Страница 19 из 45
Минут десять мы провели в полном молчании, он застыл в напряженной позе, лишь его брови пару раз выразительно поднимались, а горящие глаза становились все зеленее. Наконец он издал глубокий вздох.
– Итак. Теперь всё в порядке. Всё разложено по нужным полочкам. Нельзя позволять чувствам вносить беспорядок в мысли. Дело пока не прояснилось… увы. Однако преступление совершено весьма хитроумно! Оно даже меня привело в смятение. Меня, Эркюля Пуаро! Впрочем, мы располагаем двумя важными фактами.
– И какими же?
– Во‑первых, вчерашняя погода. Она крайне важна…
– Но вчера же простоял великолепный день! – прервал его я. – Пуаро, вы просто морочите мне голову!
– Отнюдь. Вчера градусник показывал около восьмидесяти градусов[24] в тени. Попомните эти слова, мой друг. Они дадут нам главный ключ к разгадке!
– Ну а второй факт? – спросил я.
– Также важно, что черная борода, очки и оригинальный стиль одежды придают мистеру Инглторпу весьма экстравагантный вид.
– Пуаро, мне не верится, что вы говорите серьезно.
– Абсолютно серьезно, друг мой.
– Но это же какие-то детские причуды!
– Нет, все это крайне важно.
– А что, если коллегия присяжных при коронере признает Альфреда Инглторпа виновным в предумышленном убийстве? Что тогда станет с вашими важными фактами?
– Они будут потрясены, осознав, что двенадцати глупцам удалось вынести ошибочный вердикт! Но этого, разумеется, не случится. Во‑первых, сельские присяжные не захотят взять на себя такую ответственность, к тому же ведь мистер Инглторп формально находится в положении крупного местного сквайра. А кроме того, – спокойно добавил он, – я этого не допущу.
– Вы не допустите?
– Не допущу.
Разрываясь между изумлением и раздражением, я пристально посмотрел на этого экстраординарного маленького умника. Он выглядел чертовски самоуверенным. И, словно прочтя мои мысли, Пуаро уверенно подтвердил:
– О, да, mon ami, уверяю вас, все будет именно так, как я говорю.
Поднявшись, он положил руку мне на плечо. Выражение его лица резко изменилось, в глазах поблескивали слезы.
– Занимаясь этим расследованием, я все больше думаю о кончине бедной миссис Инглторп. Она, увы, не пользовалась всеобщей любовью, однако проявила большую щедрость к нам, бельгийцам, и мне надлежит вернуть ей долг.
Я попытался что-то возразить, но Пуаро продолжил, повысив голос:
– Позвольте мне договорить, Гастингс. Она никогда не простила бы мне, если б я позволил арестовать ее мужа Альфреда Инглторпа сейчас, когда одно мое слово способно спасти его!
Глава 6
Дознание
Дни, оставшиеся до пятничного дознания, Пуаро действовал с неисчерпаемой энергией. Дважды он совещался с мистером Уэллсом, а кроме того, совершал долгие прогулки по окрестностям. Я даже обиделся, что он перестал делиться со мной своими находками, особенно из-за того, что никак не мог догадаться, в какую сторону движутся его поиски.
Мне пришло в голову, что он проводит какое-то расследование на ферме Рэйкса; поэтому, наведавшись в среду вечером в Листуэйз и выяснив, что моего друга нет дома, я тоже отправился туда по полям в надежде встреться с ним. Но мои надежды не оправдались, и я не решился зайти на саму ферму. На обратном пути я встретил старого поселянина, который с хитрецой глянул на меня.
– Вы небось из поместья? – спросил он.
– Да. Я ищу одного моего друга; по-моему, он направился к ферме.
– Вы небось имеете в виду того чудаковатого малого? Того, кто все болтает да размахивает руками? Одного из бельгийцев, отдыхающих в деревне?
– Точно, – пылко подтвердил я. – Значит, он заходит сюда?
– Ну, пожалуй, заходил. И не раз. Ваш друг, говорите? Да уж, зачастили к нам ваши господа из особняка… видно, им тут маслом намазано! – И он опять покосился на меня, прищурив хитрющие глаза.
– Зачем же господам из особняка часто захаживать сюда? – поинтересовался я как можно более небрежно.
