Страница 32 из 35
Такое изумление наряду с недоверием любого лишит дара речи.
Глаза управляющего с тревогой смотрели на Лоуренса.
– Нас послали сюда ради изысканий, необходимых при канонизации. Она ведь ненавидела появляться перед людьми. Долгое время ее местонахождение оставалось неизвестным, но наконец ее нашли, так что…
Если бы эта ложь оказалась правдой, то, заткнув рот Лоуренсу и его спутникам сейчас, добиться уже ничего бы не удалось. Причинив вред им, управляющий и землевладелец тем самым причинили бы вред и собственному будущему.
– Однако достойная сестра ушла от нас в мире и покое. Многие люди ко всякому, у кого нет титула – будь это хоть сам Господь, – относятся как к отребью, как к животному, но я знаю, что здешний правитель понимает, как устроен мир. И я непременно отражу это в своем докладе. И, кстати… – Лоуренс уверенно смотрел управляющему в глаза. – Полагаю, вам следует посовещаться с достопочтенным землевладельцем?
Будто пораженный волшебной стрелой, вновь запустившей остановившееся время, управляющий пришел в чувство. Он вытер пот со лба. Его губы дернулись – должно быть, он отчаянно пытался сохранить властный вид.
Но прежде чем слова гнева успели покинуть его рот, за его спиной раздался голос:
– На это в самом деле очень похоже.
Старый рыцарь обернулся, словно что-то потянуло его взгляд.
Посреди наспех сколоченного отряда селян, сделанных солдатами, виднелась небольшая группа настоящих воинов, и один из этой группы слез с коня и вышел вперед.
Это был стройный мужчина средних лет, которому вполне шел высокий голос.
Однако от него исходило явное ощущение власти, и то, что управляющий тут же спешился, выглядело вполне естественным.
Управляющий зашагал к своему повелителю, однако тот, не обращая на него внимания, подошел к Лоуренсу – возможно, ему не нравилось, когда к нему обращаются не напрямую.
– Я Каканар Лингид.
Лоуренс не ожидал, что мужчина представится. Но, судя по всему, землевладелец не намеревался сразу ставить слова Лоуренса под сомнение.
Лоуренс попытался было опуститься на колено, однако Лингид жестом остановил его.
– Крафт Лоуренс из Торговой гильдии Ровена, – ответил Лоуренс, поднявшись.
– Мм, – кивнул Лингид, после чего вздохнул и продолжил: – Я буду говорить прямо. Есть ли у тебя доказательства твоих слов?
Чтобы землевладелец спешился и произнес такие слова… это показывало его нерешительность. Тем более – то, какие это были суровые слова и каким суровым тоном они были произнесены.
Лоуренс понял, что он просто маленькая рыбешка, которая угодила в сложное положение и сейчас пытается выжить.
– Что же может послужить таким доказательством? – спросил Лоуренс, и Лингид на миг лишился дара речи.
Он разинул рот, словно в ярости – то ли от мысли, что над ним насмехаются, то ли просто от вопроса Лоуренса.
– Я ничего не слышал об этой предполагаемой канонизации. Нечто столь важное непременно достигло бы моих ушей. Поэтому – говори. Есть ли у тебя доказательства?
Когда лицо трусливого человека становится красным от злости, можно быть уверенным: в сердце его разгорелся гнев.
Однако ранить его гордость еще сильнее нужды не было, поэтому Лоуренс быстро ответил:
– В этом участвует множество людей с самым разным общественным положением. Таким, как я, вещественные доказательства не представляют. Но если мне будет дозволено предложить иную возможность, я могу назвать некоторых аристократов, возложивших на меня эту обязанность.
Мир аристократии довольно тесен, и Лоуренс слышал, что все они прекрасно знают, кто с кем связан. Лингид тоже должен был прекрасно это знать – тем более он жил здесь, где постоянно соперничали Церковь и язычники и где выжить можно было, лишь все время пресмыкаясь перед кем-то.
Лоуренс прокашлялся, мысленно открыл перед собой дневник Катерины и принялся перечислять:
– Барон Ланс из Риена. Сэр Март из Дреты. Маркиз Ивендот из Сингхирта. Архиепископ Корселио из эрцгерцогства Раман.
