Иномиры (сборник)

— Ну и что же? Они или убьют его, или, что, может быть, еще хуже, захватят живым. Каково ему будет?

— Я узнал о замыслах Сафронова. Он поделился со мной, даже просил содействовать через отца устроиться на работу в Биоинститут и защитить так докторскую диссертацию под названием «Криптозоологический подход к изучению поведения и организма обнаруженных редких особей».

— Вот видишь! Ему организм нужен! Он готов к вскрытию живых существ ради лишней страницы своего опуса.

А ведь приматы, на которых он охотится, те же люди! Как этого не понять!

— Я тоже допускаю, что леший родствен человеку, даже при некотором его внешнем отличии.

— Что же делать? Что делать? — в отчаянии произнесла Танела.

— Здесь и пригодятся мои разведывательные данные, — улыбнулся Сеня.

— Какие?

— Он добивается, как я сказал, профессорской должности в новом Биоинституте под Москвой, к которому имеет косвенное отношение мой отец.

— Так поступай туда! — воскликнула Танела. — Ты ведь тоже готов к защите докторской диссертации. И тоже почти профессор!

Сеня усмехнулся:

— К сожалению, могу стать лишь доктором минераловедческих наук, а никак не биологом. Меня не возьмут.

— Тогда меня возьмут! — решила Танела.

— Кем? — деланно удивился Сеня, словно сам не имел такой мысли.

— Думаешь, поваром? Нет! Я подыщу себе более полезное для наших целей занятие. Ведь институт только еще организуется, штаты набираются. И не только профессорские…

— Да, мне так отец говорил.

— Куда не проникнет мужчина, войдет женщина! — загадочно произнесла Танела и, понизив голос, поведала другу свой план.

Биоинститут в Подмосковье был создан для изучения редких животных. В главном его зале, гордости ученых, было два бассейна с выходящей в зал стеклянной стенкой, как в огромных аквариумах, они разделялись клеткой для крупного животного, которое рано или поздно попадет в нее.

Танела поступила на работу как раз к прибытию первых подопытных экземпляров.

Во двор въехали два гигантских грузовика с наполненными водой контейнерами. Первые обитатели Биоинститута были морские «жители». Наблюдавший их молодой научный сотрудник охотно объяснял новенькой, что зовут его Костя и что работает он с обыкновенными дельфинами.

— Зачем? — удивилась Танела. — Разве их не лучше изучать в дельфинарии у моря? И разве они такие редкие?

— Они нужны здесь для сопоставления с главным объектом. Его привезли в другом контейнере.

— А это кто?

— Неизвестный прежде вид спрута.

— Спрут? Не обычный?

— В том-то и дело. Его обнаружили там, где в море опускалась «летающая тарелка». Есть подозрение, что она оставила там животное в глубине.

— Зачем?

— Это и надо выяснить. Я лично готов предположить, что нам привезли мыслящего спрута.

— Мыслящего? — изумилась Танела.

— Да, словом, инопланетянина! Они вовсе не обязательно похожи на людей. Эволюция морских животных могла дать на другой планете разумное существо, живущее в жидкой среде. Вот почему для сопоставления нам нужны дельфины, наличие задатков разума у которых подтверждается последними исследованиями. Они будто даже общаются со своими исследователями на английском языке. Хотя при их способности воспроизводить и слышать звуки в огромном ультра- и инфрадиапазоне наша человеческая речь представляется им крайне скудной.

— Я что-то слышала об американском ученом Лилли, утверждавшем это.

— Не только он пришел к такому выводу, хотя и вызвал волну скептицизма. У нас в науке всегда так. Вот потому для чистоты эксперимента свои места в двух бассейнах займут дельфины для сопоставления с главным объектом исследования.

— А кто главный объект? Спрут?

— Не только он, но и тот, кто займет место в клетке между бассейнами, которого доставит сюда новый руководитель нашего отдела изучения редких животных.

— Сафронов?

— Вы знаете его? Говорят, въедливый ученый, никогда не уступающий и не отступающий. Учтите, к нему надо обращаться «профессор». Как говорится, «будем посмотреть».

— Да, будет на что посмотреть, — многозначительно заметила Танела.

