Страница 23 из 56
— Где Царимир? — спросил я, опираясь на локти, и огляделся.
Солнце за окном уже садилось — в комнате стало темнеть. Сколько же я проспал?! Наверное, все из-за вчерашних переживаний.
Арий посмотрел в сторону двери.
— Все в гостиной. Тебе лучше присоединиться к нам, — улыбнулся наставник.
Я потер глаза, сбрасывая сон. Теперь я осторожен с Арием — он может запросто считать прошлое, если вовремя не спохватиться. А мне совсем не нужно, чтобы он знал о письме. Однако же он внимательно смотрел на меня. И неожиданно в голове возник вопрос, который я никогда ему не задавал, хотя следовало.
— Арий, как ощущает солнцевей свое заклятие?
Задумчивый взгляд Ария дрогнул. Он прикрыл глаза ветхими веками. Я сначала не понял, что он искал для меня подходящий ответ.
— Словами трудно передать… — улыбнулся он, собирая в уголках глаз пучки морщин. — Если только найти нужный образ, чтобы понять… Вот есть река — движение. Вода в ней теплая и имеет плотность. Она перетекает в ладони, ты чувствуешь тепло... Оно вливается в душу. И это тепло становится светом. В какой-то момент ты осознаешь, что этот свет и ты — одно целое. Хладовеи, напротив, не могут олицетворять себя со светом, это чуждое для них состояние. Они часто прикасаются к тени. Поймать течение Силы мы способны, но использовать его не можем. Если только завладеть... Мы завоеватели и можем только поработить, подчинить и забирать. Солнцевеи — есть свет. Поэтому они могут отдавать, создавая жизнь. Они создатели. Две крайности, две противоположности. Но один не может существовать без другого — таков закон.
— А как же Царимир? Ведь он может создавать.
— Да, может. Все могут… Для этого нужно, как я уже тебе говорил много опыта и знания, и порой на это не хватает жизни, — Арий наклонился ближе. — Но скажу тебе… Если ты способен воззвать все свои высшие представления о Силе, ты сможешь стать кем угодно и чем угодно. Одно качество с рождения у тебя уже есть — дар чувствовать внутреннее состояние. Ты не замечаешь этого дара. Он так естественен, что ты почти не прилагаешь никаких усилий, чтобы воспользоваться им. Что касается остального, ты должен овладеть способностями солнцевея и развивать их, пока они не станут такими же естественными, как и твой дар. У Силы есть две противоположности. Увидеть — значит, призвать как светлое, так и темное… Ни то, ни другое — не хорошо и не плохо. Это просто есть — и все.
Арий застыл, пока я пытался собрать в целое сказанное и пропустить через себя. Наставник отпрянул.
— Нет необходимости мне учить тебя. Ты это знаешь сам, где-то в глубине своего сердца. Если ты задаешься вопросами — значит, ты готов. Значит, ты можешь. У Царимира на тебя очень большие надежды…
Сон окончательно ушел.
— Поговорим об этом потом, — Арий провел рукой по моим волосам и, шурша одеждами и опираясь рукой о колено, поднялся.
— Не задерживайся.
Он оставил меня лежать одного в комнате.
Под спокойные звуки музыки, лившиеся откуда-то из глубины замка, я размышлял, уставившись в приоткрытую дверь.
***
В Горном замке разожгли все камины — и стало по-настоящему жарко. Я был истощен и нуждался в Силе, как в воздухе. Вспыхнула мысль пойти в лес. Но она тут же потухла, как только я вспомнил про укор Вестара. Я остался. Тем более меня замучили приступы удушья.
Оставалась всего неделя до праздника и посвящения Лияны в заклинатели. А самое главное для меня — соревнования, проводившиеся каждый год в замке. По правилам участвовать мог любой. Я надеялся, что не попаду в один забег с Маем.
Я старался держаться почтительно с заклинателями. Но добиться их расположения к себе невозможно. Они по-прежнему надменно смотрели на меня, скупо улыбаясь. Мои попытки заговорить сопровождались натянутым молчанием. Отчасти это и моя вина — я создал о себе не самое лучшее впечатление изначально. Теперь мне трудно что-либо изменить. В то время как Май не отходил от отца ни на шаг, внушая ему свою преданность и покорность, а Совету — глубокое уважение.
