Страница 33 из 35
Лингид вновь повернулся к Лоуренсу с Фран, открыто рассматривая его, потом ее. Он не пытался понять их настроение – скорее, их реакцию.
– Они врут, командир! Эта загорелая серебрянщица – Фран Бонели, черная священница из банды наемников Алого Ястреба!
Мужчина без малейших колебаний подошел и навел свое видавшее виды копье с железным наконечником на Фран.
– Она была капелланом отряда Киръявайнена, который в Проании очень хорошо знают. Моим парням тоже есть за что им сказать спасибо. В ущелье Кардина они убили моего друга – мы с ним двадцать лет дружили.
Лингид от Лоуренса чуть ли не отпрыгнул.
Если мир аристократов тесен, то столь же тесен и мир наемников, которым платят, чтобы они сражались за аристократов. Удастся ли теперь выкарабкаться? Даже если Лоуренс ничего сейчас не скажет – стоит этим людям просмотреть вещи Катерины, и сделать уже ничего не удастся.
– Они наживали себе врагов среди больших шишек, и в конце концов их командира повесили по обвинению в язычестве. Как тут ни посмотри, а она никак не могла задружиться с Церковью.
– Это… это правда? – пискнул Лингид; голос его был, как у придушенной курицы.
Мужчина с явным раздражением косо посмотрел на Лингида и угрожающе поднял копье.
– А вы сами у нее спросите.
Он ухмыльнулся – и не только потому, что, скорее всего, только что заработал для себя прибавку к вознаграждению.
Его глаза горели жаждой мести – нет, жаждой убийства того, кто был силен, но чья слава осталась в прошлом.
– Т-так что? Это правда? – вопросил Лингид, повернувшись к Фран.
Фран ничего не ответила; она стояла, опустив голову. Ускользнуть было невозможно. Слишком уж необычной была внешность Фран.
Лоуренс устремил взор на хибарку и произнес:
– Уверен, ангел знает истину.
– Ч-что? Что ты –
«Имеешь в виду», – хотел закончить Лингид, но не успел.
Фран отмахнулась от наставленного на нее копья, точно от мухи.
Лоуренс был изумлен не меньше остальных. На словах такое выглядит легко, но, когда к твоему животу на самом деле приставлено острие копья, отбить его вовсе не просто. Для такого требуется либо громадный опыт, либо глубокая и непоколебимая вера, пересиливающая страх.
Фран шагнула вперед, и Лингид отшатнулся, почувствовав, видимо, в ней нечто суровое.
Она сделала еще два шага вперед, и Лингид отошел еще на три шага назад. Мужчина, чье копье Фран отбила, снова навел его на нее.
– Ты Фран Бонели?
Вместо ответа она опустила капюшон.
– А если я не Фран Бонели, что тогда скажешь?
Когда она отбила копье и шагнула вперед, ее движения были столь естественны, что этот человек не смог сразу среагировать. Фран повернулась к нему и улыбнулась.
– Селяне звали эту добродетельную монахиню ведьмой ради своих мелких доходов. А сейчас хитрые аристократы платят золотом, чтобы ее стали звать святой, – тоже ради доходов, но уже гораздо больших. А этот землевладелец готов стереть все ее следы, просто чтобы построить водяную мельницу и удовлетворить свою мелкую жадность. Что ты об этом думаешь – обо всем этом?
Мужчина, по-видимому, не понял, что Фран сейчас сказала, а Лингид смотрел на нее с таким видом, точно она была самим Господом, несущим ему небесную кару.
Фран напоказ улыбнулась и посмотрела на Лоуренса. Он понятия не имел, что она пыталась сделать.
Что он знал, так это то, что в ближайшие минуты Хоро появится наверху водопада, чтобы перепугать всех, кто здесь есть. С этой мыслью Лоуренс попытался остановить Фран.
Но он не успел. Быть может, ему помешала сила Катерины.
– Мое имя Фран Бонели. Я святая? Или, быть может, я ведьма? – свою дьявольскую проповедь она адресовала селянам, бОльшая часть которых собралась здесь. Ее голос звучал идеально чисто. – Вы все знаете, как поступать правильно, а как нет.
Раздался невнятный шум – это все собравшиеся нервно сглотнули.
