Свет

Кэрни с улыбкой поцеловал ее.

– Кое-что я еще могу испробовать, – успокоил он ее. – Это я приберегал напоследок.

– Но…

Он отставил стул и поднялся.

– Анна, мне по силам выбраться из этой передряги. Ты мне поможешь? – Она открыла было рот для ответа, но он коснулся пальцами ее губ. – Ты бы не могла просто отправиться домой и спрятать там эту вещь, пока я не вернусь? Пожалуйста. Я утром вернусь, обещаю.

Она подняла на него взгляд светлых упрямых глаз, потом снова отвернулась. Протянула руку в сторону, потрогала жесткий диск и быстро спрятала в карман плаща. Покачала головой, словно, испытав все средства, теперь решилась предоставить Кэрни своей судьбе.

– Ладно, – проговорила она. – Если ты этого хочешь.

Кэрни испытал неимоверное облегчение.

Он вышел из бара, взял такси в Хитроу и забронировал билет на первый попавшийся рейс до Нью-Йорка.

Поздней ночью в аэропорту было тихо и малолюдно. Кэрни сел в пустом ряду кресел зала ожидания, зевая и глядя через толстое стекло на огромные стабилизаторы маневрирующих самолетов. Пока ночь сменялась рассветом, он то и дело в компульсивном порыве подбрасывал кости Шрэндер. На соседнее сиденье он примостил сумку. Он собирался улететь в Америку не потому, что ему туда хотелось, а потому, что так выпали кости. Он понятия не имел, что делать по прилете. Он так и видел себя за рулем машины в центральных землях Америки, над картой формата A3 в полутьме или у окна поезда, словно персонаж книг Ричарда Форда,[49] чья жизнь давно уже приземлилась на невезучую сторону и не может взлететь, придавленная своей тяжестью. Все его планы провалились. Неотступная внутренняя паника иссушила их много лет назад. То, что сейчас происходило, было ему внове. Он чувствовал: близится кульминация. Он снова ударится в бега, и на этот раз его, вероятно, поймают; а возможно, повезет выяснить, зачем была нужна вся эта жизнь. Во всем остальном он Анне солгал. И наверное, она этого ожидала, потому что в пять часов утра обняла его со спины, поцеловала и накрыла его руки тонкими ладошками, помешав подбросить кости в очередной раз.

– Я же знала, что ты сюда припрешься, – шепнула она.

23

Так сложились звезды[50]

Командир «Касаясь пустоты» пытался выйти на связь с Серией Мау через уловку.

С его сигналом творилось странное. Часть передачи либо не дошла, либо смешалась с каким-нибудь проявлением барочной материи Вселенной. Уловка целую минуту мерцала перед баком Серии Мау, то проявляясь, то исчезая вновь, а потом растаяла окончательно. Была она куда меньше, чем запомнилось Серии Мау с прошлого раза: узелок желтоватых конечностей немногим крупнее человеческой головы скорчился в лужице какой-то липкой жидкости. Кожа командира имела оттенок поджаренной птичьей тушки. Серии Мау показалось, что с ним что-то не в порядке: в смысле с командиром, а не с сигналом. Она спросила у математички, что та думает по этому поводу.

– Контакт потерян, – сказала математичка.

– Бога ради, – разозлилась Серия Мау, – до этого я и сама могу додуматься.

Следующие два дня привидение появлялось снова на минуту-другую в разных частях корабля: дрейфующие камеры ловили мимолетный, незаметный взгляду проблеск. Теневые операторы отгоняли призрака в углы, где тот впадал в панику. В итоге привидение возникло прямо перед баком Серии Мау, быстро стабилизировалось, но осталось таким же маленьким. Отсюда оно терпеливо глядело на нее скученными глазками, пытаясь заговорить.

Серия Мау с отвращением наблюдала за ним.

– Чего тебе? – спросила она.

Уловке наконец удалось вымолвить ее имя:

– Серия Мау Генлишер, я…

Интерференция. Статические помехи. Эхо пустоты, порожденное пустотой без эха.

– …важно предостеречь о твоем положении, – сказало привидение, словно заканчивая какую-то фразу, начало которой Серия Мау пропустила.

Сигнал ослабел и вдруг вернулся, загремев:

– …модифицировал пакет доктора Хэндса.

Привидение снова умолкло. И растаяло облачком бурого дыма, возбужденно дергая щупальцами. Если уловка и пыталась что-то еще сказать, Серия Мау не разобрала ни слова. Когда привидение исчезло, Серия Мау осведомилась у математички:

– Как у них там делишки?

– Ничего нового. Звено Муара чуток подотстало. «Касаясь пустоты» все еще в фазовом резонансе с неизвестным K-раблем.

