Страница 48 из 101
- Пресвятая дева Мария!... Ну, сделай что-нибудь! - девушка повернулась в сторону иконы, упала на колени и начала молиться. - Пусть на него тати по дороге нападут... Или пусть их ограбит кто-нибудь! Только не надо в нашем доме свах и сватов!
- Да кто посмеет? - строгая надсмотрщица недовольно встряла в молитву. - Погляди, какие мордовороты его охраняют. Говорят злые как собаки. Всю Москву в страхе держат. Прохожие в другой рядь дорогу перейти бояться не то, что бы слово поперек молвить. А ты говоришь - ограбить!
- Господи! Ну, пускай... что-нибудь произойдет. Не люб он мне. Не смогу я с ним быть! - воскликнула девушка и со слезами на глазах бросилась, рыдать на кровать.
В открытые окна донеслась громкая музыка и крики людей с улицы. Приближалось свадебное шествие.
- Пойду, выйду из дома! Посмотрю на наряды, на само сватовство. Потом тебе всё расскажу, - женщина забеспокоилась, от нетерпения поглазеть на праздничное действие. - А ты пока успокойся! Не ты первая, не ты последняя выходишь замуж без любви... Стерпится - слюбится! - Матрена подвела итог разговора и быстро вышла из комнаты.
Музыка на улице стихла. Крики людей стали сильнее. Испуганно заржала лошадь. Громко заголосила женщина. Кто-то стал звать на помощь и громко ругаться.
- Всё равно вместе нам не быть. - Настя мстительно надула щеки и прищурила глаза. - Я что-нибудь обязательно сделаю! - Она с силой сжала подушку. - Я ему глаза выцарапаю! Нет, я на него порчу наведу! Вот ещё чего... Яду в кубок налью!
- Нет, я ему... Я ему, - девушка снова зарыдала, уткнувшись мокрым лицом в наволочку.
- Настя! Перестань реветь! - Матрена успокоила затворницу, войдя в комнату. - Не придет он сегодня. - Она говорила с отдышкой, запыхавшись от быстрой ходьбы по лестнице.
- А когда придет? - плакса переспросила, не переставая "мочить" слезами подушку.
- Не знаю, но думаю, что не скоро! - воспитательница присела на стул.
- А почему? - рыдание продолжилось, но не такое интенсивное.
- Их всех какой-то крестьянин избил.
- Какой крестьянин? - удивленное лицо девушки резко оторвалось от подушки. Слезы вмиг закончились и глаза заблестели.
- Откуда я знаю? - женщина развела руками. - Молодой такой. Светловолосый, - Матрена вспоминая приметы, по привычке развязала и завязала узел на платке. Поправила рукой волосы. - Подождал пока сваты дойдут до ворот. Встал с травы, на которой сидел, у забора. Отряхнулся. Схватил какую-то палку и... давай их всех дубасить. Да так бойко... Словно мельница лопастями крутить. Ох, и ублажил их, чертяка! Шуйскому кажется, ногу сломал. Его дяде - руку. Боярских кобелей как кукол раскидал. Не сдюжили они против него - пьяные были наверно. Ох, и сильно кричали от боли... - с земли подняться не могли. На их крики уже половина города собралась. Шуйских, подальше от греха, быстро домой увезли. Стрельцов толпа набежала, ищут кого-то...
- А этот крестьянин - чертяка, случайно не синеглазый был? И... не с ямочками на щеках? - красна девица с мокрыми глазами и растрепанными волосами неожиданно сменила тему разговора. Внезапная мысль пришла ей в голову. Сердце девушки учащенно забилась.
- Ты знаешь, девонька моя! Я ему в глаза не смотрела. Но бил он их сильно. И постоянно что-то приговаривал или напевал, - рассказчица на миг задумалась, вспоминая подробности. - Улыбка у него такая... - приятная. Видно дрался молодец от души. И палкой своей... Здорово машет - было любо - дорого смотреть на молодца.
- Это он, - Настя захлопала длинными ресницами и шмыгнула натертым до красна носом. - Он! - девушка вскочила с постели и резво побежала на улицу.
- Да, кто? Кто, он-то? - Матрена ничего не понимая, бросилась за ней.
