Страница 48 из 75
Я устроилась на кровати, поправляя подушки, чтобы приготовить себя к горе чтения Европейской истории, а потом к просмотру кучи заметок по французскому о сослагательном наклонении. Убейте меня. Я собиралась сделать сначала французский, поскольку он был хуже всего. Не поймите меня неправильно, я любила эту страну, но сослагательные глаголы не были моим любимым занятием.
Хантер вернулся с крекерами грубого помола, между которыми была Нутелла и пастила. И с двумя стаканами чая со льдом.
— Держите, Мисс Колдвелл. Приятной учебы.
— Спасибо, Мистер Заккаделли. Вам того же.
Мы сели на наши отдельные кровати и начали работать. Наши столы были так прижаты нашими кроватями, что там было невозможно сидеть. Учеба на кровати была намного предпочтительнее.
Единственными звуками были шелест страниц, скрип ручки и наше дыхание. То и дело я ощущала на себе взгляд Хантера и поднимала глаза, чтобы встретиться с этими впечатляющими голубыми глазами. Я всегда отворачивалась первая.
Я закончила все, что хотела выучить по французскому и начала читать о средневековой одежде. Это было интересно, но не так, как смотреть на Хантера, изучающего скучные учебники по экономике. Ням.
— Ты пялишься, — сказал он.
— Не очень долго. Я восхищаюсь твоим сексуальным мозгом.
— Продолжай. Я не возражаю. Я делаю тоже самое с тобой.
— Да, я знаю, — сказала я, закатывая глаза.
— Если тебе не нравится, я могу перестать. Ты должна только сказать о чем-то, и я перестану это делать.
— Тебе не надо останавливаться.
— Тогда ладно, — сказал он.
Мы еще немного поработали, пока мои глаза не начали закрываться. Недостаток сна прошлой ночью не помогал моим попыткам запихнуть кучу информации себе в голову.
— Я закончила, — сказала я, закрывая книгу.
— Я тоже. Мне нравится экономика, но ты мне нравишься больше.
— Надеюсь.
— Можешь пойти в душ первая. Я знаю, что твои волосы дольше сохнут.
— Это правда, — его волосы сохли за пять секунд.
Я схватила одежду и запрыгнула в душ, напевая Тейлор Свифт так громко, как хотела, зная, что Хантер слышит меня сквозь дверь.
Я побрилась слишком тщательно, зная, что если мы идем в хорошее место, то он заставит меня надеть платье. Я протерла запотевшее зеркало и оценила обнаженную себя, поворачиваясь из стороны в сторону. Нет. Ничего особенного, но и ничего отвратительного. Не казалось, что Хантера это особо волнует, но он не видел меня полностью обнаженной.
Самый голый мой прикид, который он видел, состоял из майки и коротеньких шортиков. Он никогда не видел моего живота и я была уверена, что он не знает о пирсинге в моем пупке. Я смогла сохранить это своим маленьким секретом.
Я надела халат и пошла обратно в комнату, просушивая волосы полотенцем.
— Жестоко, этот халат — это жестоко, — сказал он, поднимая глаза от книги, которую я купила в последний поход по магазинам с Меган.
— Почему?
— Потому что он все скрывает.
— Именно. Это он и должен делать.
Он покачал головой и собрал свои принадлежности для душа. Я никогда не говорила ему, но иногда, когда его не было, я открывала его гель для душа и вдыхала запах, что было странным. Он бы не сделал ничего настолько жуткого.
Пока я ждала его возвращения, я расчесывала волосы наверх, чтобы они лучше высохли и стали волнистыми. Я недавно увидела крутую идею для пучка и собиралась попробовать. Хантер вернулся и нашел меня засовывающей шпильки в волосы.
— Что ты делаешь? — на нем было только полотенце. Ну конечно. Он стоял позади меня и потянулся к моим волосам.
— Что ты делаешь? — я увернулась от вмешательства его руки. — Я делала это десять минут.
— Распусти их. Так выглядит лучше.
— Я буду носить их так, как захочу.
— Ладно, — сказал он, отворачиваясь, но остановился и вытянул маленькую прядь, чтобы она обрамляла мое лицо. — Вот. Идеально.
Я изучила результат в зеркале и вздохнула. Прическа была милой, но это не была я. Словно я нарядилась адвокатом на День Всех Святых. Я никогда не смогу найти все шпильки.
