дровосека, Или барин сведет батрачку у батрака, И уж только когда калеку любит калека — Это смахивает на любовь, да и то слегка.