Страница 44 из 138
Затем лейтенант рассказал Джеку об обнаруженных им на чердаке детских тетрадях с сочинениями на заданную тему.
— Только после показаний индейца, раненного в драке с матросами, мне стало понятно, кто еще в раннем детстве наслаждался видом страданий животных и насекомых, — продолжал свой рассказ Гарри Гопкинс. — Прочитав о том, какой смешной вид представлял цыпленок, которому кухарка отрезала голову и он без головы бегал по двору, я и подумать не мог, что такое способна написать девочка. Что ж, смешанная кровь метиски и унаследованные низменные инстинкты отца-бандита иногда создают совершенно невероятный коктейль. Первоначальная тонкая паутинка моих подозрений постепенно превращалась в прочную нить, но по ней я никак не мог добраться до клубка. У меня не было никаких веских доказательств, одни предположения.
И тогда я решился. Нарушив все правила, без санкции прокурора… ну, не скажу, чтобы произвел обыск, но немного пошуровал в комнате мисс Хоуп. Не мог я делать этого официальным путем, я бы спугнул преступницу, теперь-то мы с вами это понимаем, но что мне пришлось вытерпеть тогда! Ну, да ладно. Итак, побывав в комнате мисс Хоуп в ее отсутствие, я получил опять множество материала для размышлений. Видите ли… Все женщины пользуются косметикой, у каждой есть излюбленный набор помад, пудр, теней, румян, духов. Но теми, которые стояли на туалетном столике мисс Хоуп, ни одна женщина наверняка не захотела бы пользоваться.
— Я вас не понимаю…
— Такими косметическими средствами могла пользоваться лишь актриса, гримируясь для выхода на сцену… в роли привидения. Или умирающей от чахотки. Одним словом, косметические средства мисс Хоуп служили не для того, чтобы, как принято обычно, подчеркивать красоту женщины, а, наоборот, лишить женщину ее красоты. Вернее, затушевать, замаскировать красоту.
— Так вот почему она была такая бледная?
— Вот именно. Прозрачная, без кровинки, кожа, огромные синяки под глазами и прочие ухищрения. Кому могло прийти в голову, что это была маска?
— Маска… — беззвучно повторил Джек. — А я думал… я так мучился, глядя на нее…
— Не только вы один, все думали, что бедная девушка тает на глазах, не спит ночами, потеряла сон и покой. И здоровье. Да, в комнате мисс Хоуп я обнаружил еще одну очень интересную вещь: холостой патрон к пистолету калибра 5.75.
— Это калибр моего пистолета!
— Именно так. Помните историю с исчезнувшей пулей? Я долго не мог ее разгадать. Теперь все стало ясно. Холостой патрон успели заменить на нормальный в те минуты, что ваш пистолет оставался внизу на столе. Ну, помните, вы его забыли? Или этого не было? Всего вероятнее, его просто вытянули у вас из кармана.
— Кэй?!
— Да перестаньте, наконец, удивляться! Разумеется, она. Как вы думаете, могло тогда так произойти?
Джек задумался.
— Да, пожалуй, это возможно. Но с какой целью?
— Цель была одна — нагнетать обстановку тревоги и ужаса. А тут вы сами были свидетелем! Человек, которого не берут пули… Вспомните, какое это произвело тогда на вас впечатление.
— В последовавшие за этим дни, — продолжал лейтенант, — события достигли крайней степени напряженности. Возможно, профессор Хоуп наконец-то стал кое-что подозревать. Я сужу так на том основании, что он намеревался изменить свое завещание. Видимо, догадывался, кто убил его сына. Ну, и тогда было решено убить профессора. А чтобы бросить подозрение на Джона Кетлака, смерть профессора решили представить как ритуальное убийство.
— А что в это время делал Кетлак? Где он был?
— Об этом я узнал совсем недавно. Индеец молчал, как проклятый, и заговорил лишь после того, как профессор приказал ему. Именно Джон Кетлак, связанный, истекая кровью, лежал тогда на чердаке. Убийцы собирались в удобное время вынести его тело из дома. Рана оказалась не смертельной. Придя в сознание, он как-то сумел освободиться от опутывавших его веревок и скрыться.
