Страница 17 из 30
Он кивнул, а затем потянулся ко мне. Я подошла в несколько шагов и растаяла в его объятьях, позволяя его рукам захватить меня.
— Эй, – прошептала я, надеясь, что мой голос был успокаивающим. Я схватила в кулаки его бардовый выпускной халат, пытаясь притвориться, что ничего не слышала, каждого мучительного слова, в чем он только что признался. Он зарылся лицом в мою шею, его вдохи стали неровными. Он становился все более расстроенным, и это было неприятно осознавать, что чем больше я пыталась успокоить его, тем хуже он чувствовал себя. Я решила поменять стратегию.
— Уэстон, – окликнула его, заставив посмотреть мне в глаза, – я думала о том, что мы обсуждали на днях.
Он затаил дыхание, ожидая.
— Ты не прав. Ты неправ во всем.
— Это... отстой, – сказал он.
Он нахмурил брови.
— Я нуждаюсь в тебе.
Он отстранился от меня, хватаясь глазами за что-то.
— Я знаю, ты не думаешь, что я поступаю правильно, и это моя вина. Может быть, я не хочу нуждаться в тебе. Но мне нужно, чтобы ты приезжал к «Молочной Королеве» за мороженым каждый день, просто чтобы дать мне мгновение, которое было только между нами. Я хотела, чтобы ты подкатывал ко мне, когда я шла домой ночью. Я нуждаюсь в тебе, чтобы понимать, что выбранный путь правильный и чувствовать себя в безопасности. Я хотела, чтобы ты целовал меня перед каждым парнем на игровом поле. Я нуждалась в тебе, поэтому поделилась, что впервые еду на лимузине. Мне может даже нужно, чтобы ты боялся потерять меня, потому что я ужасно боюсь потерять тебя.
— Ты не... так веди себя соответственно, — сказал он, будто слова оставляли неприятный привкус во рту.
— Я не хочу говорить о том, как мы собираемся сделать эту «работу» после того, как это лето закончится, потому, что я не хочу думать об этом. Я просто хочу «работать». Я просто хочу, выяснить это.
Уэстон натянул брови.
— Я никуда не пойду.
— Нет, ты пойдешь. Так же, как и я. Мы собираемся попрощаться на пару месяцев, но я просто сосредоточусь на том, что это не будет вечно. ОСУ станет моим вторым домом, а Даллас будет твоим. Мои новые друзья будут твоими тоже. И даже если у нас нет опыта, быть вместе, это будет чем-то новым, мы можем тратить часы, смеясь по телефону. Мы пойдем в разных направлениях, но сможем всегда вернуться друг к другу. Домой.
Он снял шляпу и взялся за мой подбородок, наклоняя голову и прижимаясь губами к моим. Он не удосужился начать это с закрытым ртом. Он захватил меня, его страх и облегчение очевидны в каждом страстном движении его языка с моим. Он не просил больше обещаний или перейти в другую школу. Ему нужна уверенность только в том, что я была так же напугана, как и он, потому что любовь была удивительно страшной. Уэстон натянул кепку обратно на голову и вдохнул, глубоко и медленно, как если бы это был первый раз, когда он дышал на недели.
— Я сожалею, — сказал он мне. Питер и Вероника вошли, на их лицах читалось облегчение, когда увидели своего сына более спокойным.
— Я сожалею, — сказал он своим родителям. – Меня просто ударило этим утром, пока солнце еще взошло. Но становилось лишь темнее. Чем ближе был день, тем хуже я себя чувствовал.
Он прикоснулся к серебряной цепочке, что выглядывала из моего платья, и пристегнул кулончик с тайником в форме сердца.
— Это начало, не конец, – сказала я. Вероника пощекотала Уэстона кисточкой, уголки ее рта осторожно приподнялись. Я не была уверена, как много из нашего разговора она слышала, но точно могла видеть, что Уэстон был в лучшем настроении.
— Не забудь это, – сказала она, застегивая на верхнюю пуговицу его воротник.
— Все хорошо? — спросил Питер.
Когда Уэстон кивнул, Питер зазвенел ключами.
— Давайте выметаться. Бабушки и дедушки ждут.
Уэстон ехал с родителями к старшей школе, а я ехала со своими. Гейтсы и Алдермены, семьями встретились на стоянке. Уэстон и я пошли на вокальный номер, пока наши родители знакомились, бабушки Уэстона были в зрительном зале. Оказавшись внутри, Уэстон общался с его бейсбольными и футбольными приятелями, держа меня за руку, пока я слушала возбужденную речь всех остальных, заполнявших комнату. Старшие обнялись, и некоторые из девушек приложили к своим глазам платки, осторожно, чтобы не размазать их тушь. Все остались довольные, может быть, счастливее, чем я когда-либо видела. Миссис Пилес подошла ко мне с ее сияющей улыбкой и яркими голубыми глазами.
