Страница 8 из 65
Большинство юношей стремилось выбрать себе пару еще до того, как начнет играть оркестр. Поняв, что она, как и все остальные, стала предметом пристального изучения, Нелл ощутила неловкость, если не сказать — страх. Ее колени одеревенели, а тело словно овеяло сквозняком. А если ее никто не пригласит? А если пригласит, и она так смутится, что не сможет танцевать?!
Внезапно она заметила человека, который стоял неподалеку от нее. Он держался с видимым безразличием, между тем у него был притягательный оценивающий взгляд и от него исходило ощущение такой внутренней силы, что Нелл невольно обратила на него внимание.
У него были черные волосы и светло-зеленые глаза с темной каймой, мужественное и немного жестокое лицо.
— Даже не смотри в ту сторону, — прошептала Хлоя, заметив направление взгляда Нелл. — Это Кермит Далтон. Слишком много девушек отдали ему свое сердце и, подозреваю, не только сердце. Но только не та единственная, в которую он и впрямь влюблен!
— Она здесь? — с любопытством спросила Нелл.
— Она не ходит на танцы, а если б пришла, многие девушки лишились бы кавалеров. Миранда Фишер — одна из первых красавиц Галифакса. Она похожа на киноактрису куда больше, чем эта Сьюзен: у нее темные глаза и волосы и белая кожа, а еще — замечательная фигура, — ответила Хлоя. — Правда, она очень высокомерна и никогда ни на кого не смотрит.
— А почему она ему не достанется?
— Потому что на самом деле он никто и ничто.
Хлоя хотела еще что-то сказать, но в этот миг заиграл оркестр, и прежде хаотичное движение на палубе мало-помалу приобрело более-менее упорядоченный характер.
Пятачок, на котором стояла Нелл, понемногу пустел. Разрумянившуюся от удовольствия Хлою увел высокий военный. А потом, в гуще танцующих, Нелл разглядела Сиену-Сьюзен, которую обнимал молодой человек в лихо заломленной на затылок фетровой шляпе.
Нелл ни о чем не думала, она просто наслаждалась невиданным действом, атмосферой праздника, иллюзией счастья, исходившей от окружавших ее людей. Она ничуть не переживала от того, что ее никто не приглашает: так было даже спокойнее.
— Вы танцуете? — вдруг раздалось над ухом, и она не сразу поняла, что обращаются к ней.
Повернувшись, Нелл увидела того самого человека, которого заприметила в самом начале вечера и от знакомства с которым ее предостерегала Хлоя.
Она молчала в растерянности, не зная, что ответить, между тем он продолжил:
— Вероятно, вы впервые на танцах?
Она молчала и не двигалась, завороженная взглядом его зеленых глаз, но потом ей в лицо ударил отрезвляющий морской ветер, и Нелл почувствовала, что в голове проясняется.
— Почему вы так решили?
— По выражению вашего лица. Ясно, что для вас тут все в новинку.
— Вы ошибаетесь, — упрямо заявила Нелл, решив не сдаваться без боя.
— Возможно, но только прежде я вас тут не видел.
— Здесь так много народу; разве возможно запомнить всех?
Он улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы.
— Девушку с пламенем на голове я едва ли сумел бы забыть!
Нелл вздрогнула. «Горели» не только ее рыжие волосы, в ней пылал неожиданно сильный внутренний огонь, и она не знала, почему. Возможно, от возмущения? Сделав над собой усилие, она выдавила:
— Вы смеетесь надо мной?
— Нет, я говорю вам, что вы особенная, непохожая на других.
— Из-за волос?
— Не только. Пойдемте танцевать?
Опустив ресницы, Нелл неожиданно призналась:
— Я еще никогда не танцевала.
— Значит, все-таки я был прав?
— Да.
— Вы совсем не умеете?
— Подруга кое-что показала, но…
— Не беспокойтесь, — перебил он, — я тоже не очень хороший танцор. Так что поучимся вместе.
Его объятия были уверенными, но не навязчивыми, он хорошо слышал музыку и умело вел Нелл, которая умирала от смущения и восторга. Подумать только, всего неделю назад она прозябала в крохотной деревушке, вдали от мира, а теперь танцует с молодым человеком! Мечты и страсть образовали в ее душе чудесный сплав, будоражащий нервы и не поддающийся описанию. Непрерывное кружение, водоворот красок, ритмичные скользящие движения — что может быть лучше!
