Страница 74 из 85
В популярной литературе и особенно в ее визуальных вариантах часто встречаются утверждения, будто ветвление действительно может происходить в обратном во времени направлении, и что, принимая сейчас некое решение (то же классическое — выбор между чаем и кофе), наблюдатель тем самым создает не только новые варианты своего будущего, но и новые варианты прошлого — в том числе даже новые, ранее не существовавшие, исторические процессы.
На самом деле обратные ветвления, конечно, не создают обратной стрелы времени, и с помощью обратных ветвлений невозможно отправиться в прошлое — ни в собственное, ни в прошлое любого независимого наблюдателя. Физическая суть обратных ветвлений такова. К выбранному состоянию или, иными словами, выбранной точке на выбранной ветви эвереттического многомирия может привести множество причин точно так же, как выбор наблюдателя в данной точке может привести к множеству реализуемых следствий. В математических терминах это описывается изменением знака направления времени (отсутствующего в линейных частях уравнений, но присутствующих в нелинейных). Изменение знака направления времени приводит к решениям, в точности таким, какие могли быть получены и для прямого течения времени, но при иных начальных и граничных условиях, то есть математика дает точно такое же описание процесса обратного ветвления, как и психологическая многомировая физика. Собственно, вряд ли можно было ожидать иного результата, тем не менее, когда эти ожидаемые решения (Moyler, Akovinska & Schtrumm, 2054) были получены, они произвели эффект, сравнимый с первыми работами Бердышева и Дорштейна.
Итак, если мы выбираем точку во времени и пространстве, где находится и делает выбор наблюдатель, то к этому состоянию могло привести множество причин.[77] Скажем, вы решаете, выпить ли вам утренний чай или кофе. От вашего решения зависит состояние, в котором ваше сознание окажется в следующий момент. Однако к состоянию «здесь и сейчас» приводят N решений квантовых уравнений для разных состояний в прошлом. Вы могли оказаться в кухне после бессонной ночи или хорошо выспавшись, после вчерашней прогулки с девушкой или после вчерашнего же вечернего совещания на работе и т. д.
В принципе, память наблюдателя должна хранить данные обо всех этих прошлых состояниях (решениях), поскольку все эти ветви (решения) имеют следствием именно данное состояние наблюдателя. На самом деле обычно вы помните какую-то одну ветвь, какую-то одну причину, по которой вы оказались сейчас в кухне и выбираете, выпить ли чай или кофе. Связано это с тем, что память выбирает прошлое так же, как сознание выбирает будущее.
Поскольку реально множество ветвей прошлого приводит к данному настоящему, то и исторические факты, которыми оперирует память, могут быть выбраны из разных ветвей. Известное утверждение, что «история не имеет сослагательного наклонения», уже четверть века считается анахронизмом — прошлое, разумеется, многовариантно, поскольку сказанное выше о состояннии наблюдателя (мультивидуума) относится и к состоянию групп (метавидуумов), и к состоянию человечества в целом (мегавидуума). Детальное рассмотрение исторических ветвлений находится за пределами этой книги. Проблема эта еще не имеет ни оптимального, ни даже достаточно развитого решения. Практически явление обратного ветвления приводит к появлению у наблюдателя двойной или кратной памяти. Психиатры прошлого диагностировали в таких случаях болезнь, названную РМЛ — расстройство множественной личности. Однако в большинстве случаев это был результат неправильной диагностики из-за неверной оценки симптоматики. Личность наблюдателя (пациента) не раздваивалась, но память его содержала сведения из двух или нескольких ветвей, каждая из которых могла быть причиной нынешнего состояния.