— А пока посмотрим, как выгрузят наших гостей, — закончил молодой ученый, столь откровенный с новой уборщицей.

Он стал руководить размещением животных.

Для этого крыша зала приподнялась так, что специальная рука подъемного крана могла подать в зал контейнер, который и опустили в бассейн.

Там контейнер раскрылся, и из него выплыли новые обитатели Биоинститута.

Дельфины резко всплыли к поверхности бассейна и были, видимо, рады перемене обстановки.

Спрут, показавшийся Танеле ужасным, неохотно выбрался и сразу заполз на дно бассейна в приготовленную для него нору.

Танела видела, каким взглядом он посмотрел на нее, прильнувшую к стеклянной стенке исследовательского аквариума. Она даже передернула плечами.

Взявшись за ведро и швабру, она вошла в клетку, которую приготовили для «палеоантропоида», как называли весьма по-научному снежного человека, которого отловил и должен был привезти сюда новый начальник исследовательского отдела Биоинститута В.А. Сафронов, уже именуемый «профессором».

Он приехал раньше автофургона с пленником из ленинградских лесов. Его сопровождали опытные участники экспедиции.

По прибытии Владимир Алексеевич отправился осматривать свои владения.

Исследовательский зал с бассейнами и клеткой восхитил его, но неожиданно состоявшаяся там встреча отнюдь не обрадовала. Танелу, да еще с ведром и шваброй, он меньше всего ожидал встретить.

— Что вы здесь делаете, Татьяна Сергеевна? — резко спросил он.

— Выполняю свои служебные обязанности, — с почтительной лукавостью ответила она.

— Надеюсь, вы закончили здесь свою работу? На мой взгляд, ваше присутствие здесь необязательно.

— Никак не могу уйти. Такое дано мне указание заместителем директора по хозяйственной части. Я еще должна закончить уборку.

— Вы что? Уборщица? С высшим техническим образованием?

— Я на пенсии, Владимир Алексеевич. А при нынешней дороговизне, да еще и безработице в придачу, должна чем угодно прирабатывать. У меня семья…

Сафронову не хотелось сразу конфликтовать с замдиректора. Он важно удалился передать директору привет от самого Коганчука и доложить о своем прибытии.

Остался лишь его спутник, показавшийся Танеле незнакомым, но он почему-то улыбался ей.

— А мы все-таки его поймали! — подмигнул он ей. И ссутулился, изображая пойманного с болтающимися руками.

К своему удивлению, Танела теперь узнала безбородого Болотова.

— Сбрил, выполнив обет, — пояснил он, видя ее недоумение. — А какая была борода! Она мне во сне снится. Все расчесываю…

Танела рассмеялась.

— Ведут, уже ведут! — спохватился Болотов.

Танела напряглась, преодолевая волнение. Ей уже казалось, что сейчас приведут сюда «для расправы» ее могучего, рыцарски благородного «похитителя» с кавказских гор. И усмехнулась, вспомнив остроты Сени, подтрунивавшего над ней по поводу того, что, по гипотезе криптозоологов, «человек пещерный» на Кавказе возник от скрещения с человеком. Она поколотила Сеню, а он оправдывался, что тайны женской натуры непостижимы.

В зал ввели примата. Огромный, раза в полтора выше идущего впереди Алеши-пограничника, он был бы еще выше, если бы не сутулился, бессильно свесив руки, как только что показал Болотов.

Он был человекоподобен, отнюдь не походя на большую обезьяну. Все-таки, несмотря на покрывавшую его шерсть, он был человеком. Ведь все мы покрыты шерстью, только незаметной, коротенькой и бесцветной. Правда, у этого лоб был скошен, нос широк и ноздри чуть вывернуты. Но изо рта не торчали клыки. Может быть, из-за того, что он травоядный?

При каждом шаге гремела прикованная к его ноге цепь.

— В этой цепи все дело, — объяснял Болотов. — Сафронову нужно отдать должное. Он не игнорировал, казалось бы, нелепую выдумку вашего очкарика о переходе примата из другого измерения к нам и возвращения обратно. Помните, Афоня исчез из-под сетки у всех на глазах.