Ярче, чем солнце

Лора Бекитт

Ярче, чем солнце

Жернова Господа крутятся медленно,

Но они перемалывают все до конца.

Глава первая

Когда Нелл Бакер впервые увидела гавань Галифакса с грузовыми и транспортными судами, рыбачьими баркасами, множеством причалов и складских помещений, пейзаж показался ей удивительно чужим. Небо у горизонта отливало нежным перламутром, а над головой имело холодный оттенок стали. На подернутой легкой зыбью воде грациозно покачивались чайки.

Повернувшись к городу, в который прибыла в надежде начать новую жизнь, Нелл смотрела на темно-красные, бледно-зеленые, белые и серые дома, прозрачные окна и тусклые крыши, куда-то спешащих людей, автомобили и экипажи.

Девушка никогда не путешествовала одна, тем более по железной дороге, и все еще ощущала себя оглушенной поездом, униженной бесцеремонными пассажирами, которые толкали ее и, случалось, делали обидные замечания.

Нелл казалось, что она выглядит жалко и неприглядно. Она стыдилась своего поношенного платья и жакета, стоптанных ботинок, уродливого фанерного чемодана. Вместе с тем с первых минут приезда в Галифакс девушка ждала, что в ее судьбу вот-вот войдет нечто необыкновенное, чему она не могла придумать названия, жизненное пространство расширится до таких пределов, о коих она не смела мечтать.

Все началось с того, что одна из приятельниц Нелл, Хлоя Чапман (она была тремя годами старше и уехала из поселка, где они жили, около двух лет назад), написала, что на одну из фабрик Галифакса, делавшей бисквиты, кексы, галеты и печенье, требуются упаковщицы.

Одна лишь мысль о том, что она будет укладывать ароматное печенье в нарядные жестяные коробки, привела Нелл в восторг. Выросшая на берегу Атлантики, в одном из захолустных уголков Новой Шотландии, в рыбацком поселке, она ненавидела запах рыбы, пропитывавший одежду, волосы и кожу, запах, от которого было невозможно избавиться, так же как и от серебристой чешуи, прилипавшей к полу и стенам жилища.

Узнав о решении дочери, Клементина Бакер принялась негодовать, в то время как Нелл молча, с ожесточением перетягивала полуразвалившийся чемодан кожаным ремнем.

Из-за суровой жизни (ее муж и отец ее детей утонул пять лет назад) в сердце Клементины скопилось много горечи, и она редко была довольна Нелл, которая слишком рано начала высказывать собственное мнение. Девушка знала, что при всем желании она не смогла бы стать для Клементины лучшей дочерью, чем была, а потому старалась не обращать внимания на резкие замечания и потихоньку игнорировала запреты.

Получив письмо Хлои, Нелл принялась горячо доказывать, что в Галифаксе она сумеет заработать денег и сможет посылать какую-то часть матери и сестренке Аннели. (Из шестерых детей Клементины в живых остались только две девочки, старшая и младшая, которой недавно исполнилось семь.)

Конечно, это была не вся правда. Больше всего воображение Нелл поразило сообщение Хлои о том, что та регулярно посещает танцы (сама Нелл еще не танцевала ни разу в жизни, поскольку бог весть почему это считалось неприличным занятием), куда приходят не только солдаты, но и офицеры местного гарнизона.

Разумеется, Нелл знала, что в мире идет война, однако она казалась ей чем-то очень далеким. Присутствие в Галифаксе стольких людей в зеленой форме нисколько не удивляло девушку. Нелл казалось, что так и должно быть.

С тайной болью в душе она смотрела на нарядных горожанок. На многих были платья из простых и дешевых тканей, но благодаря искусному покрою они выглядели изящными. Некоторые девушки были одеты по новой моде — в блузки, юбки, пуловеры и жакеты. Нелл поразили огромные шляпы, украшенные цветами, бантами и перьями, а также маленькие круглые шапочки, кокетливо надвинутые на одну бровь.

Ей казалось, что эти элегантные женщины без труда угадывают в ней провинциалку, впервые в жизни увидевшую автомобили. А еще она боялась, что не сумеет найти дом, где жила Хлоя, и ей придется ночевать на улице.

