Ковчег

— Ну, хорошо. Просто посиди со мной в качестве компании. Я давно уже не ел и, боюсь, если останусь наедине с этим великолепным ужином, то так беспардонно на него наброшусь, что моему желудку несдобровать, — настоял Занудин.

Пожав плечами, карлик присел на краешек кресла. Благодарно кивнув ему, Занудин приступил к трапезе. Коньяк, разумеется, оказался высшего сорта. Картошка таяла во рту. Огурцы весело хрустели на зубах, а помидоры упруго брызгали свежим соком. Как же вкусная еда вновь напомнила о доме, о праздничных ужинах с младшей сестрой!

Однако Дауна он попросил остаться вовсе не для того, чтобы коротышка молчал словно партизан. Его следовало разговорить. Когда-то ведь Занудин и Жертву с Панками всерьез не воспринимал. А оказалось, туда же… компиляторы! Ваятели Нового Мира! Мурашки по коже, ей-богу, как представишь…

— Даун, и давно ты живешь в «Ковчеге»? — задал вопрос Занудин, не поднимая на карлика глаз.

— Давно, — лаконично ответил Даун, почесав щеку.

— А каким «Ковчег» был раньше?

— Он был обычным.

— Значит, сейчас он необычный?

— Да, сейчас все по-другому, — Даун заерзал на месте. — Неужели не заметно?

— А что сделало его необычным? — поинтересовался Занудин, принимаясь за куриное крылышко.

— Об этом лучше говорить с дядюшкой Ноем.

— А ты разве не знаешь?

— Я не такой умный, как он, и могу наболтать ерунды.

— Понятно. А как остальные «ковчеговские» обитатели появились в придорожном заведении?

— Так и появились. Потому что здесь проходила дорога…

В результате вяло развившейся беседы карлик пересказал лишь то, о чем Занудин знал уже от старика. О таинственном капризе стихии, об исчезновении дороги. После того как дорога пропала, «Ковчег» и стал необычным… «Сухая легенда и никаких тебе подробностей», — разочарованно подумал Занудин.

— А «ковчеговские» обитатели появились здесь случайно или нет? — тем не менее продолжал задавать он примитивные вопросы, мало на что, по сути дела, рассчитывая.

— Конечно, случайно! — фыркнул вдруг карлик. — Это сейчас они строят из себя таких важных! Дураки… тьфу!

— По-твоему, они совсем даже не «важные»? — приятно удивившись внезапному возмущению Дауна, прищурился Занудин.

— Кхе-хе-кхи-кхе, — засмеялся карлик, держась за живот, как это делают шумные, но не очень-то веселые дети, — вот вы меня насмешили, кхи-кхе… Тот, кого вы знаете теперь как «Поэта», был жалким актеришкой в захолустном самодеятельном театре. Схлопотав там пинка под зад, он ехал на пробы в другой, где ему точно так же показали бы от ворот поворот. Женщина работала учительницей в начальной школе и, сказать по чести, вряд ли была способна научить чему-то толковому детей — по причине хотя бы того, что кроме мужчин и замужества ничто ее воображение не занимало. Только вот поклонники, как назло, на порог не ломились. Клюнув на брачное газетное объявление, она ехала в другой город навстречу очередному своему любовному разочарованию. Жертва — затюканный домочадцами младший бухгалтер. Пытался покончить жизнь самоубийством ― но даже в этом опростоволосился. Был спасен, с работы уволен, ехал в санаторий поправить здоровье. Виртуал — серенький инженер, изо дня в день постигавший науку оставаться невидимкой на своем служебном месте даже вопреки щедрой комплекции. Джесси и Факки — два разнузданных студента, решивших устроить себе роскошные каникулы после мошенническим путем сданной сессии. Такую вот блистательную публику привез к нам последний автобус…

Занудин поймал себя на мысли, что обескуражен услышанным. Мысленно потешаться над забавным Дауном отчего-то расхотелось.

— А-а… Музыкант? — машинально спросил Занудин, задумываясь в этот момент совсем уже о другом.

— Музыкант был таксистом. Так что если на чем-то ему и приходилось музицировать в прежние времена, то только на клаксоне, — захихикал карлик.

— Странное дело, — проговорил Занудин, отстраняя от себя поднос с ужином, который больше не лез в горло.

— Чего ж тут странного, — буркнул себе под нос Даун.

