Страница 42 из 138
Страшно исхудалые пальцы больного механически перебирали край одеяла.
— Я не хочу говорить ни о каких аспектах дела.
— Но вам нужно знать их.
— Я не хочу знать, — умоляющим шепотом произнес Джек.
— И все-таки вы должны узнать все. Знаете ли вы, что собственно произошло в тот последний вечер?
Вот он, глубокий тонкий разрез хирурга!
Бескровные пальцы больного закрыли его лицо. Лейтенант с трудом разобрал тихий шепот:
— Нет! Я не хочу! Я знаю, знаю все… Кэй — шепот прервался. — Кэй ушла… ушла навсегда… и теперь… — больной замолчал, дыхание его стало прерывистым.
— Да, мисс Хоуп ушла. Покончила с собой, так как знала, что другого выхода нет.
— Я знаю…
— Так как ей не удалось убить вас, — неумолимо продолжал сотрудник Скотленд-Ярда. — А она это только что пыталась сделать. Ее рука, протянутая вам на прощание, несла смерть.
— Это неправда! — больной снова закрыл лицо руками, как бы пытаясь смягчить удар.
— Нет, правда! Помните перстень на руке мисс Хоуп? Две золотые змейки? Их раскрытые рты и острые красные язычки? Смертоносный яд проникал в тело жертвы сквозь микроскопические отверстия на их концах. Вы должны были умереть ровно через десять минут после прощания. А мне предназначалась роль очевидца, свидетеля, который может подтвердить, что вы покинули холл живой и здоровый. Одним словом, как всегда, все было обдумано до мельчайших деталей.
Джек Грэнмор медленно повернул голову к стене и бессильно прикрыл глаза. Его бледное лицо совершенно сливалось с белоснежной подушкой.
Лейтенант Гопкинс замолчал. Может, не стоит продолжать? Нет, нельзя же прервать операцию на середине!
— Впрочем, это была не первая попытка убить вас. Помните орхидею?
— Орхидея? Орхидея Кэй? — стремительный поворот головы. Широко распахнутые глаза. Чуть заметная розовая краска на запавших бледных щеках.
— Да, чудесный цветок, ведь их так любила ваша кузина! И излюбленный ее способ избавляться от ненужных людей. Причина смерти вашего кузена Роберта. Но в случае с вами мисс Хоуп не повезло. Я появился очень не вовремя. Помните? Ее не успели вам вручить, пришлось незаметно бросить под стол. Или отшвырнуть в какой-нибудь темный угол. Именно она и стала причиной смерти несчастного Неро.
И опять худые пальцы закрыли бледное лицо больного.
— Кэй… Я так любил ее…
— Неправда! — Лейтенант Гопкинс говорил намеренно грубым голосом, подстать ему подбирая и слова. — Неправда! Не могли вы любить ее! Эта девушка — хладнокровный, расчетливый убийца, не останавливающийся ни перед чем для достижения своих низменных целей!
— Моя маленькая кузина Кэй!
— Вздор! Она не ваша кузина. Она не дочь профессора Хоупа. Кэй — дочь безродного темного авантюриста и индейской проститутки!
Пальцы больного дернулись и бессильно опали на одеяло. Дышащие зрачки уставились на полицейского.
— Что? Что вы сказали? Кэй…
— Да, Кэй! Кэй!
— Она не дочь профессора Хоупа? Не моя кузина?
— Да! — Лейтенант уже рубил сплеча. — Она не дочь профессора Хоупа! И не ваша кузина! И не сестра Роберта! От родителей она унаследовала самые низменные инстинкты. Величайшей радостью были для нее страдания других. Это проявилось уже в детстве. Цыпленок с отрубленной головой… бабочка, насаженная на булавку живьем… фазан с выдранными перьями… Это она собственноручно резала профессора каменным ножом!
Тело Джека Грэнмора содрогнулось под одеялом. Он приподнял голову.
— Она?
И бессильно упал на подушки. По лицу пробежала судорога. Больной выпрямился и застыл неподвижно.
Лейтенант в испуге распахнул дверь. Увидев ожидающего в коридоре доктора Шредера, схватил его за руку.
— Скорее! Боюсь…
Вбежав в палату, доктор наклонился над больным.
— Что с ним, доктор? Неужели…
Не отвечая, доктор звонком вызвал сестру и коротко бросил ей:
— Шприц!