Девушка с раскаянием вспоминала слова матери: «В городах нет счастливых людей, там полным-полно потерянных душ». Если прежде Нелл убеждала себя в том, что она достаточно самостоятельна и сообразительна, чтобы без труда освоиться в Галифаксе, теперь ей чудилось, что она ничего не знает и пробирается по миру на ощупь. Она не обладала ни выдающейся внешностью, ни какими-либо талантами.

Ей оставалось только вздыхать по той красоте, какой могли похвастать девушки с обложек модных журналов. Хотя ее волосы имели цвет осенних кленов, а светло-карие глаза напоминали янтарь, все портила россыпь веснушек, приводивших Нелл в отчаяние.

Хлоя писала, что живет в районе, который называется Ричмонд, в большом пансионе, где на первом этаже в общей комнате подают завтраки. Она не сообщила Нелл, смогут ли они снимать комнату вместе, но девушка надеялась, что подруга оставит ее у себя хотя бы на первое время.

Сжимая в руках бумажку с адресом, Нелл принялась спрашивать дорогу. К счастью, прохожие отвечали доброжелательно и подробно, и вскоре ей удалось отыскать пансион.

Лишь подойдя к его дверям, Нелл подумала о том, что сейчас Хлоя, скорее всего, на работе.

Делать было нечего, и Нелл отправилась в парк, который приметила еще по дороге. Когда весна окончательно вступит в свои права, Галифакс утонет в зелени, недаром он был известен как «город деревьев».

Она села на скамейку под большим вязом, открыла чемодан и достала коробочку с завтраком. У нее было с собой лишь немного хлеба и сыра, а после покупки билета в кошельке осталось всего-навсего десять центов.

Медленно поедая скромный завтрак, Нелл размышляла о том, возьмут ли ее на фабрику и сколько она будет получать. Задавала себе вопрос, похожи ли здешние молодые люди на тех бесхитростных добродушных парней, которые жили в ее родном поселке и чья бесшабашная удаль зачастую граничила с застенчивостью. Они привыкли работать, не спрашивая милости ни у Господа, ни у природы, и были столь же надежными, сколь и простыми. Но ни один из них не нравился Нелл по-настоящему.

Помимо воли она вспоминала древний край, где прохладный ветер приносил запахи моря и трав, старый дом, в тесной кухне которого Клементина варила густое яблочное повидло, маленький, заросший примулами дворик со скрипучими качелями. Старшая дочь знала, что мать с ее слабым здоровьем нуждается в помощи, а Аннели еще слишком мала, чтобы позаботиться о себе. Но даже ради них Нелл не могла побороть в себе жажду перемен.

До самого вечера она то сидела в парке, то бродила вокруг пансиона и в результате смертельно устала и страшно проголодалась.

На углу продавали горячие сосиски, но Нелл боялась потратить последние деньги (кто знает, как ее встретит Хлоя!) и потому терпела.

Наконец в начале седьмого она увидела нескончаемую процессию рабочих и работниц, текущую из фабричного района. Боясь пропустить появление подруги, Нелл подошла к дверям пансиона.

Хлоя появилась в стайке смеющихся девушек. Она так сильно изменилась, что Нелл едва ее узнала. Отделанная кожей шляпка, пальто в яркую клетку, новые ботинки с модной шнуровкой. Она стала стройнее и как будто выше ростом. К счастью, Хлоя приветливо встретила Нелл и сразу пригласила ее в свою комнату.

— Я попрошу хозяйку, чтобы она позволила тебе заночевать в пансионе, — сказала она, и у Нелл отлегло от сердца.

Здание пансиона выглядело старомодным и мрачным. Комнатка, которую занимала Хлоя, оказалась крохотной, но уютной. Отблески заката окрасили старую мебель, оклеенные дешевыми обоями стены и потолок, покрытый паутиной трещин, в теплые розоватые тона. Занимаясь приготовлением нехитрого ужина, Хлоя непрерывно болтала.

Она не расспрашивала Нелл о родном поселке, зато много говорила о жизни в Галифаксе:

— Некоторые считают, что здесь ничего не происходит, но на самом деле это не так. Кругом столько интересного! Получить место на фабрике Макдаффа совсем не трудно, там как раз нужны упаковщицы. Завтра отправишься вместе со мной, и я покажу, как пройти в контору.