Страница 3 из 56
Не раздумывая, мы сорвались с места и пустились бежать, присоединяясь к остальным. Я услышал оклики знакомого голоса... И остановился. Кричал тот мужчина. Он звал свою дочь. Я посмотрел на вершину. И словно примерз — девочка все еще взбиралась вверх и, похоже, ничего вокруг не замечала. Она не слышала криков людей, не видела движущуюся на нее лавину. Я хотел повернуться и спросить Ману, видит ли он то, что вижу я. Но растерялся. Я в панике начал искать в толпе ее отца. Наконец я увидел синий костюм. Он был все еще внизу, вместе с остальными. Мужчина, похоже, потерял дочь — он со страхом всматривался в поток людей и выкрикивал ее имя.
В следующую секунду я бежал вверх к девчонке.
— Эй, ты куда? Стой!!! — услышал я отдаленный голос Ману.
Когда я натолкнулся на группу людей, они подхватили и потащили меня за собой. Я извивался как уж, но вырваться не удалось.
— Ты куда?! — раздался чей-то голос над ухом.
— Держи его! — крикнул Ману.
Я обернулся. Ману бежал следом. Я рванул со всей силы вперед, высвобождаясь, и пустился вверх.
— Стой!
На миг я потерял девочку из виду, но тут же заметил ее вновь, — она уже достигла каменистых откосов. Похоже, решила погулять. Я ускорился насколько мог. Дыхание сбилось от физической нагрузки. Было страшно смотреть выше, но я все же посмотрел. Лучше бы я этого не делал — лавина с устрашающей скоростью неслась на нас, собирая все больше снега. Слышался треск ломающихся, словно спички, сосен. Душа, занемев, канула в ледяной колодец.
Девочка, почувствовав дрожь под ногами, посмотрела вперед и оцепенела, превращаясь в комочек страха. Затем она обернулась. Глаза застелил ужас. Она медленно сняла наушники — и до нее наконец донеслись крики людей.
Я так остро слышал и видел ее страх, что почти растворился в нем. Я настиг девочку и что есть силы толкнул ее, сбивая с ног. Она не успела и ахнуть, как полетела в сторону и упала в расщелину между скальными валунами. В этот же миг воздух сотрясся. На меня обрушилась холодная волна, поднимая снежную бурю. Тяжелый поток подхватил меня и понес вниз. Все перемешалось — и небо, и земля. Я не помнил, сколько времени это продолжалось.
Когда я пришел в себя, стояла пугающая тишина. Я подумал, что умер, но тут над головой раздался шорох, — кто-то рыл снег. Ману. Он был охвачен паникой, страхом, отчаянием — сразу всем вместе. Я был зажат толщей ледяных глыб и не мог пошевелиться. Воздуха катастрофически не хватало, я начал задыхаться от снега. Сердце сжалось. Силы были на исходе. Сознание безысходно угасало...
Я открыл глаза. Все было в тумане, лишь темными углями светились глаза Ману.
— Дела твои плохи, — тревожно протянул он.
Я попытался спросить, что он имеет в виду, но закашлялся. Резкая боль пронзила все тело. Я вскрикнул и потерял сознание.
Царимир
Ману завел руки за спину и сжал до боли кулаки, унимая дрожь в руках. Он всегда ощущал смертельный страх перед Царимиром. Ману чувствовал себя истуканом. Бессонные ночи, отсутствие аппетита и свежего воздуха превратили его в ходячую тень. Он не переживал за мальчишку — тот хотя бы был под опекой Ария. Ману переживал за свою душу, которая находилась во власти Царимира.
Повелитель недвижимо стоял у окна. Его задумчивый взгляд погрузился в ночь за окном. Царимир казался спокойным. Но Ману всеми клеточками чувствовал его глубокую тревогу. Ману не нравилось его молчание.
