Киллер

– Отлично, – сказал Кеннард, похлопав себя по животу. – Я проголодался.

Альварес не думал о еде. Он проворчал себе под нос:

– Один парень убивает Озолса, а двумя часами позже он возвращается в отель, где семь человек пытаются найти и убить его, а вместо этого он убивает их всех.

– Именно, – сказал Кеннард, глядя на дверь.

– Портье описала нам высокого или даже очень высокого человека кавказской внешности с каштановыми или черными волосами. Но они могут быть крашеными. Цвет глаз она не помнит. Может быть, он был в очках. Возраст где-то между двадцатью пятью и сорока. С бородой, но сегодня она уже может быть сбрита, а могла и вообще быть приклеенной. А то, с чем мы остались, прекрасно подойдет любому европейцу.

– Похоже на то, – согласился Кеннард. – Все это чушь. Мы ничего не нашли.

И он взял свой пиджак.

Альваресу было нечего возразить. Он провел ладонью по волосам, как бы раздумывая, что делать дальше. Он был выжат, но спать не хотел. Слишком много еще нужно было сделать. Зазвонил его сотовый телефон, и он быстро ответил. Закончив разговор, он улыбнулся Кеннарду:

– Ты что-то сказал?

Вторник

01:12 СЕТ

Когда Виктор с четырнадцатью другими пассажирами сошел с поезда, шел дождь. Ночной вокзал был почти пуст, и обилие свободного пространства вокруг давало ему основание тревожиться. Он постарался выйти как можно быстрее, но не показывая виду, что спешит. Такси перед вокзалом не было, и он пошел пешком. После многочасового сидения в поезде он был рад размять ноги.

Он нашел кафе фаст-фуда, которое было еще открыто, и сел поесть у окна. Еда была хуже некуда, но Виктору нужно было набраться калорий, а более быстрого способа подкрепиться не было. Хоть молочный коктейль был не слишком плох. Ванильный.

Он поймал такси и назвал водителю улицу, где жил Святослав, сделав вид, что не говорит по-немецки, чтобы избежать ненужных разговоров в пути. Искомый четырехэтажный дом располагался на востоке Мюнхена. Район был зажиточным – свободные застройки девяностых годов с дорогими квартирами с видом на реку.

Главный вход был наглухо заперт, а камера наблюдения и освещение делали попытку вскрыть его слишком рискованной, поэтому Виктор провел ночь, знакомясь с круглосуточными барами Мюнхена, позволяя себе не больше одной порции выпивки в час. Время он проводил, разглядывая представительниц противоположного пола, как всякий одинокий мужчина. В каждом баре он просиживал не больше двух часов, чтобы его не слишком легко было запомнить. В шесть часов он позавтракал в небольшом кафе и снова отправился к дому Святослава, неся в руке взятый навынос черный кофе, от которого на свежем воздухе шел пар.

Виктор встал на противоположной стороне улицы, укрывшись от мороси под навесом автобусной остановки. Этот навес объяснял также его присутствие здесь в случае, если бы Виктора кто-нибудь заметил. Согласно записи в отеле, Святослав жил в квартире 318, хотя существовала возможность, что на самом деле он не был Михаилом Святославом. Но Виктор был уверен, что здесь что-то не так. Паспорт Святослава был слишком потрепан, а значит, он не мог быть временным прикрытием. Он мог быть либо подлинным паспортом, либо единственным прикрытием. Множество штемпелей свидетельствовали о поездках в страны, не входящие в Европейский союз, в основном – в бывшие республики СССР, в частности в Эстонию, Украину, Латвию и Литву. Он либо часто ездил в поисках работы, либо был заядлым туристом с небогатым воображением в отношении выбора стран. В любом случае адрес, указанный в документах, стоило проверить.

Виктор сделал глоток кофе. Это было типичное немецкое пойло. Отвратительное. Немцы делали оружие мирового класса, но, похоже, не могли сварить чашки хорошего кофе, даже если бы от этого зависело существование их страны. Подразумевается, что если бы у них не осталось стволов.

