Страница 46 из 61
В моем распоряжении квартира, две огромные комнаты. Когда-нибудь я расскажу о ней подробнее. Уборная функционирует как делала это в МЕТА. Душ работает и ванная наполняется как и там, тоже. Только здесь сантехника из мрамора и с позолотой.
Деметра знала об этом месте. Возможно, она была одной из тех, кто финансировал его строительство, и намеревалась оказаться тут, если что-то произойдет.
Но здесь ли она? Джейн может тут не оказаться.
А вот Джейсон тут.
— 2 —
Волосы Джейсона соответствовали схеме его цветосущности и были одного из оттенков бежевого, а кожу покрывал сильный загар…
Уже нет. Теперь волосы Джейсона цвета соли, а загар, если это он, сильно побледнел. Он худой. Довольно высок, тощ и неплохо выглядит, что не каждый сможет оценить. То есть, я это могу оценить, но его внешность непривлекательна. К его узкой фигуре приставлено странно пухлое лицо.
Я возненавидела его еще до встречи, еще в Книге. И в то же время, ведь он вышел из книги, во плоти он не казался полностью реальным. (Это извращение, но Верлис реальнее кого-либо).
Джейсона я встретила на пятый день после прибытия.
В центре города есть сквер, очень широкий, скорее даже площадь как в Европе или Мексике. Я сидела за столиком у коффинерия, который работает автоматически без какого-либо обслуживающего персонала, будь то люди, или что-то еще. Джейсон свернул с улицы, пересек ее и присел напротив меня. Вокруг не были ни души. Как я уже говорила, здесь меньше шестидесяти человек. И никого, кроме меня, не было на площади за исключением щебечущих и поющих птиц. Раннее искусственное утро.
Я посмотрела на него, задаваясь вопросом, что последует дальше, и не предполагая, кем бы мог быть этот человек. Точно не один из богов. Даже не из новеньких, не «посланник», как я их зову. Джейсон не идеален ни в каком отношении.
Джейсон произнес своим легким, довольно высоким голосом:
— Значит, это ты фаворитка короля.
Что меня поразило, так это то, что его, казалось, ничего не беспокоило. Я думала, что все волнуются, по меньшей мере, мы, люди. Это может значить лишь одно: он заранее знал план прибытия сюда и был рад ему следовать, хотя лишь некоторые из избранных, если таковые были вообще, смогли подстроиться. И всех нас стараются держать подальше друг от друга.
Но вот он повесил на меня ярлычок. Фаворитка короля.
Я посмотрела ему в глаза. Они, кстати говоря, бежевого цвета.
— Джейсон, — представился он. — Вот кто я. — Наверно, я как-то отреагировала, может быть, просто испустила феромон, говоривший: «Господи Иисусе, это он!», потому что он ухмыльнулся: — Да, я слышал, что ты читала Книгу. Неприятный Джейсон. Я ее тоже читал. Переполнена слащавым девчачим бредом. Слишком много прилагательных — зачем использовать одно, когда можно впихнуть двадцать шесть. Но узнал ли Джейсон самого себя, спросишь ты?
— Узнал?
— Я узнал мою своеобразную старшую сестру-близнеца.
— А, — сказала я. — Ту мертвую.
И глазом не моргнул.
— Да, верно. Мертвую Медею. Джейн, похоже, считала, что я и Мед неразделимы. Джейн там пишет что-то про то, как я был привязан к Медее невидимой нитью, или что-то в этом роде, верно? В одной из ее джейнистых потуг писать как настоящий писатель. На самом деле, все было наоборот. Это Медея была липучей.
Как же удачно, в таком случае, для него то, что это с ней произошел фатальный несчастный случай в Кейп Энджел. Но я не высказалась вслух.
Джейсон щелкнул пальцами, и я вздрогнула, но он всего лишь вызывал коффин из коффинерия. Очаровательно. Шарффи машинам подмигивает, этот щелкает. У Джейсона было большое золотое кольцо. Оно поблескивало в бессолнечном утреннем свете, пока приближалась кружка, распухшая от сливок и кусочков шоколада, слоистая, с вафлей, с соломинкой и бог знает, с чем еще. Это был детский коффин, для людей, которым идея нравилась больше, чем суть.
Он отпил, и на губе осталась тонкая полоска молочных усов, которую он и не побеспокоился стереть, ведь перед ним сидела лишь я. Он сказал:
— Предполагаю, ты задаешься вопросом, что я делаю тут, среди таких как ты.
— Нет.