В комнате было невыносимо холодино. Ману укорил себя за легкомыслие — мог бы одеться теплее. Низкий потолок кое-где промерз за ночь и покрылся инеем. Было еще слишком рано, чтобы топить камины, и слуги все еще спали. Мерцающей дымкой блики от свеч играли на полу, застеленном коврами совершенно разных оттенков — от нежно-персиковых до огненно-бордовых. Ману бессмысленно изучал их, боясь столкнуться с суровым взглядом Царимира. Поглощенный мыслями, Повелитель бегло взглянул на Ману, отошел от окна и устало опустился в мягкое кресло. Нахмурив брови, он прямо посмотрел на Ману. Осмысленно — будто только что его заметил. Хотя Ману стоял уже битых десять минут в тревожном молчании, теряясь в догадках, зачем позвал его Царимир в такую рань. Ему оставалось только проклинать себя за то, что позволил мальчишке в тот день пойти у него на поводу.
— Пойди сядь, — стальным голосом приказал Царимир.
Ману выдохнул, и изо рта вырвались клубы пара. «Да, не хватало еще заболеть», — подумал он. Безропотно повинуясь, Ману бесшумно прошел к стене и опустился в холодное кресло.
— Новости неважные. Аким не приходил в себя. Арий сказал что, это из-за множества переломов и ушибов… — сказал Царимир и потер виски.
— Может, все же позвать солнцевея? — предложил Ману.
— Нет, — твердо ответил Царимир и перевел разговор. — Думаю, ты оценил мою милость к тебе. Вина твоя в том, что тобой легко манипулировать.
Ману и сам прекрасно знал об этом.
— Я уверяю, Повелитель, — это чистая случайность.
— Ману, ты плохо справляешься с моими приказами, — непреклонно отрезал Царимир.
По спине Ману вновь прошла нестерпимая дрожь.
— Да, Повелитель, я готов понести наказание...
Царимир бросил через комнату гневный взгляд. Ману мрачно встретил его. В этот момент дверь скрипнула, и в комнату вошел Арий.
Старик выглядел неважно. Лицо осунулось, лишь брода искрилась сединой. В темном халате с засученными рукавами, он походил на отшельника. На голове шапка из заячьего меха, из-под которой выбивались редкие прозрачные пряди. Взгляд опустошен. Но даже сейчас глаза не теряли своей змеиной подвижности: то гипнотизирующие, то стремительные и удушливые. То, что Арий не спал несколько ночей, было видно сразу. Царимир поднялся.
— Все хорошо, — сказал Арий хриплым голосом.
— Два дня беспамятства — это хорошо? — процедил сквозь зубы Царимир.
— Два дня было три часа назад...
Они какое-то время смотрели друг на друга. И взгляд Царимира неожиданно просиял, он отстранил Ария и поспешил из комнаты.
— Только не долго, — добавил вслед старик.
Ману вздохнул полной грудью.
3 Выздоровление
Каждую ночь мне снилось одно и то же: снег, набившийся в самые легкие. Я задыхался и вскакивал среди ночи с бешеным стуком сердца. Чьи-то руки хватали меня за плечи. Голос Ария требовал смотреть ему в глаза, и я смотрел. После этого меня накрывала мягкая волна спокойствия и безмятежности. Я знал, что это не были мои собственные ощущения. Арий внушал мне их с помощью заклятия солнцевеев. Я не мог защитить свою истерзанную сущность, не способную сопротивляться заклятию — я принимал Силу солнцевея. Это все лишь крохи, что Арий передавал мне (заклятие солнцевея опасно для хладовеев по своей мощности и природе) но эти мелочи облегчали мои страдания. Заклятие тлело во мне и поддерживало жизненные силы.
Каждый раз, впадая в небытие и возвращаясь, чтобы выпить очередную порцию лекарств, я не успевал осознать, что нахожусь в замке, в своей комнате, и что со мной произошло. Большую часть времени я прибывал во тьме.
Я медленно шел на поправку. Периоды моего бодрствования проходили в самых скучных занятиях — блуждание взглядом по комнате, которую я знал как часть себя. Мне ничего не оставалось, как лежать и глазеть на трепыхающийся огонь в камине, различать запахи древесной смолы, изучать узор балдахин над головой. На него даже не успевала осесть пыль — слуги справлялся о чистоте в промежутках моего беспамятства, меняя постель, которая мгновенно пропитывалась запахами лекарственных трав.
Арий не засыпал меня вопросами. Впрочем, об ответах позаботился Ману. Разболтал все, что не стоило говорить.