— Бутыль с вишневым соком, — прошептал Грэнмор. — Но ведь тогда Кэй… — он до боли прикусил губу, — тогда она была со мной…
— У нее был сообщник. Ее сводный брат, чистокровный индеец. Нам так и не удалось установить со всей определенностью, когда и с какой целью он прибыл в Лондон. Думаю, он шантажировал профессора Хоупа угрозой разоблачить истинное происхождение так называемой мисс Хоуп. Случись такое, и разразился бы скандал. Наши законы не оставили бы ненаказанным такое нарушение гражданского права Соединенного Королевства — подделка акта о гражданском состоянии является уголовным преступлением. Я уже не говорю о скандале. Короче, братец обосновался в Лондоне со всеми удобствами и вел весьма шикарный образ жизни. А точнее сказать — форменным образом купался в роскоши. В доме профессора в это время происходили непонятные кражи.
— Тоже… она?
Лейтенант пожал плечами.
— Конкретными доказательствами мы не располагаем, но со всей очевидностью по времени они совпадали с периодами, когда братец принимался особенно сорить деньгами. Это обстоятельство нами установлено. Мисс Хоуп, уж не знаю как, удалось направить подозрения на младшего Хоупа. К каким дьявольским штучкам она прибегла, понятия не имею. Видимо, ловко воспользовалась тем обстоятельством, что Роберт Хоуп запутался в довольно крупных карточных долгах. Потом пришло время убрать и самого профессора. Уже после покушения на него преступники узнали, что он успел составить другое завещание, наверняка в вашу пользу, сэр. Таким образом теперь вы стали объектом охоты. Надеюсь, вы помните ее рассуждения о препятствиях? Человек должен устранять их со своего пути и т. д. Настал момент, когда таким препятствием стали вы, милостивый государь.
— Вы говорите, на меня велась охота?
— Да. Первую попытку убрать вас со своего жизненного пути мисс Хоуп сделала на чердаке.
Джек с изумлением посмотрел на полицейского.
— На чердаке? И я ничего об этом не знаю.
— Отравленная булавка, — был короткий ответ.
— Вы имеете в виду кусок заржавленной проволоки?
Лейтенант улыбнулся. Грустной была его улыбка!
— Ржавчины вполне бы хватило, чтобы отправить на тот свет дюжину таких, как вы. Малейшая царапина — и готово. Помните, как в темноте вас чем-то ударили по плечу? Именно тогда она пыталась уколоть вас отравленной булавкой. От неминуемой смерти вас спасла японская рубашка — ее толстый шелк не удалось проколоть, булавка лишь погнулась.
Закурив следующую сигарету, лейтенант продолжил свой рассказ:
— Но я все еще не имел полной уверенности… Я считал, что в темноте на вас напал кто-то другой, скрывающийся на чердаке. И хотя у меня набралось уже довольно фактов, свидетельствующих о виновности мисс Хоуп, я так до конца и не мог поверить…
— О, я вас понимаю! — горячо воскликнул Джек Грэнмор. — Я понимаю. Поверить в виновность Кэй…
— Вот именно! Я просто не в состоянии был представить себе эту девушку в роли убийцы. И лишь случайный разговор с садовником Глоккером окончательно раскрыл мне глаза. Отпали последние сомнения. Подумать только! Не зайди я случайно к нему в оранжерею, все могло бы пойти по-другому. Вы наверняка приняли бы в дар чудесный экземпляр орхидеи от любимой девушки…
Джек лишь тяжело вздохнул.
— …и покинули бы сей бренный мир, умерев той же смертью, что и Роберт Хоуп. Припомните, ведь несчастный молодой человек умер, вдыхая аромат чудеснейшей туберозы. Думаю, не ошибусь, если выскажу предположение, что мисс Кэй расписывала чудесный аромат орхидеи и уговаривала вас понюхать цветочек?
— Да, именно так и было, — почти беззвучно подтвердил Джек. — Уговаривала.
— Так я и думал! И если бы вы ее послушались, уверяю вас — не было бы нашего сегодняшнего разговора!
— Вы спасли меня…
— Ну, а потом… Впрочем, вы и без меня знаете, что было потом.
Джек Грэнмор опустил голову.
— Знаю…
Оба помолчали. Лейтенант следил за поднимающимися к потолку колечками сигаретного дыма. Грэнмор смотрел на лейтенанта, напряженно размышляя о чем-то.