— Честно? Надо же. Но я все равно тебе скажу. Я умный. Деметра тоже так думает — или мне следует говорить «думала»? Но потом они — и ты же понимаешь, кого я имею в виду, говоря «они», Лорен? — они стали настолько важными; я увидел, к чему все ведет. А так как им все еще нужна была помощь то с тем, то с этим, я вроде того вызвался в волонтеры. Хотел поучаствовать. И вот я здесь.
Он чокнулся, подумала я. Он думает, что так же умен, как они.
Но откуда мне знать? Может, так оно и есть.
Что ему нужно было от меня?
— Я подозреваю, что ты спрашиваешь себя, — продолжал он, — по какой причине я подошел и подсел к тебе. Кроме той, что я слишком ленив, чтобы приготовить хороший горячий напиток самостоятельно в своей квартирке. Мне сказать? Тебе бы хотелось услышать ответ?
Я встала. Джейсон с изумлением дунул в соломку, и сливки поползли по высоким стенкам высокого стакана, растекаясь по столу.
— Ты захочешь хорошенько стукнуть себя по лбу, — хихикал он, — когда узнаешь.
— Не сомневаюсь.
— Ну, до свидания тогда, — бросил он мне вслед, потому что я уже пересекала площадь.
Есть в нем что-то отвратительное. Если бы я не прочла о нем, подумала бы я так же? Конечно, да.
Мои апартаменты расположены за большим сквером-площадью, в блоке, выходящем окнами на парк с водопадом. Лифты ароматизированы и мягко возносят тебя на десятый этаж. Только я одна живу там.
Я подробно опишу апартаменты. Нет, поверьте, вы хотите о них узнать.
Я уже сказала, что ванная мраморная. Есть и кухня тоже. В ней все автоматизировано. Для маффина ты нажимаешь одну кнопку, другую — для стейка. Но и пространства достаточно, чтобы поесть, и полно гаджетов поиграться: кофемолка, соковыжималка, хлебопечка — игрушки для богачей.
Простите, все это не имеет значения. (И спальня тоже не имеет значения, хотя стены ее и обиты бархатом, который мягко меняет цвет в зависимости от времени суток, мимикрируя и усиливая игру внешнего или внутреннего искусственного освещения).
Что имеет значение, так это центральная комната. Позвольте мне провести вас.
Стены окрашены в кремово-белый. С потолка свисает бледно-золотистый бумажный абажур, прошитый золотыми же стежками, а сам потолок окрашен в голубой цвет, имитирующий голубое небо снаружи, и поверх — острова облаков. Птицы на нем тоже изображены: маленькие арбалетики-стрижи. И мираж нежнейшей радуги, переброшенной от левого угла у двери к ближайшему к окну углу. Смотрится очень реалистично. Мебели немного, но повсюду чудесно сделанные полки, а на них — свечи всех красок спектра, установленные в хрустальные блюдца соответствующих либо контрастных цветов. Есть и зеркало, изрисованное листиками, цветами и холмами.
Вы уже начинаете узнавать эту комнату? Полагаю, что да.
И ковер тоже есть, от стены до стены. Он буквально состоит из сотен маленьких полосок и квадратиков разных цветов. Зеленые меховые подушки разбросаны по нему. И есть диван, задрапированный восточными шалями. И голубые шторы с маленькими серебряно-золотыми картинками.
Здесь даже есть черная дверь, которая в квартире неуместна и которая расписана как еще одно небо с парящим в нем на огромных гусиных крыльях кораблем с золоченой пушкой в боку (часть дверной ручки).
Да. Это их комната на улице с именем «Терпимость». Комната Джейн и Сильвера, та, что он расписал, та, которую они обставили вместе.
Впервые увидев это место — одна из посланников, Лили, привела меня, — я издала какой-то нечленораздельный звук, когда комнату залил свет подобно заре, рожденной в золотой лампе.
Лили только посмеялась и вышла.
Первый шок был абсолютным. Второй — более медленным и тяжелым, мучительным. По причине двух очевидных фактов. Квартирка на улице Терпимости была обставлена бедняцки, так как иного выбора не было. Эта квартира, хотя и копировала в точности обстановку, была роскошной. Занавески шелковые, абажур из пергаментной бумаги. Ковер не сшит из сотен лоскутков, а соткан единым изделием, разбитым на цветовые составляющие. А другая причина — я видела, что комнату расписал он. Опять же. Именно он. Верлис. Тщательно копируя, без единого отклонения, доверяя на сто процентов надежной памяти Сильвера.