Сад Сулдрун

Какое-то время воины Тройса молча глядели на него. Наконец сэр Каргус окликнул его.

— Старик, спускайся! Топор ждет тeбя.

— Поднимайся сюда и возьми меня! Проверь свою сталь!

Каргус кивнул лучникам, и Робнет умер, пронзенный шестью стрелами, вонзившимися ему в шею, грудь и глаз.

Необычные затруднения встретили их в птичнике. Некоторые из пленников, трепеща и увертываясь, взобрались на высокие насесты, чтобы не встречаться с теми, кто пришел освободить их. Сумасшедший король Дьюэл попытался красиво пролететь по клетке, но его подвели крылья: он упал и сломал себе шею.

Подземные тюрьмы содержали такое, что вечно будет являться в страшных снам тем, кто исследовал их. Кричащих палачей приволокли на плац. Ульфы потребовали посадить их на кол; однако Аилл, король Тройсине и Южного Ульфланда запретил пытки, и головы палачей отрубил топор.

Карфилхиота посадили в клетку, установленную на плацу перед замком, и поставили огромную виселицу, в шестьдесят футов высотой. В полдень промозглого ненастного дня, когда с востока налетел странный ветер, герцога подвели к виселице; и опять были слышны страстные голоса:

— Он убегает слишком легко.

Аилл не обратил на крики никакого внимания.

— Вздерните его. — Палач связал руки Карфилхиота за спиной, накинул петлю на голову и герцог повис высоко над землей, брыкаясь и дрыгая ногами: гротескная черная тень на фоне серого неба. Колья сломали и из них сложили костер. Тело Карфилхиота бросили в пламя, где оно подергивалось и извивалось, словно умирая вторично. Из пламени поднялся отвратительный зеленый пар; ветер подхватил его и понес над Долиной Эвандер и морем. Но пар не рассеялся. Его частички соединились и слиплись, и стали предметом, похожим на большую зеленую жемчужину; она упала в океан, где ее проглотил палтус.

Шимрод упаковал в ящики украденные у него аппараты, а также и другие магические инструменты. Он погрузил ящики в фургон, Гвинет села рядом, и маг погнал фургон по долине в старый Исс. Сбоку скакали Аилл и Друн. На берегу ящики погрузили на корабль, который должен был отвезти их в Тройсине.

За час до отплытия Шимрод, движимый внезапной причудой, сел на коня и поскакал вдоль пляжа по тому пути, который он так давно видел во сне. Приблизившись к низкому дворцу рядом с морем, он нашел Меланчу, стоявшую на террасе, как если бы она ждал его.

В двадцати футах от Меланчи Шимрод остановился, и какое-то время сидел в седле, глядя на нее. Она не сказала ни слова, он тоже. Наконец он повернул коня и медленно поехал обратно в Исс.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

РАННЕЙ ВЕСНОЙ того же года посланники от короля Касмира прибыли в Миралдру и попросили аудиенции у короля Аилла.

Герольд объявил их имена:

— Я представляю Его высочеству сэра Нонуса Римского, племянника короля Касмира, герцога Алдрудина из Тварсбейна, герцога Рубарта из Джонга, а также графа Фаниша из Стрэнлипского замка!

Аилл сошел с трона и шагнул вперед.

— Господа, я приветствую вас в Миралдре.

— Вы очень добры, Ваше величество, — сказал сэр Нонус Римский. — Я привез свиток со словами Его величества, короля Лайонесса Касмира. Если вы разрешите, я прочитаю его вам.

— Пожалуйста, сделайте это.

Оруженосец принес сэру Нонусу Римскому круглый футляр, вырезанный из слонового бивня. Сэр Нонус вынул свиток. Оруженосец проворно шагнул вперед и сэр Нонус протянул ему свиток. Потом сэр Нонус Римский обратился к Аиллу:

— Ваше величество, вот слова Касмира, короля Лайонесса.

Оруженосец прочитал монотонным голосом:

Эти Слова предназначены для Его величества, короля Аилла, в его дворце Миралдра, Домрейс: Я верю, что вы находитесь в добром здравии.

Я сожалею о тех обстоятельствах, которые так пагубно повлияли на традиционную дружбу, существовавшую между нашими странами.