В глазах заклинателей я был закрытым и слегка диковатым племянником Царимира. Я ловил редкие тягостные взгляды Арзу. Его подарок навсегда запечатлелся в моей памяти. Да и насмешка в его глазах, увы, не даст мне этого забыть.
Самое большое мое успокоение — это дядя. Царимир был весел и находился в приподнятом настроении. Наперекор Вестаровым предупреждениям насчет посоха. Царимир позвал меня и поговорил наедине. Чтобы не вызвать лишних подозрений, он специально придумал затею с соревнованиями. Дядя был уверен, что я выиграю бега, — и тогда он сможет без всяких сомнений со стороны Совета вручить мне посох. В конце концов, он изъявил желание, чтобы я посетил столицу тепла и солнца, великий Светгор.
В этой круговерти мне было сложно подобраться к Вестару. Никто в замке не спохватился о письме и даже не упомянул о нем. Я пристально наблюдал за Вестаром. Он словно не замечал меня. И как ни странно, он вел себя сдержанно и отчужденно. Я не уловил в его настроении победы. Странно, ведь ему удалось заполучить письмо назад. Во мне зародилась тревога, что я ошибся на его счет. Может быть, Вестар тут действительно не причем… Я прогнал сомнения. Ведь Вестар мог притворяться и делать все, чтобы не вызывать подозрения, — вокруг же столько свидетелей.
Я решил отложить слежку и подождать неделю, когда закончатся праздники. Наверняка, сейчас он ничего не будет предпринимать.
Я сосредоточил все свое внимание на бегах. Получить посох — вот что было сейчас главным. Получить силу и найти того хладовея! С посохом я не остановлюсь ни перед чем! Я полностью погрузился в мысли о бегах и больше времени проводил верхом на Белохвосте.
Однажды вечером, после обильного ужина, уставший и вымотанный от жары и нудных посиделок у камина, я плелся в свою комнату. Как вдруг из-за угла раздались голос Ману и звонкий смех Лияны. Мне не хотелось попадаться им на глаза. Я юркнул в тесную нишу, где умещались только небольшое кресло и книжный столик. Обычно здесь сидели слуги в перерывах на отдых. Притаившись, я подождал, когда парочка пройдет. Но, на полную неожиданность, шаги затихли прямо передо мной. Я тихо выдохнул, чтобы не выдать себя. Не хватало еще подслушивать чужую беседу! Выбора не оставалось. Не выходить же из своего укрытия теперь и ставить в неловкое положение Лияну.
Лияна перестала смеяться. Последовала многозначительная тишина. Молчание затянулось.
Я насторожился. Лияна тихо заговорила. Голос ее стал взволнованным и торопливым.
— Сколько ты еще будешь стоять на службе у Царимира? Когда он отпустит тебя? — в ее голосе я прочел легкую грусть, больше похожую на обреченность.
Ману не спешил отвечать.
Со мной он долго не церемонился и за словом в карман не лез. Но теперь он тщательно подбирал слова.
— Я надеюсь, через четыре года, — наконец произнес он. — Когда Ким достигнет своего совершеннолетия. Но не раньше — Царимир слишком печется о племяннике.
Лияна сильнее погрустнела. Ману продолжил:
— Я благодарен Царимиру за то, что он взял именно меня. Я так долго ждал своего часа, что согласен на все.
— Мне жаль мальчика — он не виноват, что так похож на своего отца…
Я сильно захотел пить. На столике стоял графин с водой. Я посмотрел на него и тут же отвернулся, собрав волю в кулак. Придется ждать.
— Я боюсь за тебя, Ману. Иногда духов используют и не отпускают, пока заклинатель не доживет до своих последних дней. И случается, что духи служат до последнего вздоха своего хозяина... А смерть настигает внезапно, — ее голос дрогнул. — Вдруг и с тобой будет так?! Тогда ты вернешься назад, откуда пришел… И мы больше никогда не увидимся.
К щекам прильнула кровь. Я сглотнул. Не ожидал столь личного разговора. Мне до жути стало тесно в своем убежище. И я уже проклял себя за идею спрятаться здесь. Я закрыл уши. Подумать только — какое несправедливое отношение к духам... Столько рушится надежд и привязанностей... Когда они успели сблизиться? Я вспомнил, что раньше Царимир брал часто с собой Ману в Светгор.