Страница 48 из 83
— Раз вы не слышали о Тояме, откуда же вы пришли?! — невольно воскликнул Рэнтаро.
— Я слышала, — раздался голос из телеги, которую тащил рослый мужчина.
Ворох тряпья зашевелился и из него показалась голова. Видны были только глаза и нос, остальное было замотано грязной тряпкой, тело было полностью закутано в серое шерстяное одеяло.
— Когда-то давно я слышала о Тояме, — проговорил ворох тряпья.
Судя по морщинам вокруг глаз и по голосу, это была очень старая женщина. Рэнтаро пристально смотрел в слоноподобные глаза, видневшиеся из-под тряпок. Старуха тоже подозрительно глядела на Рэнтаро. Рэнтаро занервничал, ему показалось, что он где-то уже встречался с ней, и в то же время она была ему совершенно не знакома. Он пытался отыскать источник своего внутреннего беспокойства, заглядывая в глаза старухи, но нити памяти ускользали от него.
— Правда, бабушка? — послышались вопросительные голоса.
Старуха кивнула головой.
— Давным-давно, — словно перекатывая во рту слово «давно», ответила старуха. Рэнтаро, сдерживая охватившее его беспокойство, решительно возразил:
— Речь не о стародавних временах. Тояма большой город, он и сейчас существует.
— Не осталось ни больших, ни малых городов, — раздался голос из толпы.
Это сказал старик, тащивший на спине рыжего зайца. Старик был совершенно лыс, а щёки его лоснились от жира. В его лице чувствовалась враждебность ко всему на свете, он с ненавистью смотрел на Рэнтаро.
— И твоего города тоже больше нет!
— Но почему?!
Повысив голос и перекрывая лепет Рэнтаро, старик сказал:
— Беда, стряслась беда!
Рэнтаро вздрогнул.
Он заметил изменение климата и подумал о новой бомбе. Не продолжается ли война? Возможно, тогда он оказался прав. Но всё-таки, не веря самому себе, Рэнтаро снова спросил:
— Разве война не закончилась?
— Война не могла закончиться, — зло ответил старик.
Выглядывавший из-за его спины рыжий заяц смотрел широко раскрытыми круглыми глазами. Заяц был такой рыжий, что казалось, у старика за спиной огненный шар.
— Повсюду война. Мир, в котором царит война, ведёт к беде.
— К какой беде? — спросил Асафуми.
Старик изумлённо уставился на него:
— Ты правда не знаешь?
Все участники шествия с жалостью посмотрели на ничего не ведающего Асафуми. Он решил, что его осуждают ещё и за то, что он почти гол, и ему стало стыдно.
— Бедствие — это мы, — сказало красивое юное существо непонятного пола, приложив левую руку к груди.
Асафуми подумал, что они, наверное, принадлежат к какой-то религиозной секте. А женщина, которую они называют бабушкой, как видно, основатель их секты. Но это не объясняло исчезновения городов и возникновения бедствий.
— Пора идти. Иначе стемнеет прежде, чем мы найдём место для ночлега, — прервал возникшую паузу рослый мужчина.
Завёрнутая в тряпьё старуха ударила по краю повозки:
— До следующего ночлега ещё полдня пути.
Рослый мужчина потянул за оглобли повозки. Ржавые железные колёса заскрипели. Рэнтаро поспешно спросил у потянувшихся за рослым мужчиной участников шествия:
— Куда же вы идёте?
— К Якуси, — нараспев ответил мужчина в балахоне с виниловыми завязками.
— К Якуси? — переспросил Рэнтаро.
— Да, к Якуси. Он избавит нас от беды!
Тронувшиеся в путь участники шествия заговорили наперебой:
— Вы тоже с нами?
— Он избавит вас от беды!
Рэнтаро, указывая на нижнее течение реки, куда они с Асафуми намеревались идти, спросил у женщины, с головой укутанной в мешковину:
— Скажите, пожалуйста, а там — что?
Оглянувшись, женщина посмотрела туда, куда указывал Рэнтаро. От этого движения надетый на голову мешок съехал, обнажив покрытые серыми чешуйками шею и плечи.
— Там город! — встряхнув плечами и поправив мешковину, ответила женщина.
— Но там больше никого нет, — выдавил мужчина весь покрытый паршой так, что даже лица было не различить.