— Если поверить окончательно во все то, что я успел узнать о «Ковчеге» — еще больше обнаружится непонятного… Как такие люди могут браться за переустройство мира?! Абсурд… инсинуация против логики…

— Эх, при чем тут… — вздохнув, покачал головой карлик. — Когда «Ковчег» изменился сам, он повлиял и на людей, которые стали его обитателями. Я, конечно, мало могу об этом рассказать… но ведь не то что бы совсем ничего! — Даун раздул щеки и принял напыщенный и вместе с тем таинственный вид. — Вот что я слышал от дядюшки Ноя… ведь он частенько любит поболтать сам с собой возле камина, когда думает, что я сплю или просто ничего не понимаю!.. «Ковчег» — это генератор энергии пяти элементов, живая магия, проявленная мощь бытия!! Вы заметили, что в небе над «Ковчегом» почти никогда не дуют ветра? В небе нет облаков, потому что нет силы, способной гнать их над землей. Эта сила, сила воздуха (первого элемента) забирается «Ковчегом». Вокруг «Ковчега» нет воды, и дождей над «Ковчегом», как правило, не проливается. Сила воды (второго элемента) тоже забирается «Ковчегом». Нет дождя — а значит, нет молнии и огня (третий элемент), который тоже забирается «Ковчегом». Земля (четвертый элемент), на которой стоит «Ковчег», отдает ему свои минеральные соки. Потому-то и лес, окружающий «Ковчег», кажется впавшим в спячку…

— Постой, Даун, — вмешался Занудин, — но в те дни, когда я только появился в «Ковчеге», прошел сильный циклон. Были грозы, сильные ветры, дождь лил не один день…

— Зачем перебивать?! Мне ведь так легко запутаться, и я не вспомню, о чем говорил раньше, — закапризничал Даун, что заставило Занудина послушно прикусить язык. — Так о чем я? Ага, молчите — сам помню! Четыре элемента…

Придя в раж, Даун деловито приблизился к бутылке с коньяком, от которого, помнится, отказался. Налил себе рюмку до краев, выпил, с развальцем вернулся на место. Удобно устроившись в кресле, он продолжал:

— Генератор не запустится и не станет вырабатывать магическую энергию без пятого элемента. Этот последний элемент есть человек, несущий в себе творческое начало и объединяющий силу своей чувственности с силой остальных четырех элементов! Но вот один нюанс… Как забирает «Ковчег» себе живительность воды, силу огня, движение воздуха и соль земли — так же он поступает и с человеком. Важно ли, что из себя представляли нынешние компиляторы в былые времена, если вся их глупая и ненужная для дела индивидуальность попросту стерта…

Занудин шумно сглотнул.

— Если и не стерта, то проявляет себя крайне редко и неохотно. Их человеческие индивидуальности пали жертвой нового дара, в носителей которого они были превращены. Именно обладание мощнейшими медиумическими способностями и отвечает той грандиозной задаче, которая перед компиляторами поставлена!.. А те жизни, которые остались позади, во власти вчерашнего дня — разве они что-то еще могут значить в сравнении с… в сравнении… э-э…

Вероятно, у Дауна попросту вылетело из головы, что говорил дядюшка Ной по этому поводу дальше. Но разгоряченный выпитым алкоголем карлик уже не мог позволить спуститься с занятой им в глазах Занудина высоты. Даун аккуратно откашлялся в свой маленький кулачок. Взглядом, полным академического апломба, он словно гипнотизировал Занудина. И только когда взгляд этот сползал к отодвинутому в сторону подносу с недоеденным ужином, в нем вновь на мимолетные мгновения просыпалось что-то от прежней куцей натуры.

— Я, надеюсь, понятно рассказываю?

— О, ты рассказываешь великолепно, — поощрительно отозвался Занудин. — Но, признаться, столько в твоем рассказе неожиданного, что время от времени приходится приводить в порядок разбредающиеся мысли.

Занудин не мог выкинуть из головы той существенной детали, что карлик упоминал о «Ковчеге» как о некой концентрации разумных и волевых проявлений. Но что хуже всего — этот, на первый взгляд, дешевый «книжный фантастизм» находил немало подтверждений в реалиях повседневной жизни. Все меньше и меньше оставалось сомнений в том, что в придорожном заведении поселилась неведомая сила. Удивительная и ужасная одновременно. Может быть, эта сила слепа и проявляет себя по наставлению «ковчеговских» обитателей. А может… она сама знает, что творит?!