Лоуренс на миг прервался, чтобы посмотреть на реакцию Лингида. Тот стоял в молчании – похоже, узнал некоторые имена. Лоуренс продолжил:
– Из герцогства Ринз – сэр Дьютер, сэр Мараф и герцогиня Роез. Из Проании –
Лоуренс был готов перечислять и дальше, но Лингид остановил его движением руки.
Лицо землевладельца было бледно от ужаса.
Лоуренс называл лишь тех, кто жил к северу от Проании. Лингид, имевший дело с распрями вокруг верований в северных землях, должен был знать эти имена.
И было еще кое-что.
Все эти аристократы участвовали в важном деле, связанном с его землями, а он ничего об этом не знал. Это намекало, что его могли рассматривать как язычника, как врага Церкви.
Если этот Лоуренс и впрямь пришел сюда по делу, связанному с канонизацией, то сомневаться в его словах для Лингида было небезопасно. Все, что он сейчас мог, – соглашаться.
– П-понятно, я понимаю. И… что мне теперь делать?
Было бы ложью сказать, что Лоуренс ни капельки не сочувствовал перепуганному землевладельцу, но в первую очередь им владел гнев. Говаривают, что торговцы – самые бесчестные люди на свете, но даже будучи торговцем, Лоуренс находил Лингида жалким.
Лоуренс надеялся, что у землевладельца будет чуть больше достоинства, но ему казалось, что эта мысль не проявилась у него на лице. Он просто улыбнулся.
– Пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь. С вами не посоветовались насчет канонизации лишь потому, что эти земли очень трудные. Я понимаю, что вам нелегко ими править.
Лингид был, на глаз, вдвое старше Лоуренса, однако закивал, как дитя. Быть может, он просто родился не в том месте.
– Но, как я убедился, ее дом содержат в прекрасном состоянии. Мне совершенно ясно, что вы, господин, благочестивый человек и истинный слуга Церкви. Уверен, те, кто занимаются этим делом, будут счастливы услышать это от меня.
– В-вот именно, я тоже так считаю, – и Лингид глупо улыбнулся.
Фран рядом с Лоуренсом стояла молча – либо просто потому, что ей хватало самообладания, либо она видела достаточно пролитой крови на поле боя, чтобы не привлекать еще.
– Однако сама суть этой процедуры такова, что она должна проходить в тайне. Могу ли я рассчитывать, что вы не будете предавать это дело огласке, пока канонизация не будет завершена?
– …Но…
– Есть много, очень много препятствий, – добавил Лоуренс. Лингид сглотнул и закивал.
План удался.
Как только появится Хоро – для дополнительной уверенности – никто из этих людей даже не подумает приблизиться к лесу или к озеру.
Лоуренс был готов произнести слова, о которых заранее договорился с Хоро. Как вдруг –
– Это же она! – раздался возглас в самый неподходящий момент.
Лингид крутанулся на месте; Лоуренс тоже принялся искать глазами источник голоса.
Его взгляд наткнулся на солдата с копьем и в сильно потрепанных железных шлеме и нагруднике; явно это был опытный воин.
Мужчина сделал три шага вперед, повторяя: «Это же она! она!»
Лоуренсу показалось, что у Фран перехватило дыхание.
– Что значит «это она»?
– Это она, командир!
Каким бы слабым правителем ни был Лингид, ни один человек из его свиты не посмел бы обратиться к нему «командир». Этот мужчина был наемником.
Он плюнул на снег, подозрительно глядя на них. Точнее – на Фран.
– Все как здешние говорили!
– Здешние? – повторил Лингид, с сомнением посмотрев вновь на Лоуренса и Фран. Его глаза как будто извинялись за грубость его подручного, но Лоуренс сделал успокаивающий жест.
– Да, местные говорили о серебрянщице с темной кожей, и это точно она!
Лингид словно застыл на месте; но, по-видимому, Лоуренсу это показалось. Потому что на самом деле застыл он сам, и перед его глазами все покачнулось.
– Рассказывай! Что ты знаешь?
При этих словах Лингида мужчина вновь плюнул и тонко улыбнулся.
– Я знаю, что идея, что эти двое могут быть из Церкви, – самая абсурдная идея в мире.