Страница 75 из 101
- Эгы... гы... эгу - кузнец забеспокоился. Он отошел в угол избы и что-то попытался закрыть своим телом.
- Не бойся, - продолжал ласково уговаривать Карачун. - Барин добрый! Наказывать не будет.
- Не буду - подтвердил Рязанцев. - Давай, показывай!
Кузнец аккуратно, словно боясь разбить свое творение, достал из угла металлический прут. На его конце был выкован красивый узор, походивший на цветок. Издали, не выпуская сокровища из рук, он показал гостям результат своего творчества.
- Да-а-а, - Рязанцев протянул гласную букву после осмотра творения. - А он может что-нибудь нормальное сделать? Не знаю? Например, меч, топор. Или наконечник для копья?
- Может, - ответил Карачун. - Только это и другие кузнецы могут. А Гыгышка кует так - как будто металл живым делает. Выковывает что-нибудь, а потом сидит подолгу, смотрит на него задумчивыми глазами - как будто любуется. А иногда плачет. Непонятный он! Юродивый - что с него возьмешь. Бывало, старый барин порол Гыгышку за использованное железо. Он на время переставал ковать, а потом опять начинал. Душа у него такая! Наверное - к Богу тянется.
Подтверждая слова старосты, кузнец бережно прижал цветок к груди. А затем стал качать его нежно - как ребенка.
- Да! Повезло мне с кузнецом! Вылитый - Данила мастер! И вообще, что не человек в моей деревне то либо Марья - искусница, либо кузнец - самородок. Прямо не деревня, а сборная творческих личностей.
- Слушай творец! - Рязанцев обратился к кузнецу. - А давай я тебя гением признаю. И всем скажу, что это божья благодать, а ты мне ограду скуешь из цветов, которые сам придумаешь.
- Зы.. гы... спы, - Гыгышка вскочил и воодушевленно заметался по кузнице. Его глаза искрились от счастья. Он подбежал к помещику и начал ему что-то объяснять. - Жы... жыгы... нады мно... мно-гы я бы... то-ко жыле-зы на-ды...
- Хорошо! Я дам тебе железа. - Начал отмахиваться Рязанцев от непризнанного таланта - самоучки. - Много дам. Если сделаешь красивую изгородь я тебе этого железа - пудов сто подгоню. А затем огромный заказ на кованые изделия. Ты главное - твори! Что-нибудь изобретай... Ну? Я не знаю? Перила, там... - какие-нибудь, люстры, подсвечники! Или ещё, что? Придумай, например... кочергу витую. А я это... Короче, продавать буду. Куда уж мне - теперь деваться? Надо же как-то непризнанных мастеров поддерживать. - Страдалец отошел подальше от "железного гения" - Ох, горе-то, какое - горемычное! Ну ладно. Короче! От серпов я тебя освобождаю. С завтрашнего дня начинай клепать цветы.
Путник повернулся и пошел в сторону выхода. На половине пути он внезапно остановился и, обернувшись, спросил у "кузнечного самородка". - Слушай! А ты можешь ещё что-нибудь выковать кроме цветов? Ну, там... коленчатый вал, например?
- Не... немы... гы, - кузнец развел руки и заморгал глазами, ничего не понимая.
- Жаль! - расстроился странник. Он прикусил губу и вновь погрузился во внутренние размышления. - Придется всё-таки везти из-за границы. С какой-нибудь далекой и неизвестной страны... Например, - путешественник задумался... - С Мозамбика или с Новой Гвинеи... Если только она открыта в этом времени. А что - хорошая идея! Скажу, купил у папуасов... Нет! Лучше, обменял на стеклянные бусы. А может быть... ещё, что придумаю.
***
Осенний, порывистый ветер гнал по небу большие перистые облака. Он резкими рывками трепыхал уже начавшую желтеть листву на деревьях в неухоженной липовой аллее. Первые опавшие листья от его дуновений отрывались от веток и кружились в ярких разноцветных хороводах.
В давно покрашенных углах открытой террасы, что примыкала к помещичьему дому дрожали серебреные кружева паутины. Выцветшая ткань, которой были обшиты старые перила, оторвалась по краям и теперь негромко хлопала.
На веранде, за большим круглым столом сидел пожилой человек. Он прищурившись, смотрел вдаль аллеи и что-то в полголоса бормотал. Его ресницы часто моргали. От ветра у него слезились глаза. Но он не замечал этого.