Виктор видел, как из дома выходили четыре человека, но никто не входил. Все четверо были в костюмах, длинных пальто и с кейсами. Городские трутни на пути к служению улью. Между глотками кофе он наблюдал за идущими в сторону дома людьми, пытаясь предугадать, кто из них намерен войти в него.

Утро было холодным и сырым, неба за серыми облаками не видно. Летом Германия могла быть красивой, но зимой Виктор находил ее более гнетущей, чем любую другую европейскую страну. Ад викингов был миром вечного холода, обителью туманов, мифологическим Нифльхеймом, и Виктор думал, что он мало отличался от Германии в ноябре.

Он сделал еще глоток кофе и увидел человека в шерстяном пальто, быстро идущего по улице с металлическим кейсом в руке. У него было длинное бледное лицо и темные волосы. Виктор узнал его: десятью минутами раньше он вышел из этого дома. Лучшего шанса и быть не могло.

Виктор выждал нужный момент, бросил чашку кофе в урну и пошел через улицу, рассчитывая темп так, чтобы подойти к двери одновременно с этим человеком. Тот глянул на Виктора, но Виктор смотрел в сторону, а руки шарили по карманам, как бы отыскивая несуществующие ключи.

Виктор дал человеку подойти первым и открыть дверь своим ключом.

– Данке, – сказал он и прошел в дверь, не дав человеку возможности спросить, живет ли он здесь.

– Найн проблем.

Вестибюль был ярко освещен, чист и просторен. Виктор стал подниматься по лестнице, безупречно чистые ступени и перила которой свидетельствовали, что лифт едва ли стоял без дела. Жилец прошел к своей квартире на первом этаже и исчез в ней. Виктор надеялся, что он не опоздает на работу.

На третьем этаже Виктор открыл дверь лестничной клетки и вошел в коридор. Дверь квартиры 318 имела три замка. Несомненно, жилище киллера.

Чтобы открыть замки и войти в квартиру, хватило двух минут. Выглядела она так, словно Святослав или только вселился в нее, или никогда не жил в ней сколько-нибудь долго. Из мебели в ней был лишь необходимый минимум, на стенах висело несколько снимков. Никаких личных вещей, по которым можно было бы судить о личности владельца, не было. Квартира походила на жилище самого Виктора. И это не обнадеживало.

В квартире было две спальни, одна из которых, видимо, служила спортзалом, судя по лежащим на полу трем штангам разного веса и велотренажеру. На стене висел большой телевизор, расположенный так, чтобы его можно было видеть, работая на велотренажере.

Собственно спальня была обставлена так же скудно, как и остальные комнаты: тщательно застеленная кровать, туалетный комод с зеркалом, гардероб и еще один телевизор напротив кровати. У одной стены был стеллаж с видеофильмами, у другой – с компьютерными играми. Обстановка печальной одинокой жизни. Кухня современная, прямо как с рекламного проспекта. На рабочем столе стоял старый телевизор.

Виктор обыскал все комнаты, каждый шкаф, каждый ящик, но не нашел ничего. Никаких указаний на то, кем был Святослав. Ни малейших намеков на то, что он убивал людей за плату.

В кухне Виктор налил себе стакан воды. Он чувствовал себя усталым, выжатым. Желая немного отвлечься, он включил телевизор. Телевизор не включился. Он отметил, что телевизор был старым, еще в виде ящика, никак не гармонирующим с прочей обстановкой. Он еще раз нажал кнопку включения. И опять ничего. Индикатор режима ожидания продолжал светиться красным.

Три телевизора в маленькой квартире для одного человека – явный избыток, а этот старый агрегат выглядел совершенно неуместным в современнейшей обстановке кухни. Виктор пошарил пальцами по корпусу, отыскивая винты в углублениях задней крышки. На винтах ощутились заусенцы – их недавно откручивали. Виктор поискал по ящикам и нашел отвертку. Он повернул телевизор задней стороной к себе и меньше чем за минуту снял заднюю крышку. Тут стало ясно, почему телевизор не включался: в корпусе не было никакой электроники, только индикатор режима ожидания. Это был тайник. В нем оказались 9-мм пистолет Browning, пистолет Luger 22-го калибра, глушитель для него, несколько запасных обойм для обоих пистолетов, различные ножи и две коробки патронов. Только склад оружия, больше ничего.