Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

В этом случае переводчик не может отказаться от задачи произвести на своего читателя такое же воздействие, и мне кажется, что в четырех переводах, цитированных выше, попытки добиться такого воздействия сделано не было, если не считать кое-каких результатов, которые я назвал бы случайными, поскольку они возникают в силу буквального перевода (как поп amavo che lei / non vedevo che lei, «я лишь ее любил, / я видел лишь ее» или una bionda alta e bella, «высокую блондинку», – и лишь в первом переводе есть одиннадцатисложник eravamo di eguale statura, «мы были одинакового роста»). Для меня же речь шла о том, чтобы воспроизвести прежде всего именно это воздействие, даже ценою обязанности переводить буквально. И не только это: если по причинам лингвистическим я не мог состязаться с решением Нерваля, приведенным строчкой выше, я должен был тем или иным образом возместить эту потерю строчкой ниже.

Теперь еще раз предложу свой перевод, выделив курсивом стихи, которые мне удалось воспроизвести:

Еrо il solo ragazzo in quella ronda, dove avevo condotto la mia compagna ancora giovinetta, Sylvie, una fanciulla della frazione vicina, così viva e fresca, con i suoi occhi neri, il suo profilo, regolare e la sua carnagione leggermente abbronzata!.. Non amavo che lei, non vedevo che lei, – sino a quel punto! Avevo appena scorto, nel giro della danza, una bionda, alta e bella, che chiamavano Adrie

[Я был одним парнишкой в этой ронде, куда привел свою подружку, чуть ли не ребенка, Сильвию, девушку из ближайшей округи, такую живую и свежую, с черными глазами, правильным профилем и слегка загорелой кожей!.. Я лишь ее любил, я видел лишь ее, – до той минуты! В круженье хоровода я лишь едва приметил высокую блондинку, красотку, которую звали Адриенной. И вдруг, следуя правилам пляски, Адриенна очутилась одна передо мной, прямо в центре круга. Оказалось, что ростом мы – ровня. Нам велели поцеловаться, и пляска и песня закружились живее прежнего. Целуя ее, я не сумел удержаться и пожал ей руку, и нежно-золотые, свисающие кудри щеки моей коснулись. С этого момента мною овладела неведомая тревога.]

Не всегда замещение получается удачным. Столкнувшись с полустишием Nos tailles étaient pareilles («Мы были ровня ростом»), я не сумел отыскать столь же благозвучный семисложник и остановился на десятисложнике, который, взятый сам по себе, звучал бы скорее воинственно (Eravamo di pari statura, «Оказалось, что ростом мы – ровня»). Но даже в данном случае мне кажется, что в потоке речи эта ритмизованная фраза подчеркивает симметрию двух персонажей, оказавшихся лицом к лицу друг с другом.

Следует отметить, что ради удовлетворительного стиха я вынужден был позволить себе лексическую вольность, то есть воспользоваться галлицизмом. Я имею в виду фразу Еrо il solo ragazzo in quella ronda («Я был одним парнишкой в этой ронде»). Французское ronde («хоровод») – слово очень красивое и «певучее», и Нерваль чередует его словами danse («танец») и cercle («круг»). И все же, поскольку весь этот абзац построен на повторяющемся круговом движении, слово ronde используется в нем дважды, a danse — трижды. Так вот, слово ronda в итальянском не означает danza («танец»), хотя в этом смысле его употреблял Д’Аннунцио. Но я уже единожды использовал слово hallo («пляска») и трижды – danza («танец»). Если бы у меня не было ничего другого, чтобы построить одиннадцатисложник, мне пришлось бы покориться и опять использовать danza, но я с крайней неохотой написал бы Em il solo ragazzo in quella danza («Я был одним парнишкой в этом танце»), поскольку двойной звук z в слове ragazzo («мальчик», «парень») неприятно перекликался бы с тем же звуком в слове danza. Поэтому я счел себя обязанным (к великому своему удовольствию) использовать слово ronda (как это делается в одном переводе Мэри Молино Бонфантини) и заручился прекрасным поводом простить самому себе этот галлицизм.

В других случаях, как водится, приходится возмещать утраты. Когда мы читаем:

J’étais le seul garçon dans cette ronde, où j’avais amené ma compagne toute jeune encore, Sylvie, une petite fille,

[Лишь я был парнем в этом хороводе, куда я привел свою совсем еще юную подружку, девчушку Сильвию,] —

то Сильвия является на сцену на волне семисложника, словно балерина в пачке. В итальянском переводе мне не удалось наградить ее столь эффектным выходом, хоть я и сохранил начальный одиннадцатисложник; пришлось удовольствоваться тем, что я предварил появление Сильвии стихом la mia compagna ancora giovinetta («свою подружку, чуть ли не ребенка»)… Иногда я терял александрийские стихи и вводил одиннадцатисложники (non vedevo che lei, – sino a quell punto, «я видел лишь ее – до той минуты»). Мне не удалось передать александрийский стих Je ne pus m’empêcher de lui presser la main («Сдержаться я не мог и руку ей пожал»), но сразу вслед за этим вместо Les longs a