Особенные. Элька

— Сплетни распускает?

— А когда она их не распускала? — хмыкнула Ленка в трубку мобильника, по которому мы разговаривали. Родители, наконец, расщедрились.

— И что же поет наша птичка?

— Да чушь всякую. Что ты лжешь всем о больнице. И даже говорит, что у нее есть доказательства.

— Что же не предоставит и не выведет меня на чистую воду?

— Ждет подходящего момента? — предположила подруга.

— Надо выяснить.

— Я тоже об этом думала. И ты знаешь, есть у нее слабое место.

— Лен, даже не думай, — воскликнула я, догадавшись о ее намерениях, — Димка сволочь.

— Я это знаю, — согласилась подруга, — И он опасная сволочь, только и мне не шестнадцать больше. Я стала старше, поумнела. И уж точно не та восторженная дурочка, какой была когда-то.

— Ты меня сейчас убеждаешь или себя?

— Заткнись, — беззлобно проговорила подруга и понизила голос, — Черт, Олег явился. Слушай, я все равно это сделаю с тобой или без тебя.

— Ладно. Я с тобой, — сдалась ей на милость, — Буду страховать. Заодно память свою страдающую освежу.

— Вот и договорились. Все. Пока. Уломать-то предков сможешь?

— Есть у меня одна идея.

— Тогда отбой.

Я отключилась и уставилась на часы. Время уже десять, а Женька так и не появлялась. Может, я зря паникую, и ее не было в этом клубе, а девочка эта… допустим, тусит там, но это же не означает, что и Женька тоже. Но все мои попытки уговорить себя рассыпались в прах, когда сестрица явилась домой. Недостаточно поздно для родителей, но достаточно для меня. Она не успела закрыть дверь в свою комнату, я опередила.

— Чего тебе? — буркнула она, едва завидев меня.

— И ни тебе здрасти, ни до свиданья.

— Хочешь, чтобы попрощалась? — выгнула она бровь, прошла мимо, распахнула дверь и улыбнулась, — Я буду счастлива, если ты свалишь и даже культурно попрощаюсь.

— Ага, но прежде расскажи мне, где шлялась весь день?

— Еще чего, — улыбка сползла с лица, но дверь аккуратно прикрыли.

— Или мне, или родителям, выбирай.

— Да чего ты привязалась-то?

— Я беспокоюсь за тебя.

— Спой эту сказочку кому-нибудь другому, — фыркнула Женька.

Нет, так дело не пойдет. Нужно взять себя в руки и быть предельно корректной, хотя так и хочется подойти и вытрясти из этой глупой девчонки все ее тайны.

— Хорошо, можешь не верить и обвинять во всех смертных грехах. Но ты скажешь мне, где была сегодня и даже не думай лгать. Иначе родители узнают, что ты прогуливаешь и не в первый раз, как я поняла.

— Я просто гуляла, довольна?

— Где?

— В парке.

— С утра и до вечера?

— Нет, — недовольно бросила она, — Я дома была. Вернулась, когда вы с мамой от дома отъехали.

— И часто ты так делаешь?

— Часто. Ушла перед маминым приходом на обед. Гуляла в парке. Это все.

— Хорошо. Сделаю вид, что тебе поверила. Но завтра ты пойдешь в школу. Я лично позвоню твоей классной и поинтересуюсь. Поняла?

— Да пошла ты, — огрызнулась сестрица, но, судя по не слишком радостному виду, думаю, она мое требование выполнит. Я уже собралась уходить, как зацепилась за отблеск на ее запястье. Схватила за руку, совершенно не подумав о последствиях. Зато последствия подумали за меня. А точнее долбанули слабостью и болью во всем теле. Да я едва сознание не потеряла, но больше от неожиданности. Ее нити стали извиваться, словно змеи и несколько ближайших поползли ко мне, чтобы через секунду впитаться в кожу там, где мы соприкасались.

— Эй, что с тобой? — испугалась Женька. И мне показалось даже, что ей действительно страшно за меня.

Я вовремя разорвала контакт, а Женька бросилась к двери. Я только и успела шепнуть:

— Родителям не говори.

Она кивнула и скрылась за дверью, чтобы через минуту вернуться с полным стаканом воды, пропуская вместе с собой перепуганного Крыса. Грызун кинулся мне на шею и зарылся в волосах. А Женька заботливо поднесла воду к моим губам.

— Может врача вызвать?

— Не надо. Мне лучше.