Большинство солдат жили на землях, которым владел Лингид, и прекрасно знали, что именно творят. Среди живущих в ловушке между Церковью и язычниками истинно верующие страдают больше всех – и им же больше всего приходится бояться.
– А уж когда сделаете, то будете знать наверное. Потому что ангел всегда смотрит на вас.
Раздался звук, напоминающий свист ветра, – это мужчина, не произнося ни слова, нанес удар копьем.
Снег разлетелся в стороны, когда он выбросил копье вперед, пытаясь пронзить Фран.
Быстрота его движений была такова, что у Лоуренса, простого бродячего торговца, не было ни шанса его остановить. Он отчетливо увидел, как острие погрузилось в бок Фран.
– Ведьма! – выплюнул мужчина, выдергивая копье, и приготовился нанести второй удар.
– Сто-… – завопил Лоуренс и попытался прыгнуть на него – но опоздал.
Однако копье лишь скользнуло по плечу Фран, разрезав балахон.
И это было вовсе не чудо. Правую ногу мужчины навылет пробила стрела.
– …Ннн!
Мужчина рухнул на снег, неверяще глядя на собственную ногу и не в состоянии что-либо произнести. Стрелу выпустил один из селян – охотник, судя по его виду. Все вокруг дышали тяжело, лица были полны страха.
Все боятся смерти.
Фран только что разожгла этот страх еще сильнее.
– Спасем святую! – выкрикнул кто-то.
И тут началась свалка, в которой невозможно было понять, кто враг, а кто друг.
Капелланы на поле брани вооружены лишь словом. Они могут приободрить тех, чьи ноги ватные от страха, они могут утешить тех, кто уже чувствует объятия смерти.
Многие из собравшихся здесь боялись небесной кары за то, что явились к хибарке Катерины, чтобы уничтожить лес и озеро, где жила легенда об ангеле. И, верная своей репутации «черной священницы», Фран подчинила их себе своей речью.
Ее левый бок стал багровым, однако выражение лица совершенно не изменилось. Повернувшись к землевладельцу, она произнесла:
– Смотри сам, в чем истина.
Лоуренс подумал, что Лингид сейчас кивнет, но тот всего лишь шлепнулся на ягодицы. Такова была сила, исходящая от Фран.
Повернувшись на месте, Фран двинулась прочь.
– К-куда ты?.. – Лоуренс знал, что вопрос глупый, но все равно не сдержался.
Из раны в ее боку текла кровь, окропляя снег с каждым шагом. Фран не остановилась и не обернулась, однако все же ответила:
– Увидеть ангела своими глазами.
Лоуренс не мог отчетливо расслышать ее слова за шумом схватки, но все равно понял, что Фран имела в виду. Он чувствовал силу веры, буквально излучаемую ее спиной.
Сейчас ее вела не надежда, не самообман, но чистая убежденность.
Не думая, Лоуренс шагнул вперед, протянул руку и положил на плечо Фран – но вовсе не для того, чтобы отнести ее в хибарку и перевязать.
– Ты слышишь? – спросила Фран. Ее голос был слаб, по-видимому, от потери крови, и из-за шума Лоуренсу пришлось попросить ее повторить.
– Это воет зверь.
Лоуренс поежился. Он оглянулся, отлично зная, что означают ее слова.
Мужчины дрались, рыча, точно звери. Махали мечами, проливали кровь – и неважно уже, какова была их цель. Церковь, язычники – все это утратило смысл; каждый из них был зверем, который дрался за свою жизнь.
Их голоса слились в единый рев, устремившийся в небо.
Но почему Фран об этом сказала? Из желания высмеять их? Из презрения? Или это была холодная насмешка над истинной сутью мира?
Лоуренс, поддерживая Фран, пошел вместе с ней, и лишь тогда осознал. Ему не показалось. И это явно была не Хоро. Он услышал звук. Низкий вой: «Оооооооооо».
В этот миг Лоуренс вспомнил слова Хоро: озеро окружено горами подобно чаше. Горы умеют возвращать человеческий крик; а то, как это воспринимают сами люди, есть лишь доказательство их глупости.
Потом он вспомнил, что сказала Фран в хибарке – что вода может перелиться с огромной силой.
То и другое вместе было ключом.
Лоуренс поднял голову.
Возле водопада, точно тень самого леса, виднелся громадный силуэт Хоро. Она в нерешительности смотрела на неожиданное развитие событий.