Страница 8 из 50
- Омелия, - потрясённо выдохнул директор.
- Альв, - чуть склонила голову в приветственном кивке женщина и встала рядом с ним, обернувшись к толпе. - Приветствую вас, господа маги. Как вы могли понять, я одна из жриц Чёрной розы. Моя родная сестра предала наш орден, поддавшись сладким речам любимого мужчины.
На этой фразе женщина горько вздохнула, а все присутствующие здесь магички навострили уши. Я же рассматривала отчего-то побледневшего директора и пыталась понять, что связывает его с этой мёртвой женщиной.
Пока жрица предавалась воспоминаниям, за её спиной клялся в любви какой-то женщине сам Альв ар Раффу. Вернее, мужчина, очень сильно напоминающий его.
Если предположить, что это отец нашего директора, а женщина рядом с ним – сестра Омелии… неужто лорд ар Раффу – её племянник? Сколько же ему лет?!
- В ночь рождения Красной луны орден Чёрной розы был усыплён настойкой из сонной травы, а потом уничтожен. Основательниц казнили на главной площади, а всех остальных жриц сбросили в кишащий плотоядными тварями овраг. В ту ночь землю красным окрасила не только луна, - скривила в ухмылке губы Омелия.
- Но почему?.. – раздался робкий вопрос откуда-то из зала.
- Власть, дитя. Мужчины не хотели отдавать её нам. Смешная причина для убийства сорока с лишним дев, не правда ли? Да ещё и таким грязным способом – во сне. Мужчины хотели власти, но не хотели сражаться за неё в честном бою, а вместо этого поступили как самые настоящие трусы, - неожиданно жёстко произнесла Омелия, уставившись невидящим взглядом перед собой.
За её спиной одна за другой сменяли друг друга страшные картины, от которых упали в обморок с десяток впечатлительных магичек. Все остальные либо сдерживали тошноту, либо размазывали по щекам слёзы.
- Зачем ты здесь? – подал голос директор, развеивая иллюзии. - Чтобы напугать моих адептов? Я собирался рассказать лишь о том, как строилась Академия.
- Я здесь, чтобы поприветствовать сестру. Извини, малыш, но я посчитала, что пора хотя бы одному поколению студентов рассказать истинную историю ордена Чёрной розы.
С этими словами Омелия повернулась ко мне и, приложив руку к сердцу, поклонилась. Я ошарашено кивнула в ответ и спиной ощутила чей-то задумчивый взгляд, но не стала оглядываться. Вряд ли я нашла бы глаза того, кого считал опасным мой внутренний зверь, находясь под пристальным вниманием всех присутствующих здесь магов.
Когда жрица Чёрной розы выпрямила спину, странный зуд между лопаток мгновенно исчез. Я сделала в памяти заметку, чтобы потом разобраться с этим чувством. Если не найду ничего в библиотеке, то хоть просто погуляю по Академии. Дракон непременно должен почувствовать опасность.
Я не заметила, как исчезла дева-воительница, а в зале загорелся свет. Не замечала я и внимательные взгляды нескольких сотен пар глаз. Так и вышла из зала, погружённая в собственные мысли.
В голове роился не один десяток мыслей, и всё чаще и чаще возникал вопрос: «Что означал тот поклон?». Что-то мне подсказывало, что это не было традиционным приветствием в ордене Чёрной розы. Я видела, как смотрел в этот момент на меня и Омелию директор. Он точно знает значение её жеста.
- Кто здесь? – я резко остановилась, снова почувствовав зудящее чувство, расползающееся по спине. Чем ближе была опасность, тем сильнее становилось ощущение. Дошло до того, что спину начало нестерпимо жечь. Я стояла, прислушиваясь к собственному телу и к окружающему миру. Не было слышно ни малейшего шороха. Даже сад оставался пугающе немым. Как раз в тот момент, когда в мозг закралась паника, мир перед глазами поплыл. Последнее, что помню – это чёрные женские доспехи.
Очнулась я на своей кровати, лёжа на животе. Рядом на полу сидел Киевен, а его брат мешал что-то в миске у окна. На улице было ещё темно, но свет в комнате не горел, потому что ни мне, ни дроу это не было нужно.
- Который час, и что со мной произошло? – хрипло поинтересовалась я, устав любоваться спиной Риззена.
- Два часа до рассвета. Ты потеряла сознание по дороге сюда. Мы с Киевеном нашли тебя и подняли в комнату. Когда попытались уложить на кровать, ты кричала. У тебя вся спина была в крови, - пояснил носатый.
- А сейчас что?
- У тебя на спине татуировка. Она была сначала вырезана кинжалом, а потом выжжена ядом пустоцвета.
- И что там изображено? – спросила я, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Пустоцвет. Всего одна капля его сока, и любой дракон умрёт.
- Ты и так прекрасно знаешь, что там изображено. И даже то, кто это сделал, - раздался приятный женский голос. Омелия.
- Если зверь умер, я уничтожу твоего племянника, - прошипела я в подушку, но Омелия меня услышала.
- Не волнуйся, с твоим драконом всё в порядке. Ты воительница. На нас не действуют яды. Кроме временного физического дискомфорта, они не приносят ничего. И это только самые сильные настойки.
- Какое счастье, - протянула я с явным сарказмом и переключилась на Риззена, - Чего ты там всё месишь?
Дроу молча отвернулся от окна, подошёл к своему брату и снял с него рубашку, под которой скрывался тугой бандаж. Он был пропитан кровью.
- Старая рана, - пояснил Риззен, снимая бинты и щедро смазывая огромный кровоточащий рубец чем-то склизким и дурно пахнущим.
Я лежала и рассматривала глубокий порез, проходящий через всю грудь Киевена ровно по горизонтали. В памяти всплыл запрещённый ритуал, в котором точно так же вспарывают тело жертвы.
- Скажи, Риззен, а у тебя настоящие глаза? – тихо спросила я, уже зная ответ. Дроу вздрогнул от моего вопроса и встретился со мной взглядом. Теперь я чётко видела, что фиалковые радужки были совершенно неподвижны. В этом и есть причина того, что Риззен сразу увидел во мне нелюдя. Он всегда смотрит только магическим зрением.
- Не жалей нас, - тихо попросил, отворачиваясь.