В медицинской литературе наиболее известный случай ветвления памяти в прошлое — феномен Эйни Кроуфорд, описанный в работе британского психоаналитика Шеррарда еще в 2009 году (Sherrard, 2009). Статья Шеррарда была отклонена всеми медицинскими изданиями, а автор поместил ее на свой интернет-сайт, где она и пролежала незамеченной, пока на нее не обратил внимание Качинский (Kachinsky, 2055), решавший сугубо математическую задачу о начальных и граничных параметрах обратных ветвлений. Эйни Кроуфорд имела не менее двух различных памятей о собственном прошлом, причем, судя по ее описаниям, это были принципиально различные исторические прошлые.[78]
«— Черчилль, да… То есть, один из них… Понимаете, они такие разные, что мне трудно… В школе мы… нет, не буду про школу, учителя на меня наводили такую тоску, что в одной памяти, что в другой, у меня были очень посредственные оценки, а отец… я и отца помню… точнее, отцов… они тоже были разные… то есть, конечно, это был один человек, его звали Чарли… он любил катать меня на колене, когда я была маленькой, а другой… то есть, он, только в другой памяти, никогда не говорил со мной, будто меня не существовало, смотрел поверх моей головы, даже когда я выросла и стала выше его ростом… а потом они умерли, оба, почти одновременно, один в январе, другой в апреле, это в девяносто первом было, от рака, оба от рака, мама так плакала, то есть, я помню, как она плакала, но помню, как — в той памяти, где отец не хотел меня замечать — сказала после похорон: „Теперь мы с тобой, доченька, заживем по-человечески“. Вот только… Господи, о чем я… Вы сказали — вспомнить про сэра Уинстона. Конечно, не такая я дура, какой кажусь. Их было двое… ну, как обычно. Вы хотите понять, какой правильный, верно? Помню… честное слово, не знаю откуда, не из школьных учебников, это точно, читала где-то, видимо, или в кино видела… В сорок шестом, когда война заканчивалась и русские топтались под Берлином, сэр Черчилль, он был тогда… кем же он был, дайте вспомнить… да, первым камергером королевы…
— Королевы? — вопрос вырвался непроизвольно, это было так непрофессионально, что Шеррард закусил губу. Черт, он же мог своим возгласом, путь и не громким, сбить пациентку, она только начала погружаться, а он…
— Королевы, а кого же? — Эйни сейчас уже никто не мог сбить с мысли, она крепко ухватила кончик собственной памяти. — Но это не так важно, да? О чем я… Вспомнила: в сорок шестом Черчилль летал к Трумэну в Штаты, и они подписали пакт… Что-то про борьбу с коммунистической угрозой. Вроде того, что не нужно пускать русских в Берлин… а больше не помню. И еще они решили сбросить атомную бомбу на японцев. Кажется, сбросили. Сбросили, да? Впрочем, о чем я спрашиваю… Если это было в правильной памяти, то… Вы хотели сравнить… Сбросили?
— Да, — коротко отозвался Шеррард.
— Ага, — удовлетворенно произнесла Эйни. — Сбросили, значит. Правда, в другой моей памяти тоже сбросили, так что… И тоже на Японию. Американцы. А сэр Уинстон не дожил, его в сорок четвертом похоронили. Или в сорок третьем? Когда Гитлер взял этот русский город… как же его… Ленинград, вспомнила. Сэр Уинстон… он, между прочим, был тогда лордом-фаворитом короля, тогда еще Георг был на троне, шестой, кажется… Помню, Черчилль… то есть, не сама помню… читала где-то… или в кино видела: он, бедный, понервничал, когда немцы вошли в Ленинград, и с ним случился удар… он же был мужчиной тучным, а такие всегда… в общем, умер. Что вы сказали, доктор?..
Шеррард молча встал, Эйни слышала, как шаги доктора удалились, на мгновение стало совсем тихо, ей даже показалось, что она слышит гудки машин за окном, но этого, конечно, быть не могло — тихая улица, третий этаж, двойные рамы, хорошая звукоизоляция. Она повернула голову, чтобы посмотреть, куда пошел доктор, но рука его неожиданно оказалась на ее плече, и Эйни замерла, вспоминая, слышала ли она, как доктор возвращался.
— Вот, — сказал голос, все такой же, без эмоций, без интонаций. — Я вам зачитаю текст из Британской энциклопедии, последнее издание, статья о Черчилле. „Когда близкая победа над Германией стала очевидной, жена и близкие советовали Черчиллю уйти на покой, но он принял решение участвовать в выборах, которые были назначены на май тысяча девятьсот сорок пятого года… Пятого июля консерваторы проиграли выборы, и Черчилль подал в отставку“… Так. Вот еще. „В октябре пятьдесят первого года Уинстон Черчилль вновь стал премьер-министром в возрасте семидесяти семи лет“… И, наконец: „Черчилль скончался двадцать первого января тысяча девятьсот шестьдесят пятого года… В соответствии с пожеланием политика он был похоронен на кладбище в Блейдоне, близ Бленхеймского дворца“…
77
Иными словами, квантовое уравнение имеет множество решений для некоего произвольного состояния в прошлом, одно из которых приводит к данному состоянию в настоящем.
78
Цитата дается по апокрифу «Я помню, как убила Джоша» (Амнуэль, 2055).