Гость из леса

Вильям Козлов

1. Тришкина беда

2. Майя, старичок профессор, Гектор и Тишка

3. Зеленое царство Романа Басманова

4. Выстрелы в лесу

5. Мальчишки — девчонки…

6. Егор Пестрецов

7. Легкий заработок

8. Урок вежливости

9. Гришкина месть

10. Когда умирают деревья

11. Джинн в пробирке

12. Эх, прокачу!

13. Как спасти лес?

14. Хозяева леса

15. Дождь в лесу

16. Разговор Никиты Позднякова с отцом

17. Костры в лесу

18. Лесные приключения

19. Происшествие на старой вырубке

20. Человек идёт по лесу

21. Пожар! пожар!

22. Гнездо старого ястреба

23. Тревога в посёлке

24. В погоне за жар-птицей

25. Схватка в еловом бору

26. Праздник

27. Отец и сын

28. Прощай, Тришка!

Вильям Козлов

ГОСТЬ ИЗ ЛЕСА

1. Тришкина беда

Из леса вышел небольшой медведь и, остановившись на опушке, потянул носом в сторону посёлка, который виднелся сразу за речкой на пригорке. Медведь тяжело дышал, и с чёрных губ его капала слюна. На мохнатой коричневой груди образовалась влажная дорожка.

Медведь поднялся на дыбы и заворчал: правая передняя лапа угодила в капкан — и за ней на ржавой цепи волочился здоровенный чурбак. Капкан впился в медвежью лапу чуть повыше чёрных загнутых когтей. В том месте, куда он врезался, шерсть свалялась в бурые комки.

Было летнее утро. Белые с солнечным блеском облака нависли над посёлком. Ярко зеленела трава. За излучиной неширокой речки белела берёзовая роща. Ещё дальше, за рощей, по заливному лугу разбрелись коровы и овцы.

Медведь опустился на все четыре лапы и поковылял к посёлку. Это, собственно, был ещё не медведь, а медвежонок, и добродушная морда его выражала обиду и удивление. При каждом шаге цепь негромко позвякивала, а волочившийся на ней чурбак оставлял в пыли борозду.

Первыми увидели медведя ребятишки. Они играли за околицей в ножички. Вместо того чтобы испугаться и припустить к дому, мальчишки с радостными возгласами: «Тришка! Тришка пришёл!» — бросились навстречу лесному гостю. Тот, ничуть не удивившись им, ковылял себе по дороге в посёлок.

Увидев, в какую беду попал Тришка, ребята заахали, стали оживлённо обсуждать это событие.

— Ясно, Егоркин капкан, — сказал один из них. — Кто, кроме него, сейчас в лесу балует?

— Может, с Липовой горы охотнички на косулю поставили? — возразил другой.

— Куда Тришка хромает-то?

— К Ромке Басманову. К кому же ещё?

Окружённый мальчишками, Тришка вступил на территорию посёлка лесорубов и уверенно направился к высокому бревенчатому дому, крытому рифлёным шифером. Здоровой лапой толкнул калитку, но она оказалась на запоре. Тогда, просунув между жердин когти, отодвинул щеколду и подошёл к крыльцу. Глядя на закрытую дверь, несколько раз глухо рыкнул. Что-то вроде: «Угр-р-р!».

Из дома никто не вышел. Тришка погромче рыкнул. Никакого ответа. Забывшись, поставил пораненную лапу на землю и тут же с визгом снова поднял. Вгорячах куснул стальную цепь и, подняв голову, взглянул на ребят, как бы спрашивая: «Почему никто не выходит?».

— Ромка с Гришкой Абрамовым с утра ушли в механические мастерские! — вспомнил один из мальчишек. — Я сам видел.

— Одна нога здесь — другая там! — скомандовал белобрысый паренёк в жёлтой майке. — Пусть оттуда напильник захватит.

Тришка смотрел на дверь и жалобно повизгивал. Он не понимал, о чём говорят ребята. Ему было больно, хотелось поскорее освободиться от этой проклятой железяки с грузом, а его друг Роман Басманов почему-то не спешил на выручку.

Ромка Басманов в этот самый момент сидел на потрескавшемся тракторном скате и вывинчивал отвёрткой тугие винты в найденной на свалке заржавевшей детали. Неподалёку щипала траву стреноженная гнедая кобыла с жеребёнком. Время от времени она энергично взмахивала хвостом, отгоняя слепней, и тогда раздавался тоненький секущий свист. Черногривый пушистый жеребёнок опасливо тянулся мягкими бархатными губами к куску сахара, который ему протягивал Гришка Абрамов. Ноздри сосунка раздувались, тёмные влажные глаза косили, но он не решался сделать последний маленький шаг и взять угощение, а Гришка тоже не двигался с места, боясь спугнуть жеребёнка. Мальчишке очень хотелось, чтобы тёплые шелковистые губы сосунка пощекотали его раскрытую ладонь.

