Страница 179 из 224
В ходе изложения мы имели случай говорить о многих преобладавших в Англии сектах. Перечислить все их было бы невозможно. Однако квакеры — столь значительная или по крайней мере своеобразная секта, что она заслуживает особого внимания. Но так как квакеры принципиально отрицают применение вооруженной силы, они никогда не играли в общественных делах такой роли, чтобы попасть в ту или иную часть нашего повествования.
Религия квакеров подобно большинству других зародилась в самых низших слоях общества, но в конце концов овладела сознанием более достойных по своим качествам и воспитанию людей. Основатель этой секты Джордж Фокс родился в Драйтоне, в Ланкашире, в 1624 году. Сын ткача, .он был вынужден стать учеником сапожника. Чувствуя более сильную склонность к духовным занятиям, чем к своему ремеслу, он ушел от мастера и стал бродить по стране, одетый в кожаный камзол — одежду, которую он долго предпочитал из-за ее своеобразия и дешевизны. Чтобы отучить себя от всего земного, он порвал все связи с друзьями и семьей и никогда не задерживался на одном месте, дабы новые привычки не породили новых привязанностей и не лишили возвышенности его воспаряющие над всем земным размышления. Он имел обыкновение бродить по лесам и проводить целые дни в древесных дуплах, причем и общество и все удовольствия ему заменяла Библия. Достигнув такого совершенства, что он более не нуждался в какой-либо другой книге, Фокс вскоре сделал дальнейший шаг по пути духовного прогресса, начав все более пренебрегать даже этой божественной книгой. Он вообразил, что его дыхание полно того вдохновения, которое направляло самих пророков и апостолов, что всякий духовный мрак должен проясняться благодаря этому внутреннему свету и что мертвую букву следует оживить с помощью этого живого духа.
Вообразив, что им приобретена достаточная святость, он почувствовал, что туман самообольщения быстро рассеивается, если его не поддерживает постоянное восхищение окружающих. И он стал искать прозелитов. Их было нетрудно найти в те времена, когда все аффекты людей были обращены к религии и наиболее экстравагантные формы последней пользовались наибольшей популярностью. Все формы обрядности, как порожденные гордостью и тщеславием, были полностью отвергнуты Фоксом и его учениками, побуждаемыми к этому еще большей гордыней и еще большим тщеславием. Они старались всячески избегать даже обычных гражданских обрядов как того, чем питаются плотское тщеславие и самодовольство. У них не было никаких отличительных званий. Слово друг было единственным обращением, которым они без всякого разбора пользовались во взаимных отношениях. Они не должны были кланяться, снимать головной убор, оказывать какие-либо другие знаки почтения. От притворного низкопоклонства, проникшего в современные языки, в которых к отдельным лицам обращаются так, как если бы они были множествами, квакеры возвратились к простоте древних языков, и ты было единственным обращением, которое они в любых случаях могли употреблять.
Одежда—это важное обстоятельство—также отличала членов секты. Всякое излишество, всякое украшение тщательно ограничивались; не разрешались ни складки на верхнем платье, ни пуговицы на рукавах, ни галуны, ни вышивки. Даже пуговицу на шляпе, поскольку таковая не всегда нужна, они с ужасом и негодованием безоговорочно отвергали.
Неистовое исступление этой секты, как и все чрезмерные чувства, превосходило возможности слабых нервов, которые его не выдерживали, и вызывало у проповедников конвульсии, дрожание и сведение конечностей, поэ-тому-то их и называли квакерами15. В обстановке значительной терпимости ко всем сектам и даже одобрения нововведений одна лишь секта квакеров подвергалась преследованиям. Охваченные неистовым рвением, ее приверженцы врывались в церкви, нарушали общественное богослужение и награждали священников и паству проклятиями и ругательствами. Если их приводили к судье, то квакеры отказывали ему во всяком почтении и обращались с ним с такой фамильярностью, как если бы он был им ровня. Иногда их сажали в сумасшедшие дома, иногда в тюрьмы, иногда наказывали кнутом, а иногда выставляли к позорному столбу. То терпение и величие духа, с которыми они переносили все мучения, вызывали к ним сочувствие, восхищение и уважение 265. Верили в то, что сверхъестественный дух поддерживает квакеров в их страданиях, невыносимых для человека в его обычном состоянии, свободном от иллюзий, порожденных аффектами.