Нынешние подозрительность и разлад не служат на пользу ни одной из сторон. Поэтому я предлагаю немедленно прекратить все враждебные действия и заключить мирный договор сроком по меньше мере на один год, в течении которого ни одна из сторон не будет предпринимать вооруженных усилий или военных экспедиций любого сорта без предварительной консультации с другой стороной, за исключением нападения снаружи.

Через год договор продлевается без переговоров, если одна из сторон не уведомит другую о противном. Я надеюсь, что в течении этого времени все разногласия между нашими странами будут улажены и наши будущие связи будут происходить в условия братской любви и поддержки.

Опять, с поздравлениями и лучшими пожеланиями. Дано мной, Касмиром, в Хайдионе, в городе Лайонесс.

Обратно в город Лайонесс сэр Номус Римский привез ответ короля Аилла:

Эти Слова Касмиру, королю Лайонесса, от Аилла, короля Тройсине и Южного Ульфланда: Я принимаю ваше предложение о мире на один год на следующих условиях: Мы в Тройсине не желаем побеждать, завоевывать или оккупировать королевство Лайонесс. Нас сдерживает не только превосходящая сила ваших армий, но и наше собственно нежелание.

Мы не можем чувствовать себя в безопасности, если Лайонесс использует предоставленную передышку для построения военного флота, могущего бросить вызов нашему.

Поэтому я согласен на мир, если вы прекратите строительство военных кораблей, ибо мы считаем это подготовкой к вторжению в Тройсине. Вы считается себя в безопасности благодаря силе ваших сухопутных армий, мы — силе нашего флота. Сейчас ни один из нас не является угрозой другому; давайте сделаем эту взаимную безопасность основой договора.

Аилл.

Когда договор вступил в силу, короли Тройсине и Лайонесса обменялись церемониальными визитами. Сначала в Миралдру приехал Касмир.

Встретившись с Аиллом лицом к лицу, он улыбнулся, а потом в замешательстве нахмурился.

— Где-то я вас видел. Я никогда не забываю лица.

Аилл уклончиво пожал плечами.

— Я не хочу обсуждать память Вашего величества. Насколько я помню, я был в Хайдионе ребенком.

— Да, возможно и так.

В течении всего визита Аилл часто ловил на себе взгляд Касмира, пытливый и изучающий.

Во время плаванья через Лир для ответного визита, Аилл и Друн вышли на нос корабля. Впереди на горизонте показалсь черная тень неправильной формы, Лайонесс.

— Я никогда не говорил тебе о твоей матери, — сказал Аилл. — Возможно настало время рассказать тебе о событиях, приведших к твоему рождению. — Он посмотрел на запад, восток, а потом указал на север.

— Смотри, вон там, где-то милях в десяти или двадцати отсюда, меня бросил в воду мой кровожадный кузен. Я был уже на грани смерти, когда течения вынесли меня на берег. Я пришел в себя и решил, что действительно умер и моя душа отправилась в рай. Я был в саду, в котором в одиночестве жила прекрасная девушка, дочь жестокого отца.

Отец — король Касмир; девушка — принцесса Сулдрун.

Мы по-настоящему полюбили друг друга и собирались убежать из сада, но нас предали. По приказу Касмира меня бросили в глубокую яму, и он, наверно, все еще верит, что я там умер. Твоя мать дала тебе жизнь, и тебя унесли прочь, чтобы обезопасить от Касмира.

От печали и безысходного горя Сулдрун покончила с собой, и за эту муку, которую испытывало существо, безгрешное как лунный свет, я буду всегда до мозга костей ненавидеть Касмира. Вот так обстоит дело.

Друн поглядел вдаль.

— А какой была мама?

— Трудно описать ее. Она была неземным созданием, одиноким и глубоко несчастным. Я считал ее самым прекрасным существом, которое когда либо видел...

Аилл шел через залы Хайдиона, и его осаждали картины прошлого, образы его самого и Сулдрун, такие живые, что ему казалось, будто он слышит шепот их голосов и шелест их одежды; ему показалось, что любовники прошли мимо, искоса посмотрели на него и загадочно улыбнулись сияющими глазами, словно эти двое в простоте душевной не понимали, что играют в опасную игру.