— Ладно, ты победил. Помоги мне. — Хантер и я провели следующие десять минут ища в моих густых волосах все шпильки. Наши руки все время натыкались друг на друга.
— Ты как-то по особенному ухаживаешь за ними?
— Нет, а что?
Он убрал руки и отступил. Мы все еще были осмотрительными по поводу друг друга после ссоры.
— Потому что у тебя потрясающие волосы.
— Хорошие гены, я думаю, — я то и дело делала маску из майонеза, но только когда знала, что его не будет рядом. Мне было все равно, если он видел, как я устанавливаю фиксатор, но косметические процедуры были личным.
— Вот, думаю это последняя, — сказала я. Мои волосы упали мне на плечи. Я встряхнула ими и решила, что пойдет.
— Вот такими мне нравится их видеть. Натуральными. Я собираюсь одеться, так что думаю, ты бы хотела отвернуться. Если конечно не хочешь мне помочь…
— Нет, все в порядке. Я пойду, эм, почищу зубы? — прозвучало как вопрос.
— Повеселись.
Я все таки почистила зубы и вернулась в комнату только когда убедилась, что Хантеру хватило времени одеться.
— Ого, — сказала я. На нем была черная рубашка с бежевыми брюками и даже пара туфель. Откуда они взялись? Я их никогда не видела.
— У меня тоже есть секреты, Мисс Колдвелл.
— Хорошо выглядите, Мистер Заккаделли.
— Твое платье ждет тебя на кровати.
Он выбрал черное коктейльное платье, которое я купила на распродаже по сумасшедшей прихоти, поскольку Меган сказала, что у каждой девушки должно быть маленькое черное платье.
— Я подумал, что оно будет хорошо на тебе смотреться. Тебе не надо его надевать, если не хочешь.
— Нет, нет. Оно мне нравится. Мне просто некуда было его носить.
— Ну теперь есть куда.
— Я собираюсь одеваться, — сказала я и он вышел.
Я заперла дверь, перед тем как надеть платье. Оно было облегающим и заканчивалось чуть выше колен, но высоко закрывало шею спереди. Оно напомнило мне об Одри Хэпберн. Я нашла ожерелье из черного бисера и подходящие серьги, которые я как-то взяла у Тони и так и не вернула. К тому времени, как вернулся Хантер, я накладывала тушь.
— Не попади себе в глаз.
— Я думаю, что смогу справиться с этим.
— Ладно, ладно, — он смотрел на меня какое-то время, а затем ушел, наверное, чтобы дать мне немного уединения. Хороший мальчик.
Я была уже почти готова, когда он постучал в дверь.
— Вы готовы, Мисс Колдвелл?
— Да, Мистер Заккаделли. Теперь можете меня сопровождать.
Он открыл дверь и, хотя он уже меня видел, его глаза все равно округлились.
— Великолепно.
— Спасибо.
— Пойдем? — он протянул руку. Я взяла ее и мы вышли.
— Где Дара?
— Ей надо было работать.
— О, она не попрощалась.
Хантер пожал плечами. Хм.
Он делал все, что должен был: открывал двери, провожал и все такое. Моя внутренняя феминистка сопротивлялась мысли, что я не могу сама себе открыть дверь, но было мило не делать всего этого один вечер. Позволить Хантеру отодвигать мой стул на один вечер не воспрепятствует движению по свободе для женщин. Я надеялась.
— Ты напряжена, Мисси. Я вижу это выражение у тебя на лице.
— Какое выражение?
— Это не грех, позволить мне открыть тебе дверь. Я знаю, что ты отлично умеешь это делать сама.
— Кто так сказал?
— Ну, ладно.
Ресторан, The Broadway Public House, располагался в кирпичном здании, в деловом районе Бангор, в нескольких минутах от университета. Каким-то образом Хантер нашел место для парковки для своего Pontiac Sunfire, прямо рядом с рестораном.
— Я везучий, — сказал он, открывая для меня дверь.
Ресторан был в ряду кирпичных зданий, которые располагались по всей главной улице, со старой кирпичной мельницей в конце.
Повсюду был белый лен, свечи и французские штуки в меню. Слава Богу я знала его достаточно, чтобы понимать, что они означают.