Страница 3 из 12
Вскоре он носил Варио сигареты "честерфилд", черный кофе без сливок и сахара, передавал донесения. В день по паре десятков раз Генри выпрыгивал и запрыгивал в черную "импалу" Варио, когда они ездили на встречи в городе. Пока Варио ждал за рулем, Генри приводил к машине для разговора просителей или гангстеров.
"На 114-ой улице в Восточном Гарлеме, где старики не доверяли даже собственному носу, они косились на меня прищуренными глазами каждый раз, когда Поли приводил меня в клуб. Я был мальцом, а они вели себя так, словно я был копом. Наконец, когда один из них спросил Поли , кто я такой, он посмотрел на них так, словно они спятили. - Кто он? - переспросил Поли. - Кузен. Моя кровь. С тех пор истуканы улыбались.
Я многому обучался и хорошо зарабатывал. Когда я чистил лодку Поли, мне не только платили, но остаток дня я проводил, рыбача. Мне лишь надо было снабжать Поли и остальных парней холодным пивом и вином. Поли владел только одной безымянной лодкой в Шипсхед-бей.
Поли никогда и нигде не ставил свое имя. Он даже не писал свое имя на дверном звонке. У него никогда не было телефона. Он ненавидел телефоны. При аресте он всегда давал адрес своей матери на Хэмлок-стрит. Всю свою жизнь он держал лодку и ни одной не дал имени. Он часто мне говорил: - Никогда нигде не ставь своего имени! Я и не ставил.
Я научился угадывать все желания Поли еще до того, как он попросит. Я знал, когда следует остаться, а когда исчезнуть. Это было внутреннее чутье. Никто меня не учил. Никто не говорил, сделай это или не делай то. Я просто знал.
Уже в двенадцать лет знал. Помню, спустя пару месяцев, к Поли зашли на разговор местные ребята. Я поднялся, чтобы уйти. Мне не надо было напоминать.
Рядом крутились и другие парни, они тоже поднялись. И тут Поли поднимает голову. Видит, что я ухожу. - Все в порядке, - улыбаясь, говорит он мне, - можешь остаться. Остальные ушли. Я видел, что они даже обернуться боялись, а я вот остался. Остался на следующие двадцать пять лет".
Когда Генри начал работать на стоянке, Пол Варио правил Браунсвилем, как местный раджа. Варио контролировал почти все подпольные игры, ростовщиков, профсоюзы и рэкет в районе.
Как капо семейства Луккезе, Варио был обязан поддерживать порядок среди городских головорезов. Он разбирал жалобы, отменил вендетты и улаживал распри между тупоголовыми и упрямыми бандитами.
Используя своих четырех братьев как подставных лиц и партнеров, Варио тайно контролировал несколько легальных заведений в районе, включая стоянку. Он владел пиццерией "Престо", просторным рестораном с окошком для продажи пиццы на Питкин-авеню, на углу возле стоянки.
Там Генри научился готовить, там же научился подводить баланс лотерейного банка, который использовал подвал пиццерии, как счетную контору. Варио также владел цветочным магазином "Фонтенбло" на Фултон-стрит, в шести кварталах от стоянки. Там Генри научился плести искусные похоронные венки, которые заказывали для почивших представителей городских профсоюзов.
Старший брат Варио, Ленни, был представителем строительного профсоюза и бывшим бутлегером и прославился тем, что как-то раз его арестовали вместе с Лаки Лучиано. Ленни, неизменно в обтекаемых солнечных очках и с до блеска отполированными ногтями, был связным Поли с местными подрядчиками и менеджерами строительных компаний, которые платили Поли взносы или наличными, или рабочими местами без выхода на работу, чтобы уберечь свои предприятия от стачек или поджогов.
Следующим по старшинству рождения шел Поли. Томи Варио, третий брат семейства, тоже был делегатом строительного профсоюза и щеголял несколькими арестами за проведение подпольных игр. Томми приглядывал за букмекерскими и ростовщическими операциями Варио на дюжине строек.