– Ты мне можешь пояснить, что вообще происходит?

– Не думаю, – призналась математичка.

А что думает чужак? Как он себе представляет мир? Прибывая на очередную планету, ужасники подчиняли местное население и приступали к земляным работам. Им требовались силосные ямы шириной в милю и глубиной около пяти. Издырявив этими структурами всю литосферу, ужасники начинали миллионами роиться над планетой; крылья их казались дешевыми и не более технологичными, чем пластиковая расческа. Никто не знал зачем, хотя преобладала религиозная трактовка. Если ужасников пытались вызвать на более прагматичный разговор об этом, они отвечали:

– Дело не задастся, только если рабочий отвернулся от колеса.

Или:

– По утрам направляются они внутрь, подобно луне.

Многочисленные колонии ужасников распространялись от края Галактики к центру, вырезая эту область пространства из круговой диаграммы галактической проекции. Напрашивался вывод: они пришли извне. Так оно и было, хотя как именно они преодолели такой дальний путь, оставалось неизвестным. В мифологии ужасников перворой странствовал меж звезд вообще без кораблей, рассекая крыльями некую облегченную фракцию континуума, попеременно разогреваемую излучением и остывающую; но это объяснение люди в расчет не приняли.[51]

Больше ужасник на связь выйти не пробовал. «Белая кошка» неслась в пустоте, но преследователи нагоняли, точно свора псов. Просчитать дальнейшие действия было не легче.

Билли Анкер слонялся по кораблю. Бо́льшая часть обычных человеческих действий отнимала у него слишком много времени. Серия Мау с интересом и в то же время с омерзением наблюдала через рассеянные повсюду скрытые камеры, как он моется, ест, сидит на унитазе со спущенными до колен штанами от скафандра, почесывая подмышки. От Билли Анкера пахло кожей, по́том и чем-то еще неопределимым, вроде машинного масла. Он никогда не снимал перчатку с увечной руки.

Сон ему облегчения не приносил. Во сне верхняя губа его отдергивалась в загнанном оскале; по утрам он искоса поглядывал на себя в зеркало. Что он там хотел увидеть? Какими внутренними ресурсами может он располагать, раз так безразличен к жизни? Его разработали и запустили как ходячее продолжение собственного отца, и он швырнул себя в пустоту, полагая это способом самовалидации. Он не только это учудил, но и еще много чего безумного – и так износился по пути, что, забившись в нору, просидел десять лет, собирая себя по кусочкам. Меж тем близилась война, великие тайны стали отдаляться, вместо того чтобы приблизиться, Галактика еще немного расширилась, и все на свете еще чуть-чуть отдалилось от ремонтопригодного состояния.

Бросай все, Билли Анкер. Вот о чем она хотела бы ему взмолиться. Живешь большим открытием – и кормишь толстую жабу внутри. Со всего, что ты находишь, он получает доход. Ей хотелось взмолиться: «Забей на все, Билли Анкер, и улетим вместе».

Что она хотела этим сказать? Что могла под этим понимать? Она перестала быть человеком и стала ракетным кораблем. Она задумалась. Продолжая следить за спящим Билли Анкером, сама видела сны.

Во сне Серии Мау, столь же несвязном, как воспоминания в расширенном сенсориуме «Белой кошки», Билли Анкер опускался на колени рядом с ней, не переставая улыбаться, а она улыбалась ему в ответ. Она была в него влюблена, но точно не знала, чего хочет. Озадаченная, она просто взяла и предложила себя ему. Ей хотелось ощутить тяжесть его взгляда в комнате, озаренной светом летнего дня. Однако была у этого события и теневая версия, отравлявшая ее воображение и сводившая фантазии к абсурду… В доме холодно, еда стынет на подносе, половицы ничем не накрыты, она гораздо меньше его ростом и ничего не чувствует, кроме смущения и непрошеной опрелости. В попытке отыскать должную манеру поведения она просмотрела записи со спутниками Моны, сделанные еще до того, как тех вынесло через воздушный шлюз. Она научилась произносить требовательно и гневно:

49

Ричард Форд (р. 1944) – американский писатель, лауреат Пулицеровской премии, в детстве много путешествовал по Америке со своим отцом.

50

В названии главы автор использовал цитату из пролога пьесы У. Шекспира «Ромео и Джульетта»: «A pair of star-crossed lovers take their life»; букв.: «Но так сложились звезды, что влюбленным их жизни до́лжно положить».

51

Стоит отметить, что в «Буре крыльев» насекомоподобные инопланетяне, вторгшиеся на Землю, также обладают способностью перемещаться в космосе вообще без транспортных средств, по «трещинам и разломам космического пространства».