Сквозь тернии

- Что-то я совсем ничего не понимаю... – Аверин пожал плечами. – Здесь же не только свет современной науки собрался. Оглянитесь, как быть простому рабочему классу, ребёнку и женщине?

Женя фыркнула.

Аверин хитро улыбнулся:

- Говорите по существу и без всех этих ваших эксцентриситетов. Право, язык сломишь.

Светлана улыбнулась.

- Правда, я ничего не поняла, кроме того, что Европа расположена между Ио и Ганимедом. И что внутри неё почему-то не замерзает вода.

Титов понимающе кивнул.

- Простите, по-видимому, я просто увлёкся. Впредь постараюсь излагать собственные мысли доступным для всех языком. Продолжим. Эксцентриситет – это эллипс, по которому вращается планета или спутник. Чем он ближе по модулю, – то есть, численно – к нулю, тем ближе по своему геометрическому строению эллипс к окружности. Так вот, при нормальных условиях, орбита Европы – окружность, однако наличие по соседству более быстрого Ио и медлительного Ганимеда существенно влияет на движение спутника в пространстве, в результате чего и проявляется тот самый эксцентриситет, равный девяти тысячным градуса, – Титов подождал, чтобы слушатели восприняли его пламенную речь, после чего продолжил с удвоенной энергией: – Да, на словах, это ничтожно мало, однако во Вселенских масштабах, – уже кое-что! Европа находится в так называемом «приливном захвате» со стороны Юпитера, гравитация которого просто колоссальна, – она уступает лишь гравитации Солнца. Таким образом, двигаясь по эллипсу, Европа то приближается к Юпитеру, то отдаляется. Как только Европа приближается, гравитационное притяжение планеты увеличивается, что заставляет спутник несколько видоизменять форму, слегка вытягиваясь по направлению к экзо-планете. Как только Европа удаляется от Юпитера, гравитационное притяжение последнего уменьшается, и спутник снова принимает сфероидальную форму.

Александр Сергеевич кивнул.

- Кажется, мне понятно, куда вы клоните: именно приливная деформация формирует недра Европы, и обеспечивает спутник источником тепла, который стимулирует подземные геологические процессы и, вероятно, позволяет подповерхностному океану оставаться жидким. На дне даже возможна вулканическая активность, а значит, там могут быть и курильщики, или формы, подобные им.

- Так там и впрямь возможна жизнь? – Женя снова почувствовала неприятный озноб.

- Именно, – кивнул Титов. – Вращение Юпитера является основным источником энергии для подобного процесса. Затем эта самая энергия поступает на Ио, через приливы, вызываемые самим Юпитером, и передаётся дальше, Европе и Ганимеду при помощи орбитальных резонансов. Такова структура чужого мира. Мира, которому совершенно не обязательно солнечное тепло.

- И что же населяет мир, существующий согласно таким законам? – Женя заломила кисти рук, силясь в очередной раз перебороть смущение, вызванное всеобщим вниманием.

- Как я уже сказал, ничего хорошего, – отозвался Аверин под недовольное сопение Рыжова. – Скорее всего, это истинная жуть, имеющая физическое воплощение в образе каких-нибудь полуночных страшилищ.

- И вовсе не смешно, – усмехнулся Александр Сергеевич, по привычке почёсывая подбородок. – Думаю, что такое понятие как «жизнь», в нашем с вами понимании, вообще не уместно для характеристики иного мира, – он исподлобья глянул на Титова. – Что вы хотите найти на Европе? Ведь мы все только ради этого и собрались. Что там, подо льдом?

Титов долго молчал. Потом собрался с мыслями и тихо заговорил:

- Вы правы, ни о какой жизни, сходной в своём развитии с человеческой – речи не идёт. Как не идёт речи и о жизни, якобы, зародившейся непосредственно на Европе. Всё намного сложнее и запутаннее. Дело в том, что наши коллеги из Калифорнийского технологического института приняли сигнал внеземного происхождения.

- Что приняли? – Аверин аж привстал.

- Может всё же помолчишь! – Рыжов грохнул ногой по стулу, в очередной раз открыто демонстрируя лютую неприязнь к Аверину.