- Дань, оброк, кормовые, дорожные, то - сё. Плата за всё! - рассуждал старец, глубоко погрузившись в свои мысли. - Царская казна пощады не знает! И каждый год - у них какие-то новые сборы, поборы, налоги, подати, - помещик глубоко вздохнул. Непроизвольно поднял руку и наконец-то вытер ладонью слезы, сбегавшие по щекам от ветра. Шмыгнул носом. - Вот так и живешь на свете - час от часа не легче! Где взять столько денег, чтобы не мучиться и наконец-то нормально вести хозяйство? Ну не могу я с крестьян брать больше. Итак - всем недовольны. Зубы скалят. На Дон могут убежать. Землицы много - мужиков мало. Ещё мрут - как мухи. А земля? Каждый год урожай всё меньше и меньше! А нынче ещё и засуха - Он пошамкал губами. Тяжело выдохнул. Шмыгнул носом. - Участок у леса, распахать, что ли? А с болотом, что делать? Одни лягушки да мошкара. А платить приходиться за всё. Ох - батюшка - кормилец... Нахапал ты землицы! А теперь куды мне её столько?
Ветер принес паутинку на лицо человека. Старец небрежно убрал её. Почесал нос. Снова протер пальцами глаза.
- Может часть земли заложить в монастырь. - Он прищурил глаза. И начал что-то считать в уме. - Так монахи не лыком шиты - плохую землю не возьмут. Им - хорошую подавай! Да и рост назначат такой, что лучше уж сразу удавиться, чем платить по их закладным, когда время придет. Нет, это не выход. Не успеешь оглянуться, как тебя либо подставят, либо разорят. С церковью шутки плохи. Не монахи там, у паперти стоят - волки в живых шкурах. Жалость им не ведома.
Помещик поднял руки. Скрестил их и положил на стол. Начал задумчиво качаться вперед-назад.
- Эх, сдать бы землишку кому-нибудь в аренду! За хороший процент. Надолго! - Маятник остановился. Глубоко вздохнул. Начал сжимать- разжимать кулаки. - Только где же я такого сердобольного найду, чтобы работал на непригодной земле, да ещё деньги платил мне за пользование? Правильно. Нигде... Нет теперь таких! Ох, и оскудела земля русская на добрых - бескорыстных людишек.
- Аркадий Петрович - слуга перебил размышления старца. Он подошел к террасе и громко произнес. - К Вам гость. Молодой помещик Воронцов Алексей Петрович. Прикажите позвать?
- Воронцов... Воронцов? - начал вспоминать хозяин дома. Он недоуменно посмотрел на слугу.
- Сын Петра Воронцова - Алексей. Он приехал недавно из Новгорода. Только, что вступил в права своей вотчины. Его земли лежат за лесным озером. Он заехал засвидетельствовать свое почтение и познакомиться.
- Сосед? - хозяин усадьбы по-прежнему ничего не мог вспомнить про гостя. Он свёл губы уточкой. Сморщил лоб. Захлопал ресницами. Начал повторять полученные известия. - Приехал из Новгорода? Земля у него - за озером?
- Да, - прислуга решил помочь своему барину. - Вы про него говорили намедни с Рулькиным Иваном Ильичем. Он Вам поведал, что новый сосед юн, глуп и бестолков. По его словам только полный "лапоть" мог устроить непонятно, что в своей деревне. Крестьян кормить не на что, а он какие-то избы строит. Дорогу начал ремонтировать. Вышки ставит. Иван Ильич, верно, подметил, что он бес толку тратит последние отцовские деньги. Расходует их куда попало и без надобности. - Слуга прокашлялся. После чего добавил. - С Вашего дозволения... Вы согласились с приятелем и назвали Воронцова ветреником и повесой.
- Сын Петра Воронцова... Ветреник и повеса, - наконец-то в голову хозяина дома начали приходить путные мысли. - Кажется, у него не осталось родственников? Пожилой барин задумался и задал себе вопрос. - Ни кого? - Это плохо! Хотя нет... Постойте! Ну, да! Он полный сирота? Это - хорошо... Это очень хорошо!
Старик "мгновенно" принял решение.
- Василий, подойди! - хозяин свел брови и гневно посмотрел на слугу. - Ты, что это плетёшь... - про нашего гостя? Да как ты посмел, холоп? Ты разве забыл, что его троюродная бабка была родственницей моему праправнуку от двоюродного брата? А это, стало быть, что он мне праправнучатый троюродный племянник! С памятью у тебя - совсем плохо. Ничего не помнишь! Тебя, что? Давно не пороли? Или холодную забыл? - старец сжал губы, после чего зло посмотрел по сторонам. - Ну, да! Так и есть! Я всё вспомнил! Зови сюда моего любимого племянника. Чего рот открыл? Зови быстро! - хозяин усадьбы резко ударил ладонью по крышке стола.