— Беда, стряслась беда! — снова гневно выкрикнул старик с рыжим зайцем за спиной.
— Вперёд, вперёд, на поклонение к Якуси! — раздался с повозки, влекомой рослым мужчиной, голос старухи.
«Ду-ду-ду!» — задудел в дудочку карлик. «Бом-бом!» — ударила по железной крышке однорукая женщина. Устало ступавшая процессия стала удаляться. В голове глядевшего ей вслед Рэнтаро пронеслись разные мысли.
Если снова разразилась война и произошли ужасные бедствия, Япония, наверное, лежит в руинах. В том, что окрестности за один вечер вдруг так переменились, повинна, несомненно, новая непостижимая бомба.
Ведь атомные бомбы, в позапрошлом году сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, были для Рэнтаро непонятной вещью. На словах можно было объяснить, что если каким-то образом обработать атомы, то всего лишь одна бомба может мгновенно сжечь город с населением в несколько сот тысяч человек, но понять это было невозможно. Тепловая энергия этого взрыва и после разрушения города приводит к бедствиям, пропитывает землю. Ходили даже слухи, что после взрыва люди не смогут там жить в течение восьмидесяти лет; от знакомых, торговавших лекарствами в Хиросиме и Нагасаки, он слышал, что до сих пор люди, которым не повезло попасть под бомбардировку, умирают: они лысеют, у них горлом и носом идёт кровь, у матерей, попавших под тепловой удар атомного взрыва, рождаются дети-уроды.
Вообще сомнительно, чтобы император согласился с условиями Потсдамской конференции и капитулировал. По сути, всю войну японское правительство сообщало народу лживую информацию. Возможно, и информация о том, что Японии вышла из войны, тоже ложь, и правительство только сделало вид, что капитулировало. Может быть, обнаружив, что Япония втайне продолжает войну, страны-союзницы сбросили на Японию новую бомбу. Раз война не окончена, нужно попытаться выжить. Мгновенно решившись, Рэнтаро обернулся к погруженному в раздумья Асафуми:
— Я иду с ними.
— Что? — воскликнул Асафуми.
— Наверное, война ещё не закончилась. В такие времена безопаснее держаться вместе с людьми.
— Но у них с головой не всё в порядке! — тут же ответил Асафуми. — Ведь не может же быть, чтобы в Тояме совсем не осталось людей!
— Хиросима и Нагасаки тоже исчезли во мгновение ока. Может, на Тояму сбросили новую бомбу.
Асафуми отступил в страхе и тут же замотал головой:
— Я не поверю, пока не увижу собственными глазами.
— Да тебя могут убить, прежде чем ты сам увидишь это!
— Я возвращаюсь, — упрямо сказал Асафуми.
Решив, что бесполезно разговаривать с этим юным упрямцем, Рэнтаро, взяв в руки палку, направился вслед за процессией.
— Дедушка! — закричал Асафуми.
Рэнтаро недовольно обернулся:
— Я не так стар!
«Неужели этот молодой человек и впрямь считает меня упрямым стариком?» — удивился Рэнтаро и зашагал дальше.
Асафуми, неожиданно назвавший Рэнтаро дедушкой, растерялся и стоял как вкопанный.
«Дедушка, не бросай меня!» — возможно, крикнул бы он, будь он напуган чуточку сильнее. Но он удержался.
Раздираемый сомнениями Асафуми провожал взглядом быстро нагонявшего процессию Рэнтаро. В одиночку идти по этой опасной дороге и впрямь было не лучшей идеей. Но всё равно возвращаться той же дорогой вместе с процессией ему не хотелось.
Асафуми хотел поскорее вернуться домой. Если бы эта дорога вела к дому… Но что ему делать, если сказанное этими людьми — правда, и от города ничего не осталось? Несомненно, происходили странные вещи — эта странная перемена климата и появление покойного деда. Наверное, ещё нелепее было ожидать, что город Тояма ничуть не изменится. Разрывавшийся между желанием присоединиться к шествию и желанием вернуться в город Асафуми не мог двинуться с места.
— Пойдём!
Асафуми оглянулся. В зарослях на другой стороне дороги стояла девочка с двуглавой собакой.
— Ты… — изумился Асафуми.
Девочка улыбнулась:
— Ты ведь идёшь в город?
Асафуми неуверенно кивнул.
— Я тоже. Хотела бы разок взглянуть на него.