Из блестящей никелированной коробки та молниеносно извлекла уже готовый шприц. Тонкая игла проколола дряблую кожу.
Запахло эфиром. Доктор Шредер не выпускал из своих пальцев запястья больного.
— Нет! — ответил он наконец Гарри Гопкинсу. — Это только обморок. Пока, — подчеркнул доктор, — пока только обморок. Что будет дальше — неизвестно.
Выходя из больницы, лейтенант Гопкинс потер лоб. Голова разболелось по-страшному. Еще одно такое дельце, невесело подумал он, и никакого отпуска уже не понадобится: до конца дней своих останется пациентом санатория для нервнобольных.
А ведь так хорошо все было распланировано! С тоской подумал он об очаровательном домике на берегу моря, куда его пригласили провести отпуск в кругу милых знакомых. Билет в кармане, чемодан практически уложен. Самолет отправлялся через час. Он вполне успеет. Час — такая уйма времени!
И все-таки остановил машину у конторы Кука.
— Сегодня я не могу лететь, — он протянул розовую книжечку приветливому служащему туристической фирмы. — Не могли бы вы переделать мне билет на завтра?
Молодой человек сочувственно посмотрел на клиента.
— Разумеется, я переделаю. Но какая жалость! Сегодня на редкость хорошая погода, сэр.
— Конечно жалко! — вздохнул клиент, с сожалением взглянув на солнечную лазурь за окном. — Но ничего не поделаешь.
Гарри Гопкинс не мог уехать, не зная, в каком состоянии будет Джек Грэнмор.
А телефон молчал.
Ночью лейтенант не мог заснуть, ворочался без сна с боку на бок. А когда под утро заснул, ему приснилась страшная Богиня-Мать. Каменный исполин пожирал живьем несчастного Джека Грэнмора.
Доктор Шредер позвонил лишь в десятом часу.
— Извините, но раньше позвонить не мог, еще ничего не было ясно. Со вчерашнего дня мы пребывали в ожидании катастрофы, состояние больного внушало большие опасения. Сейчас же я с уверенностью могу сказать — операция удалась!
Гарри Гопкинс вздохнул широко, полной грудью. Конец страшному кошмару!
И схватив так и не упакованный до конца чемодан, бросился к выходу. Надо успеть на самолет!
XXX. Все проходит
Доктор Шредер сиял от радости. Звонко шлепая по спине своего коллегу доктора Роулинса и от полноты счастья не отдавая себе отчета в том, насколько увесисты эти шлепки, он громко восклицал:
— Дьявольски трудный, совершенно безнадежный случай, а ведь спасли же мы парня! Вытащили, можно сказать, с того света! Чтоб я когда-нибудь еще раз назвал представителя вашей профессии шарлатаном! Нет, психотерапевты — мужики с головой! Знаете, коллега, ваша идея об операции души просто гениальна! И какая реклама для нашей клиники!
Джек Грэнмор выздоравливал. Теперь в этом не было никаких сомнений.
И хотя здоровье возвращалось к больному неимоверно медленно, каждый день врачи регистрировали все новые симптомы выздоровления. Они не уставали хвалить своего пациента, советовали и впредь «так держать». С грустной улыбкой Джек обещал не подвести их.
Волны воспоминаний накатывали постоянно, но стали они значительно тише, сила их ударов ослабела. Картины прошлого теряли невыносимую резкость и остроту красок, и даже образ Кэй становился все бледнее.
Женщина с преступными наклонностями? Хладнокровный убийца? Дочь проходимца и проститутки? Но ведь он любил не ее, а совсем другую Кэй. И вот выясняется, что другая Кэй никогда не существовала…
Отравленная орхидея, трогательный подарок на прощанье… Протянутая на прощание нежная ручка, таящая отравленные змеиные жала… Ласковые улыбки должны были усыпить бдительность жертвы. Нежные беспомощные взгляды зорко высматривали, выискивали самый подходящий для убийства момент.
И вот настал день, когда доктор Шредер мог с полным основанием сказать профессору Хоупу во время очередного визита последнего:
— Еще несколько дней, дорогой сэр, и ваш племянник сможет покинуть нашу клинику. Ему будет очень полезно поехать куда-нибудь подышать свежим морским воздухом.
— Значит, опасность миновала?
— Совершенно.