— Посмотри на себя! — сказала она. – Ты нервничаешь?
— Не очень, — ответила я.
— Ты будешь одной из первых, когда станут вызывать.
— Ох. Позовут Алдермен?
— Думаю, так.
Я не думала об этом. Это может быть странно для многих, когда прозвучит имя Эрин Алдермен за трибуной, ведь Эрин Алдермен, которую они знали, скончалась.
— Ты хотела быть Истер? Я смогу попросить их об этом.
— Может быть, вы могли бы попросить их сказать Эрин Истер-Алдермен? – Я попросила, неуверенная, что это было бы правильно.
— Как скажешь. – Миссис Пилес подмигнула. – Я просто пойду и позабочусь об этом сейчас.
Я кивнула.
— Спасибо.
Прежде чем она успела уйти слишком далеко, я потянула ее за кардиган. Она повернулась, и застыла, когда я обняла ее. Это было неожиданно, но и не приветствовалось.
— За все. Спасибо.
Она обняла меня в ответ.
— Добро пожаловать, душистый горошек. Я просто чертовски рада за тебя.
После сладкой улыбки, она развернулась на каблуках и продолжила идти в зрительный зал. Брендан, Брэдли, Майк и Эндрю стояли вместе в углу комнаты. Глаза Брэдли больше не были опухшими, но синяки по-прежнему были очевидны с фиолетовыми пятнами, которые только начали желтеть в нескольких местах. Я полагала, что все следы его драки с Уэстоном исчезнут через пару недель. Старший консультант класса, миссис Хантер, едва виднелась в толпе, но голос ее гремел по всей комнате.
— Ладно, все! Пора выстроиться в линию!
Мы практиковались в пятницу утром, поэтому все восемьдесят четыре члена из старшего класса как-то организовались в алфавитном порядке без особого замешательства. Захватывающий гул становился громче, когда мы стали на свои места. Брэдли был всего в пяти шагах от меня, но было легко притвориться, что его там не было. С Кики Абрамс с одной стороны, и Шарлен Арнтс с другой, меня втянули в занятный разговор. Кики осторожно похлопала уголками ее глаз.
— Не могу поверить, что я так эмоциональна. Я не думала, что это будет беспокоить меня, и все, что я делала сегодня, плакала.
— Не я, – сказала Шарлен. – Увезите меня отсюда.
Я улыбнулась, рада услышать, что была не единственной, кто чувствовал всю ответственность.
Оркестр начал играть, и в комнате притихли. Кики последовала за миссис Хантер через двойные наружные двери. Солнце было уже высоко и палило на нас, но оно чувствовало, что я освобождаюсь. Мы шли по южной линии тротуара в вестибюль, входя в зрительный зал. Линия кружила вокруг, пока все мы не стали под кондиционер, ожидая сигнала, что пора идти внутрь.
Я посмотрела на Уэстона, и как только наши взгляды встретились, он помахал мне рукой и подмигнул. Я помахала в ответ, чувствуя себя странно, ведь вокруг так много наших одноклассников, а он не рядом со мной. Миссис Хантер и тренер Моррис направились открывать двери, и мы пошли по проходу к передней части стоек, которые были отгорожены для нас. Пока я сидела в первом ряду, то увидела Сэма и Джулианну, руками взмахивая мне поверх голов руководителей. Я помахала ей в ответ и заняла свое место. Пару минут спустя, знакомый голос прошептал на ухо:
—Привет, красавица. Что ты делаешь позже? – Сразу же, я почувствовала себя в своей тарелке. Уэстон сидел прямо позади меня.
— Что делал бы ты, – шепнула я в ответ.
Он прикоснулся губами к коже за моим ухом, и затем я услышала, как он садится обратно в свое кресло.
— Так мило, – сказала Кики с понимающей улыбкой. Основное выступление было объявлено, и после долгих разговоров многих людей, наших школьных песен и прощальной речи, которую произнесли отличник, староста и руководитель, заняли свои места. С микрофоном в руке, тренер Моррис направился в сторону звуковой кабинки в задней части зала, готовясь объявлять. Я встала с первого ряда с учениками, и мы выстроились у основания лестницы, ведущей на сцену.