— Ну, чего трусишь, Байкал? — уговаривал Гришка. — Бери, дурачок…

Жеребёнок вытянул губы трубочкой, ткнулся ими в ладонь и, взяв угощение, шарахнулся в сторону. Сделав несколько суматошных кругов с подскоками и взбрыкиваньем вокруг невозмутимо жующей мамаши, остановился возле берёзы и принялся хрустеть сахаром, встряхивая от удовольствия головой. А Гришка смотрел на него и смеялся. И давно не стриженные белые волосы его ослепительно вспыхивали на солнце.

Роман оторвался от своего дела — ему оставалось отвернуть два неподдающихся винта — и посмотрел на приятеля.

— Поймай слепня, привяжем к нему ниткой бумажку и как ракету запустим, — предложил он.

Гришка подошёл к лошади и, опасливо поглядывая на заднюю ногу с железным копытом, прицелился поймать ладошкой большого рыжего слепня, кружившего над крупом животного. Но лишь он сунулся поближе, чтобы сграбастать кровососа, лошадь, небрежно махнула хвостом и ожгла мальчишку по лицу. Гришка отскочил и, вытирая кулаком невольно выступившие слёзы, принялся ругать кобылу.

— Куда же ты лезешь — под самый хвост? — перестав смеяться, сказал Ромка. — Хорошо, что ещё не лягнула…

— Сам лови своих слепней, — пробурчал Гришка. Один глаз у него всё ещё. слезился. И тут к нему скоком-скоком подбежал жеребёнок и игриво боднул головой в бок. Гришка по-девчоночьи взвизгнул, неудачно отпрыгнул в сторону и растянулся на траве. Перепуганный жеребёнок ударился галопом к матери, а Ромка, уронив отвёртку, так и покатился со смеху. Его вьющиеся, чёрные с блеском, цыганские волосы упали на глаза, плечи заходили ходуном.

— Я и не знал, что ты такой… прыткий, — еле выговорил Ромка. — Выше Брумеля прыгнул! Чемпион!

— Я думал, это кобыла… копытом, — поднимаясь, сказал сконфуженный Гришка. — Она такая, может.

Ромка отшвырнул железку в сторону, вывинченные болтики и гайки высыпал в жестяную банку и запихал в карман. Туда же засунул и отвёртку с пассатижами.

— Когда же ты его починишь? — спросил Гришка, покусывая тоненький зелёный стебель щавеля.

— Москва не сразу строилась, — уклончиво ответил Ромка.

— Может, ты всё лето будешь чинить, а кататься зимой?

— Покатаемся, — ответил Ромка.

Неподалёку от свалки металлолома, где сидели ребята, находилось белое продолговатое здание леспромхозовских ремонтных мастерских. Оттуда доносились гудение станков, визг металла, глухие удары молота. Внезапно всё прекратилось. Хлопнула дверь ремонтно-механических мастерских, и из цехов на солнечный день вышли рабочие. На ходу закуривая и перебрасываясь словами, они зашагали к посёлку, видневшемуся сразу за молодой берёзовой рощей. Обеденный перерыв. Лошадь по-прежнему паслась на лужайке, а жеребёнок Байкал, насторожив на макушке уши и сверкая большим выразительным глазом, внимательно смотрел на людей. Чёрный, метёлкой, хвост его оттопырился в сторону.

К приземистому побелённому зданию мастерских подкатил газик. Высокий плотный мужчина в полосатой безрукавке вылез из машины и направился в конторку начальника цеха. Замедлив шаги возле стоявшего у тракторного ската Ромки, как взрослому, пожал ему руку и сказал:

— Можно поздравить с окончанием занятий в школе, Роман Тимофеевич?

— Третий день каникулы, — солидно ответил Ромка, ничуть не удивившись, что директор леспромхоза Пётр Васильевич Поздняков назвал его по имени-отчеству. Во-первых, Ромкин отец Тимофей Георгиевич Басманов был лучшим бригадиром лесорубов — и его портрет висел в клубе на Доске почёта; во-вторых, Ромка однажды заслужил благодарность директора леспромхоза. Случилось это в прошлом году, в канун праздника Октября. Во время торжественного заседания в клубе погас свет. Пока люди в темноте чиркали спичками, Ромка выскользнул из зала, ощупью отыскал за кулисами электрический щит и в два счёта обнаружил перегоревший предохранитель. Конечно, он один бы в потёмках не справился так быстро: внизу стоял какой-то человек и беспрестанно чиркал спички. А когда Ромка поставил новый предохранитель — у него в кармане вместе с гайками, болтами, изоляционной лентой оказался и кусок медной проволоки — и включил рубильник, то увидел, что чиркал спички сам директор леспромхоза. Вернувшись на сцену в президиум, Поздняков при всех поблагодарил Романа Тимофеевича Басманова, то есть застеснявшегося Ромку, за находчивость. Ромке было приятно, тем более, что все повернулись и посмотрели в его сторону. Там, в клубе, он подумал: надо матери обязательно сказать, чтобы не ругала его за то, что носит в кармане разный хлам. Как пригодилась ему в этот раз проволока!..