Страница 2 из 50
Он знает, что ни одна вьюга больше не принесёт в его таверну Снежинку, но не хочет расстраивать своих сотрудников и друзей. Грог помнит, как встретил маленькую девочку с ледяными глазами и неровно обрезанными рыжими волосами. Помнит, как лечил её связки, как переживал, сможет ли она говорить. Помнит, как на протяжении шести лет пытался растопить лёд её глаз. Он не знает ни её имени, ни того, кем является эта девочка, но она стала ему родной.
- Да уберегут её Хранители, - прошептал тролль, приложив к сердцу руку. Улыбнулся в ответ на непонимающие взгляды своих друзей и пошёл готовиться к открытию таверны.
Я, тем временем, дошла до стационарного портала, назвала точку отправления и переместилась в самый большой и красивый человеческий город. Столица встретила меня пока только нарастающим жужжанием голосов и запахом свежей выпечки. Улицы уже не были такими пустыми, как в Лейкане, но город ещё не проснулся. Шелон вообще был большим соней, в отличие от той глуши, которая стала моим вторым домом.
Город гулким эхом отзывался на звук моих шагов. Я шла, распугивая шумом многочисленных кошек, и вспоминала всё, что произошло со мной за шесть лет со дня смерти моих родителей.
Ничего стоящего в памяти не всплывало. Лишь ежедневные тренировки, работа, учёба и общение с поварами и Грогом. Длительное лечение и три года абсолютного молчания. Старый тролль уже потерял надежду на моё выздоровление, когда проснулась моя вторая ипостась. Дракон-то и помог мне восстановить связки. Жаль, душевные раны он залечить не смог.
Первый год после трагедии я не могла спать без оружия под подушкой. Потом необходимость в этом отпала, но привычки я менять не решалась. Так и жила, каждый раз ожидая удара. Дошло до того, что я начала спать сидя. Когда об этом узнал Грог, он смотрел на меня с таким непередаваемым сочувствием и затаённым ужасом, что мне хотелось плакать. В течение двух месяцев у него на лице крупными буквами было написано: «Бедная девочка. Что же с тобой произошло?». Потом я снова заговорила и объяснила троллю, что меня жалеть нельзя. Он понял. Да, за это я и люблю ту таверну, там все всё понимают и никто не лезет в душу.
У меня ни разу не спросили настоящего имени, так и называли прозвищем, которое дал Грог. Никто не знал, когда у меня день рождения, но все вдруг решили считать за него день, когда я пришла в таверну. Знали бы они, что это тот самый день, когда умерли мои родители. И, пожалуй, маленькая девочка Ирэн. Зато родилась Снежинка.
Губы в который раз исказила горькая усмешка. Кажется, эта гримаса уже стала моим вторым лицом. Так и до морщин рукой подать.
Вот так, под аккомпанемент собственных мыслей и гула шагов, я дошла до ещё одного портала. Возле него дежурила стража, внося всех, кто проходит инициацию, в две книги. В первой – список тех, кто входит, а во второй – имена людей и нелюдей, которые определил им Оракул.
- Имя? – сухо спросил один из стражей, замотанный в какие-то тряпки. Я с удивлением отметила, что он не касается земли, попыталась рассмотреть его лицо, но не сумела. Только однажды показалось, что где-то в глубине капюшона сверкнули красные глаза.
Когда я представилась Снежинкой, в тайне опасаясь, что придётся назвать настоящее имя, меня пропустили в портал. С трудом скрыв удивление, я шагнула в пространственную дыру и оказалась в том самом месте, где был раньше наш с родителями дом.
Подавив вскрик, я подошла к пепелищу, прямо посреди которого возвышался огромный валун, словно сделанный из стекла. У меня снова спросили имя, но не удовлетворились ответом.
- Настоящее имя, девочка, - казалось, прошумел ветер. А может быть, это была душа самого леса, кто знает.
- Ирэн аль Рашен, - сглотнув, проговорила я, но и это имя не понравилось Оракулу, - Ирэн Бианки аль Рашен.
В следующий миг снег вокруг меня взметнулся и сложился в женский абрис. Девушка открыла чёрные без белков глаза и прошелестела:
- Положи руку на камень, дитя.
Когда я исполнила её просьбу-приказ, первые несколько секунд ничего не происходило. В голову закралась крамольная мысль о том, что весь этот обряд – чистый фарс, и камень ничего мне не скажет. Всё-таки, это просто огромный булыжник, а не душа демиурга, как гласят легенды.
Стоило только так подумать, как Оракул подёрнулся дымкой и побелел, медленно темнея, пока не стал абсолютно чёрным. Он считает, что я воин? Девушка-воин? Но это бред!
Последнюю мысль я, кажется, высказала вслух, потому что снежная элементаль рассмеялась и заверила, что ошибки быть не может. Я действительно первая за шесть сотен лет девушка-воин.
- Раньше таких как ты было очень и очень много, - рассказывала девушка, прикрыв глаза, - Те женщины были сильными. Гораздо сильнее, чем иной мужчина. Потому-то их и считали опасными.
Странная горечь скользнула в интонациях девы, и мне уже не нужно было слышать окончания рассказа. Всё и так понятно. Женщины были сильны, поэтому вся власть была в их руках. В руках тех, чью разумность общество не желало признавать.
- Их сказка оказалась с кровавым концом, - подвела итог я и получила в ответ утвердительный кивок.
- Что ж, пришло время нам с тобой прощаться, Сэй, принцесса-воительница, - пропела вьюга, и девушка рассыпалась снежинками. Через несколько секунд и я переместилась с изнанки мира в столицу человеческого королевства. Шелон встретил меня двумя мрачными стражами, ярким солнцем и громким гулом голосов.
- Имя? – в который раз спросили меня. Только сейчас это был второй страж, облачённый уже в доспехи. И как ему не жарко так стоять целыми днями?
Я назвала своё новое имя, краем сознания отметив вдруг огрубевший голос, и отправилась в сторону Магической Академии, решив по дороге зайти в какую-нибудь харчевню, чтобы перекусить и осмотреть свой новый облик. Академия открывает набор в один день с началом недели инициаций, поэтому я не беспокоилась о том, попаду я туда или нет.
По дороге, как и хотела, зашла в довольно приличную харчевню. Она радовала чистотой, вкусными запахами выпечки и чего-то копчёного. Села за угловой столик в конце зала, чтобы видеть всех посетителей, и спиной к стене, чтобы не получить удар сзади. Подозвала разносчицу и заказала овощное рагу, бутерброд с сыром и травяной чай.