Четвертый Варио, Вито, также известный как Тадди, управлял стоянкой, где Генри получил свою первую работу. Именно Тадди Варио принял Генри на работу, когда мальчик появился на стоянке. Сальваторе "Бэйб" Варио, самый младший из братьев, проводил подпольные игры в квартирах, школьных подвалах и гаражах каждую ночь и дважды в день по выходным. Бэйб был также ответственен за улаживание дел с местной полицией, чтобы гарантировать спокойное проведение игр.
Все братья Варио были женаты и жили в одном районе. У всех имелись дети, некоторые одного возраста с Генри. По выходным братья Варио вместе с семьями собирались в доме матери (их отец, прораб на стройке, погиб, когда они были детьми), где проводились шумные карточные игры под непрерывный банкет из пасты и блюд из телятины и курицы, выплывавших из кухни почтенной миссис Варио.
Для Генри не было ничего волнительней или интересней, чем эти шумные игры или угощение. Перед его глазами проходила целая вереница друзей и родственников Варио, большинство из которых совали ему скомканные долларовые бумажки в карман рубашки. В подвале стояли аппараты для игры в пинбол, а на крыше ворковали голуби. Всегда лежали подносы с канноли, итальянскими пирожными с кремом, присланные в качестве подарка, и блюдца с гранитой и джелато [7].
"С первого же дня на стоянке я понял, что обрел семью. Особенно после того, как они узнали, что я наполовину сицилиец. Оглядываясь назад, я понимаю, что все изменилось, когда они узнали про мою маму.
Я был не просто одним из местных пареньков, помогавших на стоянке. Я неожиданно оказался у них дома, рылся в их холодильниках. Я бегал по поручениям жен Варио и играл с их детьми. Они давали мне все, что я желал.
Еще до того, как я начал работать на стоянке, меня восхищало это место. Я наблюдал за ними из своего окна и мечтал стать похожим на них. В двенадцать лет все мои мечты сводились к тому, чтобы стать гангстером. Славным парнем.
По мне, так быть гангстером лучше, чем президентом Америки. Иметь власть среди тех, кто ее не имеет. Тех местных ничтожеств-работяг, у которых не было никаких прав. Быть гангстером значило заправлять всем миром. Я мечтать стать гангстером так же, как другие дети мечтали стать врачами, актерами, пожарниками или бейсболистами".
Внезапно Генри обнаружил, что может пойти куда угодно. Ему больше не приходилось по воскресеньям стоять в очереди за свежим хлебом в местной итальянской булочной. Владелец просто выходил из-за прилавка, совал ему под мышку теплые буханки и махал рукой на прощание.
Люди больше не парковались на стоянке Хиллов, хотя у его отца никогда не было машины. Как-то раз местные ребята даже помогли матери Генри донести до дома продукты. Генри понимал, что другого такого мира не существует, по крайней мере, такого, двери в который были бы для него открыты.
Тадди (Вито) Варио, заправлявший стоянкой, долгое время искал сметливого и проворного паренька. Тадди потерял левую ногу в корейской войне, и хоть и привык к своему увечью, был не столь проворен, как ему бы хотелось.
Тадди нуждался в помощнике для чистки такси и лимузинов. Ему нужен был паренек, который мог в трудную минуту обслужить пиццерию "Престо" и разносить пироги. Кого можно было отправить в его небольшой бар с грилем и четырьмя столами в двух кварталах, чтобы снять деньги с кассы. Кто-то достаточно сообразительный, чтобы правильно принимать заказы на сэндвичи, и достаточно шустрый, чтобы приносить кофе горячим, а пиво холодным.
Другие подростки, включая его собственного сына, Вито-младшего, были безнадежны. Они вяло слонялись без дела. Они жили в тумане. Время от времени кто-то из них брался за поручение и исчезал. Тадди нужен был сообразительный паренек, который знал, что к чему. Пацан, который хотел пробиться в жизни. Парень, которому можно было доверять.
Генри Хилл подходил идеально. Он был сметлив и расторопен. Он справлялся с поручениями быстрее кого-либо прежде, и все ловил на лету. По баксу за машину он драил такси и лимузины (лимузины использовали на похоронах, свадьбах или доставляли крупных игроков на подпольные игры Варио), и затем драил по второму кругу, но уже бесплатно.
7
Канноли (итал. ca