- Может и помолчу, – эхом отозвался тот.

Титов, казалось, даже не заметил склоки, продолжив вещать на вроде диктора научно-популярной телепрограммы:

- Свою роль сыграл эффект случайности, ни будь которого, не было бы и всего остального. Однако нам неоспоримо повезло! Сигнал был брошен из Солнечной системы в открытый космос.

- Европа? – Александр Сергеевич казался невозмутимым.

- Европа. Сигнал зарегистрировал автоматический зонд «Вояджер», который на данный момент оставил позади себя известную нам часть Солнечной системы и продолжает двигаться дальше с третьей космической скоростью. Он летит к звёздам.

- И что же было в сигнале? – Женя просто подумала... нет, всё же сказала – все снова уставились на неё, как на музейный экспонат, символизирующий смятение.

- В сигнале... – Титов на секунду запнулся. – Сигнал не нёс чёткой структуры. Только детальная обработка при помощи спектрографа доказала, что «Вояджер» принял закодированное послание чужой цивилизации, а вовсе не треск помех, так похожий на присутствие чего-то извне.

- Вы врёте.

Все с трепетом посмотрели на поникшую Светлану – девочка «уставилась» под ноги, будто и впрямь видела царящую там черноту.

- Что? – Титов понял, что густо краснеет.

- Да, взрослых обмануть не так уж и сложно, – Аверин холодно посмотрел на Титова. – Однако ребёнок вас всё же прижучил.

- Думаю, вам лучше рассказать всё как есть, – указательный палец Александра Сергеевича замер у нижней губы, приняв форму вопросительного знака. – Иначе не выйдет ничего, кроме очередного Голливудского сценария. А учувствовать в экшен-мясорубке я отказываюсь... как, впрочем, и все присутствующие... за малым исключением.

Титов поджал губы.

Аверин усмехнулся:

- Ну же, господин научный руководитель, дело за вами. Или все эти восторженные изречения, не что иное, как стандартный бюрократический пшик? Признаться, изначально я ожидал нечто иного, а так... Да, давайте лучше снова по кустам! Так хотя бы обыденно, а потому – не страшно.

- Пожалуйста! – Женя оглядела всех собравшихся и бросила отчаянный взор на мрачного Титова. – Пожалуйста, расскажите всё, как есть! Вы должны понимать наше эмоциональное состояние, потому что... потому что и сами его испытывали, когда кто-то другой пытался сокрыть истину и от вас самих.

- А вы и впрямь искорка, – Аверин протянул руку. – Простите за всё.

Женя облегчённо улыбнулась, но руки в ответ всё же не подала.

Титов оставался нем намного дольше всех своих предыдущих пауз. Затем посмотрел на всхлипывающую Светлану и сказал, как можно мягче:

- Светлана, прости. Я не знаю, как это вышло. Да, это страх – смысл скрывать? Смысла нет. Когда коллеги по Европейскому Космическому Агентству водили меня за нос, признаться, было не по себе. Потом я разозлился и взбрыкнул – точно так же, как и вы сейчас. Метод действенный, что и говорить. Вот только я даже не могу себе представить вашу реакцию...

- А вы не представляйте – скажите и всё, – Аверин просто кивнул.

Титов мрачно улыбнулся.

- Что ж, иного выхода у меня нет: припёртые к стене, скажем так, лишены права выбора, – как бы тривиально это не звучало. «Вояджер» прислал на Землю смех дельфина. Дельфина, который испустил свой предсмертный крик именно на Европе.

- Мячик... – Светлана побледнела. – Туда нельзя лететь!

Поднялся шум.

Александр Сергеевич спросил, силясь перекричать недовольный рокот Рыжова:

- Почему предсмертный?!

Титов нахмурился.

- Один из техников Лаборатории реактивного движения – непосредственно принявший сигнал – оказался знаком с повадками земных дельфинов. В своём официальном отчёте он не побоялся заявить, цитирую: «Могу поклясться, что этому дельфину было больно».

Женя осела.

- Ужас... Так навстречу с чем вы хотите нас отправить?!

Титов видимо не расслышал вопроса – он пристально наблюдал за тем, как нескладный Аверин пытается успокоить бледную, будто луна Светлану.