Когда музыка смолкла, кавалер отвел ее на место, но не стремился покинуть.
— Следующий танец тоже мой.
Нелл показалось, что это утверждение, а не вопрос, и она не знала, как реагировать, а молодой человек, казалось, наслаждался ее растерянностью.
— Признайтесь: на ваших щеках золотая пудра? — с улыбкой промолвил он и, не дав ей ответить, спросил: — Как вас зовут?
— Нелл.
— А меня — Кермит. Вы давно в Галифаксе?
— Несколько дней. А вы?
— Я здесь родился и вырос.
— Это хороший город?
На его лицо набежала тень.
— Для тех, кто не хочет ничего менять в своей жизни, не стремится что-либо повидать или узнать что-то новое. Вы устроились на работу?
— Да, на бисквитную фабрику Макдаффа. Подруга написала, что там требуются работницы, и я приехала в Галифакс.
— В последнее время я слишком часто слышу это имя, — заметил Кермит, и в его голосе послышалось нечто угрожающее.
В нем вообще было много угрозы: мыслям и чувствам Нелл, ее образу жизни. Она понимала это, потому, когда он предложил проводить ее домой, поспешно произнесла:
— Нет, я пойду с подругой!
Он не удивился и только сказал:
— Тогда давайте сходим в кино?
— Я не могу.
— Почему? Тоже договорились с подругой?
— Нет, но я…
Кермит громко рассмеялся. Нелл заметила, что он ведет себя так, будто вокруг никого нет.
— Вы думаете, что это дурно, но не знаете почему. А я скажу вам, что это совершенно обыкновенно и нормально. Мы просто посмотрим фильм. В кинематографе вы тоже не были?
Нелл поняла, что он читает ее, как раскрытую книгу.
— Не была.
— Значит, побываете. Я зайду за вами после работы, скажем, завтра. Назовите адрес.
Когда она ответила, он спросил:
— Это пансион?
— Да. Я временно живу у подруги.
— Хорошо, тогда я буду ждать вас у входа.
На обратном пути, как и следовало ожидать, Хлоя беспрестанно выговаривала ей:
— Я предупреждала тебя насчет Кермита Далтона, а ты меня не послушалась. Знаешь, кто ты для него? Деревенская дурочка! Его все знают, и с ним мало кто связывается, вот он и охотится на свеженьких. У него ужасная репутация.
— Правда?!
Хлоя сокрушенно покачала головой.
— Уверена, Далтон довел до беды не одну девчонку. Ему хорошо известно, что многие, приезжая сюда из глуши, теряют голову. И он прекрасно знает, что им сказать и как себя повести.
— Мы всего лишь танцевали! — защищалась Нелл.
— Только не говори, что он ничего тебе не предлагал!
Подумав о том, что она слишком многим обязана Хлое, девушка призналась:
— Он хотел меня проводить, но я отказалась. А еще он пригласил меня в кино.
— Вот видишь!
— А что в этом плохого?
— Ты полагаешь, он хочет посмотреть с тобой фильм? Едва выключат свет, как он полезет тебе под юбку!
Нелл испуганно вздрогнула.
— Тогда я с ним не пойду.
— Наконец-то я слышу разумные слова.
Когда они подошли к дверям пансиона, Нелл показалось, что наступила глубокая ночь. Горизонт был залит угольной чернотой, и оттуда веяло дыханием чего-то от века свободного, мощного и великого, неподдающегося земным законам. Девушке чудилось, что человеку ничего не стоит растаять, раствориться в этой бесконечности и темноте, и она впервые подумала о том, как ничтожна, коротка, непонятна, а порой и страшна жизнь.
— Слушайся моих советов, и с тобой все будет в порядке. Но если ты решишь идти своим путем, тогда на меня не рассчитывай, — сказала Хлоя, и Нелл согласно закивала.
Пока у нее не было ничего своего. Она жила в комнате Хлои, даже взяла у нее одежду, а значит, должна была перенять и образ мыслей. К тому же все, что говорила подруга, казалось очень правильным. Нелл говорила себе, что Хлоя старше и умнее, а потому с ней не следует спорить.