Да к тому же я меньше всего сейчас о своем здоровье думала.

— Ты ведь не гуляла в парке?

— Ты отстанешь когда-нибудь? — снова начала заводиться сестра, но видимо, я слишком жалко выглядела сейчас. Сердце никак не могло успокоиться и тошнило очень, — До ванной проводить? Или, хочешь, тазик принесу?

— Ты что-то подобрела, — заметила я.

— Просто ты зеленая вся. Вот-вот окочуришься. Если предки увидят в моей комнате твой хладный труп, то подумают, что я тебя отравила.

— Ладно. Разрешаю перенести мой хладный труп в мою комнату, если это случится.

— Не волнуйся, сестричка. Я все обставлю так, что никто и не подумает на меня, и буду рыдать над твоим гробом, как бабка плакальщица.

— Учти, тебя никто за язык не тянул. Я жду настоящих слез.

— Тогда их надо поднакопить. Еще лет девяносто протянешь? — помогла Женька подняться, но на этот раз касалась только одежды.

Мне очень понравился наш разговор. Да, мы говорили о смерти и прочих жутких вещах, но… это был наш самый длинный разговор за последний год. Самый нормально-ненормальный. Мне показалось даже, что Женька повеселела, стала прежней. Той самой младшей сестрой, которая ходила за мной хвостиком и преданно заглядывала в глаза. Когда-то она считала меня примером, когда-то я была ее кумиром, и когда же все так поменялось? Когда она начала меня ненавидеть? И когда она научилась так искусно лгать?

Женька не была ни в каком парке. Более того, прежде чем свалиться от слабости, я заметила на ее руке знак, точно такой, как на двери клуба, нарисованный красной краской. Перевернутые песочные часы. Этот знак захватил воображение настолько, что я решила зарисовать его. Крыс полчаса читал мне лекцию об одной безрассудной идиотке. Я терпеливо выслушала, а потом, отправила лектора на кухню. Хотелось бы пинком под зад, но ушлый грызун раньше смылся. Почуял, наверное, от меня подлянку. Самочувствие улучшилось, даже тошнить перестало, но это скорее от мятных леденцов, которые я в последнее время полюбила. А ведь раньше терпеть не могла.

Парадокс или еще одна загадка. Как и то, что мне очень часто стало сниться мясо. А ведь я вегетарианка, была когда-то. Сейчас я предпочту жирный полупрожаренный бифштекс парным маминым котлеткам из шпината. Вкусно, конечно, но для прошлой Эли. А я сегодняшняя мечтаю о мясе и чтобы крови побольше.

Отложив альбом решила воспользоваться помощью всемирной паутины. Уж кто-кто, но она никогда меня раньше не подводила. Но только не сейчас. О клубе на Морозовской ничего не было. Ни одной рекламы, ни одного упоминания на городских сайтах. Придется на форумах местных зависнуть.

— Элька, ты чего не спишь? — спросил вернувшийся Крыс.

— Ничего, — отмахнулась. У меня как раз переписка интересная развернулась с девочкой, которая хоть что-то слышала о клубе с песочными часами на двери. Правда сама там не была и не желает, но живет рядом. Почти через дорогу. Говорит, клуб недавно появился. И полугода не прошло. И съезжаются туда не самые бедные люди, даже больше скажу, очень не бедные. Она только тачки видала. Даже пару фоток в контактах выложила. Я открыла социалку, нашла ее и присвистнула от вида фоток. Тачки эти только богатые и держат. У нас так вообще владельцев пересчитать по пальцам можно. Я таких не знаю.

Ночью клуб оживает. Неон, блеск, и даже красная дорожка. А вот очереди нет. Как же туда попасть? И как туда попала Женька? Вопрос на миллион. А еще я полчаса убила на то, чтобы узнать, что же там на двери за знак нарисован. И все, с кем переписывалась, в один голос твердили, что на двери ничего нет.

«Да как же нет? Если я сама видела» — долбила по клавишам и все больше злилась.

«Не знаю, что ты там видела», — писала девочка с ником Фрея, — «Но дверь совершенно обычная. Ничего там нет. А если тебе там что-то привиделось, так может, к окулисту сходишь?»

«Или к психиатру» — поддакнула ей другая девица с ником Алая.

«Девочки, вы только на личности не переходите» — вмешался вездесущий модератор, но кто его послушает, если представилась такая возможность, обосрать неугодную им посетительницу, которая смеет думать не так, как они. В общем, меня там заклевали так, что пришлось отключиться.