– Кому-то, знать, приспичило, мистер, – понимающе подмигнув мне, бросил он. – Уж не будем тыкать пальцем… Один-то из них, кстати, на редкость щедрый господин! Ну, благодарствуйте, сэр, однако что-то я заболтался.
Я решительно пошел дальше. Значит, Эвелин Говард была права… Я испытал острый приступ отвращения, подумав о том, как нагло Альфред Инглторп транжирил деньги своей жены. Может, та хитрая соблазнительница и подбила его на преступление, или главным стимулом стали деньги?
Вероятно, в мотиве равным образом смешались вожделение и алчность.
Один вопрос, как мне помнилось, навязчиво преследовал Пуаро. Раз или два он заметил мне, что, по его мнению, Доркас, должно быть, ошиблась в установлении времени ссоры. И у нее самой он повторно спрашивал, уверена ли она, что слышала голоса ссорившихся в четыре часа, а не позже, в половине пятого.
Но Доркас непреклонно стояла на своем. Целый час, а то и больше оставалось еще до пяти часов, когда она принесла чай для своей хозяйки.
Пятничное дознание организовали в приемном зале деревенского трактира[25] «Приют фермера». Мы с Пуаро сели в сторонке, зная, что нам не надо давать показания.
Все формальности уладили заранее. Присяжные уже осмотрели тело, а Джон Кавендиш засвидетельствовал личность умершей.
Далее в ходе допроса он рассказал, как его разбудили посреди той ночи, и описал обстоятельства, завершившиеся кончиной его матери.
После этого зачитали заключение судебно-медицинской экспертизы. Все затаив дыхание внимали знаменитому лондонскому эксперту, одному из крупнейших современных авторитетов в области токсикологии.
Он коротко огласил результаты вскрытия. Помимо непонятных медицинских терминов и подробностей, заключение донесло до нас тот факт, что миссис Инглторп умерла в результате отравления стрихнином. А лабораторные анализы показали, что она приняла не менее трех четвертей грана[26] стрихнина, но вероятнее, даже целый гран или немногим больше.
– Могла ли миссис Инглторп принять яд случайно? – спросил коронер.
– Я считаю это исключительно маловероятным. Стрихнин не используется в домашнем хозяйстве, как некоторые другие ядовитые вещества, и на его продажу к тому же наложено ограничение.
– Удалось ли вам в ходе вскрытия установить, с чем она приняла яд?
– Нет.
– Насколько мне известно, вы оказались в Стайлзе до прибытия доктора Уилкинса?
– Верно. Я заметил машину, как раз выезжавшую за доктором из ворот усадьбы, и как можно скорее направился в особняк.
– Не могли бы вы точно описать нам, что произошло дальше?
– Я вошел в спальню миссис Инглторп. В тот момент у нее проявились типичные тонические судороги. И, увидев меня, она, задыхаясь, произнесла: «Альфред… Альфред…»
– Мог ли стрихнин содержаться в вечернем кофе миссис Инглторп, который ей принес муж?
– В принципе, мог, однако стрихнин действует довольно быстро. Симптомы отравления проявляются через час, максимум два часа после приема. На время всасывания могут повлиять определенные условия, однако ничего подобного в данном случае мы не обнаружили. Я полагаю, что миссис Инглторп выпила кофе после ужина около восьми часов вечера, в то время как симптомы отравления проявились лишь ближе к утру. Следовательно очевидно, что яд попал в организм значительно позже.
– Миссис Инглторп имела обыкновение по ночам выпивать чашку какао. Могли ли подсыпать в него стрихнин?
– Нет, я лично взял пробу остатков напитка из кастрюльки и произвел анализ. Никакого стрихнина там не оказалось.
Я услышал, как Пуаро тихо усмехнулся.
– Откуда же вы узнали? – шепотом спросил я.
– Слушайте дальше.
– Должен сказать, – продолжил доктор, – что меня самого крайне удивил бы иной результат.
– Почему?
24
До 1960-х гг. в англоязычных странах широко использовалась шкала Фаренгейта; 80 градусов по шкале Фаренгейта соответствуют примерно 30 градусам по шкале Цельсия.
25
Деревенские трактиры, популярные в начале ХХ в. (в основном среди мужского населения), также включали в себя дешевый паб или ресторан и жилые номера.
26
1 гран почти равен 69,8 мг.