Прежде чем проститься

— Мне очень неловко просить вас об этом, — извиняющимся тоном добавил он, — но у меня времени в обрез. Вчера поздно вернулся из Филадельфии, немного проспал, собирался в спешке — и вот вам результат.

Адам объяснил ей, что в дипломате у него лежат заметки, касающиеся сегодняшней встречи на яхте, а куртка понадобится ему на тот случай, если он все же решит отправиться в ресторан «Времена года» на празднование юбилея двоюродной бабушки Нелл. Все это было сказано с улыбкой, однако Уинифред тоже была не лишена проницательности. Она сразу поняла: этим утром супруги Колифф если не поссорились, то имели весьма неприятный для обоих разговор. Вот еще одно свидетельство того, что их семейный корабль несет на скалы.

«Зато яхта Адама крепко держится на плаву», — с улыбкой подумала Уинифред, входя в лифт. Как здорово, что эту встречу он решил провести не в офисе, а на борту. Так куда романтичнее, хотя разговор и будет сугубо деловым.

Узкий круг. Считая Адама и ее, всего пятеро. Адам пригласил на борт Сэма Краузе и Питера Лэнга, своих партнеров по проекту «башни Вандермеера». Пятым будет Джимми Райен, один из старших мастеров, работающий у Краузе. Уинифред не совсем понимала, зачем его пригласили. До нее доходили слухи, что Джимми никак не выпутается из своей депрессии. Может, затем и позвали, чтобы разобраться наконец, в чем там дело?

Судя по Адаму, их всех наверняка встревожили статьи в сегодняшних газетах. И чего волноваться? Окружная прокуратура не впервые подкапывалась под строительный бизнес. В худшем случае «Уолтерс и Арсдейл» придется раскошелиться на штраф, а когда ее бывшие боссы достанут бумажники и отстегнут кому надо, проблема лопнет как мыльный пузырь.

Нелл ждала ее на лестничной площадке, держа в руках куртку и дипломат. Она приветливо улыбалась, но стоило Уинифред выйти из лифта и сделать пару шагов, как улыбка погасла.

— Что-нибудь случилось? — с тревогой спросила Уинифред.

Нелл не ответила на ее вопрос. «Боже милосердный, но почему я это чувствую? Откуда я это знаю? — мысленно спрашивала она себя. — Кто подсказал мне, что жизненный путь Уинифред подошел к концу?»

Адам поднялся на борт «Корнелии II» за четверть часа до назначенного времени встречи. Пройдя в каюту, он убедился, что его заказ выполнен: в буфете стояли тарелки с несколькими сортами сыра и большое блюдо с крекерами. Адам не стал проверять содержимое бара и холодильника. Раз посыльный уже побывал здесь, можно не беспокоиться.

Деловые встречи на яхте помогали Адаму лучше узнавать нужных ему людей. Непринужденная обстановка и выпивка развязывали языки его партнеров и потенциальных клиентов. Все думали, будто он пьет свой любимый коктейль «водка со льдом». Адаму действительно нравился этот коктейль, однако на таких встречах он весьма искусно заменял себе водку обыкновенной водой.

В течение дня его несколько раз тянуло позвонить Нелл, но в конце концов он убедил себя, что звонить ей не стоит. Адам терпеть не мог ссориться с женой, однако еще больше он не мог терпеть ее деда, которого начал просто ненавидеть. Неужели Нелл до сих пор не понимает, что Мак печется вовсе не о ее политической карьере? Старик чувствует: его время в политике заканчивается, а ему очень не хочется выходить из привычной игры. Так почему бы не заполучить себе послушную марионетку в лице внучки? Все разглагольствования Макдермотта о его нежелании прослыть самым старым членом Конгресса — пустая болтовня и откровенное вранье. Просто два года назад конкурент, выставленный демократами, был сильнее Мака. Старик испугался проигрыша.

Итак, дед Нелл ушел в отставку, но бросать любимое занятие отнюдь не собирался. Да и зачем, если у него есть умная привлекательная внучка, успевшая завоевать популярность? И если сам он уже не сядет в кресло конгрессмена, с победой Нелл к нему вернется власть. В том, что Мак заставит внучку действовать по его указкам, Адам не сомневался.

Мысленно представив лицо Корнелиуса Макдермотта, Адам поморщился. Он быстро прогнал образ ненавистного старика и подошел к приборной доске. Указатель уровня топлива свидетельствовал о заполненном баке. Обслуживающая компания свое дело знала.

— А вот и я, — донеслось снаружи.