Квакеры пробрались и в армию. Но так как ими проповедовался всеобщий мир, то они отвращали вооруженных фанатиков от их профессии и вскоре, если бы их деятельность терпели и дальше, без кровопролитий и бедствий положили бы конец господству святош. Эти поползновения квакеров были новым основанием как для их преследований, так и для роста их влияния в народе.
Мораль, которой следовала или делала вид, что следует, указанная секта, была в такой же степени экстравагантна, как и ее религия. Если квакера ударяли по одной щеке, он подставлял другую. Если у него просили плащ, он отдавал и камзол. Как бы ни был заинтересован в чем-либо квакер, ничто не могло заставить его побожиться, даже если он был прав, в каком-либо суде. Он никогда не запрашивал за свои изделия большую сумму, чем считал должным получить. Это последнее правило весьма похвально и доныне соблюдается данной сектой в качестве религиозного предписания.
Никакие другие фанатики не испытывали большей ненависти, чем квакеры, к обрядам, таинствам, ритуалам и вообще ко всем церковным установлениям. Даже крещение и причастие, которые считаются другими сектами тесно связанными с тем, что в христианстве является самым жизненным, с презрением отвергались квакерами. Они профанировали само Воскресение. Святость церквей они высмеивали и любили называть эти священные здания не иначе как лавками или домами с колокольнями. В их секте не допускалось никаких священников. Считалось, что каждому квакеру непосредственное озарение придало качества, далеко превосходящие священство. Когда они собирались на богослужение, то каждый поднимался со своего места и произносил импровизированную, вдохновленную Духом речь. Женщины также имели право проповедовать братьям и считались достойными проводниками велений Святого Духа. Иногда множество проповедников начинали говорить все сразу. Иногда же во время их сборищ царило всеобщее молчание.
Некоторые квакеры пытались, подражая Христу, поститься сорок дней, и один из них геройски погиб от подобного эксперимента. Однажды в церковь, где находился протектор17, пришла нагая квакерша, побуждаемая, как она сказала, Духом явиться людям в качестве знамения. Некоторые из них вообразили, что началось обновление мира и одежды должны быть отброшены вместе с прочими излишествами. Наказания, которые повлекли за собой попытки провести это учение на практике, были еще одним видом преследований, но они не слишком способствовали успеху квакеров.
Джеймс Нейлор был квакером, который приобрел известность своим богохульством или скорее сумасшествием. Он вообразил, что превратился в Христа и стал подлинным Спасителем мира; под влиянием своей фантазии он начал подражать действиям Спасителя, о которых рассказано у евангелистов. Так как он имел внешнее сходство с Христом, как его обычно изображают, он отпустил такую же, как и у Христа, бороду. Он воскрешал мертвых [...] Подражая Христу, Нейлор вступил в Бристоль, правда на лошади, видимо, из-за того, что в тех местах затруднительно отыскать осла. Его ученики расстилали перед ним свои одежды и кричали: «Осанна в вышних, благословен Господь Бог Саваоф!» Приведенный к судье, Нейлор отвечал на все вопросы: «Ты сказал это». Замечательно, что парламент подумал, будто данное дело заслуживает его внимания. Около десяти дней парламентарии потратили, изучая и обсуждая дело этого квакера. Наконец они приговорили Нейлора к выставлению у позорного столба, наказанию кнутом, наложению на лицо клейма и пронзению языка раскаленным железом. Все эти жестокости Нейлор перенес с обычным терпением. Столь сильно был он укреплен своим самообманом. Но последующие события испортили все. Его сослали в исправительный дом, приставили к тяжелым работам, посадили на хлеб и воду, лишили всех его учеников и учениц. Тогда его самообман рассеялся, и по прошествии некоторого времени он согласился стать обыкновенным человеком и возвратиться к своим обычным занятиям [...]