***
В кое веки путешественник наконец-то выспался. Спокойная, домашняя обстановка вместе с мягкой постелью дали возможность хорошо отдохнуть с долгой дороги. Алексей повалявшись немного в постели, откинул одеяло и сел на кровать. Прогоняя последние остатки сна, несколько раз потянулся. Протер глаза и осмотрелся по сторонам.
- Славно вчера посидели. Культурно - без драки и взаимных претензий. Ничего не разбили, не поломали. Все живы - здоровы, - Рязанцев широко зевнул и поднялся на ноги. - Все-таки люди у нас на Руси - добрые. В основе своей - понятливые и отзывчивые. А что гамбургеры с Кока-колой не все едят - это ничего. К этому надо привыкнуть... Глядишь, через время и пиццу с Мириндой попробуют! А вообще - эта такая гадость! Верно у нас говорят - вредна для здоровья. Вот и нечего приучать себя и крестьян к ней!
Путник задумался на несколько секунд. Он вспомнил прошедшее событие. Недовольно помотал головой, прогоняя прочь неприятные ощущения.
- ... Эта еда не понравилась мне тоже! Вон в животе всё булькает и урчит. В следующий раз надо будет суши принести с васаби или салатов корейских, - настоящий эстет окинул взглядом спальню, подошел к окну и выглянул наружу.
Солнечный свет еле пробивался сквозь мутное слюдяное отверстие. Пыльные частницы водили хороводы в радужных лучах.
- Кстати, почему так тихо? - Рязанцев прислушался к тому, что происходит в доме и на улице. Его окружала абсолютная тишина. Как вдруг...
- А вот всякие собаки со свои лаем по ночам... И особенно петухи, которые спать не дают под утро, должны быть пущены на суп. Сказано было - не будить -пока сам не проснусь! Так, что теперь - берегитесь! Ух, как я проголодался...
Быстро одевшись, Алексей прошелся по дому.
- Есть кто живой? - громко позвал он, переходя из одной комнаты в другую. - Никого. Ни души! Странно? Куда все подевались? Эй, люди - а-у-у. - Передразнил он заблудившегося профессора астрономии из известного фильма.
Странник вышел из дома.
- Здрав буди благодетель! - седой дед с козлиной бородкой и полная женщина лет сорока обратились к нему одновременно. Они стояли на высоком крыльце, облокотившись на перила.
- И вам не хворать, - Рязанцев внимательно осмотрел присутствующих. - А где все?
- На работе! - собеседница опустила глаза в землю и начала теребить фартук. - С самого утра, ранёхонько ушли.
- Кто в поле, кто в лесу! - старик продолжил рассказ, перебивая напарницу. - А кто на мельницу или в соседнюю деревню на заработки уехал.
- Я не понял? - Рязанцев недовольно возмутился. Он смачно зевнул и заморгал глазами. - А что праздник в честь возвращения любимого барина - всего день? Вчера прям столько слов было сказано - в мою честь... И что любимый, и что сильно соскучились! Защитником землицы родной называли. Говорили, что жизнь не мила без меня! А теперь раз - и все разошлись. Нет - так не пойдет... - у нас в Новгороде так не поступают.
- А на, что праздновать, кормилиц? - женщина воскликнула громко. Она недовольно стала тереть руки о фартук.
- Молчи, дурилка, - седовласый сосед перебил её. - Алексей Петрович, вчера ты всем сказал: "Кто хорошо будет трудиться - тому осенью отменишь оброк. Вот, все и поспешили себя проявить. Платить-то - мало кому хочется.
- Да-а-а, - это я поторопился... В смысле - народ разогнать. Теперь и посидеть не с кем, - сельский реформатор почесал затылок - непорядок! Ладно, раз обещал - пусть трудятся! Верно в народе говорят - рукам -- работа, душе -- праздник.
Крестьяне услышав от господина правильную поговорку, закивали головами.
- Хорошо, новый вопрос, - молодой лежебока посмотрел в сторону вымершего подворья и произнес. - А Фёдор где?
- Он отпросился к Аксинье - по хозяйству помочь, - женщина опередила всех снова. - Сказал, что несчастной девахе не прожить без мужика... Вы отпустили.
- Ясно! - Алексей продолжал задавать вопросы, ничего не понимая. - Не успели приехать, как слугу уже умыкнули... А вы кто такие?