Адам поспешил на палубу и помог Уинифред подняться на борт. Заметив в руках у его помощницы куртку и дипломат, Адам удовлетворенно кивнул. От него не ускользнуло, что Уинифред чем-то расстроена.

— Что с вами? — спросил Адам.

Она попыталась улыбнуться, но безуспешно.

— Ах, Адам, вы действительно видите меня насквозь, — сказала Уинифред, ступая на палубу и крепко держась за его руку. — Пожалуйста, ответьте мне на один вопрос, только честно. Чем я могла рассердить Нелл?

— Откуда у вас такие мысли?

— Ваша жена как-то странно меня встретила. Вещи для вас она передала мне на площадке. Мне показалось, она не могла дождаться, пока я уберусь прочь.

— Уинифред, не принимайте это на свой счет. Вы тут абсолютно ни при чем. Утром мы с Нелл немного повздорили. Когда вы пришли, она, я думаю, до сих пор находилась под впечатлением нашего разговора.

Уинифред не торопилась отпускать его руку.

— Адам, если вам хочется выговориться, я готова вас выслушать.

Колифф осторожно высвободил свою руку.

— Спасибо, Уинифред. Я очень ценю ваше участие. Но боюсь, сейчас не получится. Сюда идет Джимми.

Джимми Райен явно не был завсегдатаем на борту дорогих яхт. Он приехал сюда прямо со стройплощадки, не удосужившись переодеться или хотя бы почистить обувь. Вслед за Джимми по ковру каюты протянулась цепочка пыльных следов, оставленных его тяжелыми рабочими ботинками. В ответ на предложение Адама налить себе что-нибудь по вкусу Райен выбрал крепкое шотландское виски, плеснув изрядную порцию. «Надо будет поговорить с Адамом об этом Джимми», — поставила мысленную галочку Уинифред.

Тем временем Джимми Райен уселся за стол, решив, что встреча сейчас начнется. Однако Адам и Уинифред не торопились спускаться в каюту. Тогда Джимми тоже выбрался на палубу, но подходить к ним не стал.

Через десять минут появился Сэм Краузе, жалуясь на пробки и неопытность своего водителя. Кивнув Джимми, он спустился в каюту, чтобы налить себе джина.

— Лэнг, как водится, опаздывает, — угрюмо бросил Краузе, вернувшись на палубу.

— Перед отъездом из офиса я ему звонил, — сообщил Адам. — Лэнг говорил, что подъезжает к городу. Вроде должен быть с минуты на минуту.

Через полчаса на яхту позвонил Питер Лэнг. Он говорил напряженным, каким-то не своим голосом.

— Я угодил в дорожную аварию, — объяснил Лэнг. — Врезался в тяжелый грузовик с прицепом. Просто чудо, что остался жив. Полицейские настаивают, чтобы я отправился в больницу на освидетельствование. Думаю, мне лучше с ними не спорить. Так что, Адам, встречу придется либо отменять, либо проводить без меня. Вам решать. Мне сегодня уже не до переговоров. После врача я поеду домой.

Через пять минут «Корнелия II» подняла якорь и вышла из гавани. Ветер усиливался. Небо начинало затягиваться облаками.

— Меня мутит, — жаловался отцу восьмилетний Бен Такер, держась за перила палубы экскурсионного парома.

Отец с сыном возвращались в Нью-Йорк после экскурсии к статуе Свободы.

— Это от волн, сынок. Ты прав: на обратном пути качка усилилась. Но мы уже скоро доплывем. Постарайся чем-нибудь отвлечься. Смотри, какой захватывающий вид. Не знаю, когда мне снова удастся свозить тебя в Нью-Йорк. Так что гляди и запоминай.

Бен снял очки, чтобы протереть забрызганные стекла. «Ну вот, сейчас опять начнет рассказывать мне, что статуя Свободы была подарена народу Соединенных Штатов народом Франции, — подумал мальчишка. — Потом обязательно добавит, что французы лишь привезли статую в Америку, а деньги на ее установку пришлось собирать американцам. Дела со сборами шли хило, пока одна женщина по имени Эмма Лазарус[11] не написала стихотворение, убеждая сограждан не пожалеть своих трудовых центов и обязательно поставить статую Свободы у входа в Нью-Йоркскую гавань... Слышал я это, и не раз. И стихи помню: "Отдайте мне ваши толпы, жаждущие освобожденья". И помню, как твой прапрадед был одним из мальчишек, помогавших собирать пожертвования... Ой, папа, помолчал бы ты лучше».

11

Эмма Лазарус (1849-1887) — американская поэтесса, получившая известность благодаря сонету «Новый колосс», воспевающему статую Свободы.