Сквозь тернии

- С удовольствием, – кивнул Александр Сергеевич, разминая пальцы.

Они обошли генератор антинапряжённости и протиснулись в узкий коридор, заставленный вспомогательным оборудованием. На потолке, под кожухами, гудели люминесцентные лампы. Стены пестрели различными индикаторами и датчиками. Пластик под ботинками поскрипывал. Пахло озоном.

Титов шёл впереди, изредка склоняясь над жужжащими приборами и мерцающими мониторами, – что-то отмечал на графиках, думал. Александр Сергеевич семенил следом. Сознание одолевали страшные мысли.

Помнится по молодости – когда он только учился в лётном училище, – один парень из подготовительной группы рассказывал после отбоя историю про парализованного деда из своей деревни. Тот якобы пожелал познать истину: что ждёт там, на той стороне, куда уже отправилась его старуха. Зачем – непонятно. Скорее всего, с той лишь целью, чтобы оказаться подготовленным к предстоящему пути. А тут и гадалка подвернулась, как ни кстати толковая. Точнее чем-то заряженная... или порабощённая неведомо чем. То ли иноверка, то ли помешанная фанатичка, то ли и вовсе колдунья. Долго она обхаживала старика, словно стараясь куда-то сманить, а потом и впрямь увела. Что случилось на погосте за рекой – неизвестно. Только вернулся старик обратно с бездной в глазах, седой и молчаливый. Естественно, запил. А потом и вовсе слёг, не снеся удара, будто кем проклятый. Ходили слухи, что накануне вечером из хаты старика доносился жуткий вой, а в полночь на занавески легли тени... И тени эти отбрасывали вовсе не фигуры людей. Это было что-то иное, прибывшее извне, со звериными головами, крыльями птиц и множеством рук. Спустя какое-то время до слуха соседей донеслись душераздирающие стоны. Тени взмыли вверх, устроили хоровод, после чего бесследно исчезли, словно и не было ничего. Звуки стихли. Лишь одиноко раскачивалась лампочка под потолком. Утром соседи обнаружили деда лежащим на полу, внутри начертанного мелом круга. В его глазах навечно поселилась бездна. Непослушные руки сжимали переплёт Библии, а куда ни глянь валялись осколки от разбитых икон. Ночью тут был шабаш, не иначе. А гадалки и след простыл.

«Вот она, цена обретённой истины. Истины, что просто невозможно постичь. Потому что она не поддаётся общепринятой логике, она – много выше, она – на уровне звёзд».

Коридор упёрся в круглый люк с иллюминатором на уровне головы и огромной скобой поперёк прохода. За стеклом мерцал красноватый полумрак. Титов остановился, глянул за стекло. Чуть помедлил, склонился над интеркомом у люка.

- Малыш, уровень доступа «один».

Интерком ожил.

- Я вас понял. Введите пароль из десяти цифр.

Титов выполнил приказ.

На интеркоме вспыхнул красный «глаз».

- Идёт идентификация. Ждите... Начата проверка герметичности шлюза, – в глубине аппарата что-то гнусаво пискнуло; красный свет сменился зелёным. – Доступ разрешен.

В стенах зашипело. Скоба дрогнула и бесшумно поднялась вверх, повинуясь гидравлическому приводу. Моргнули лампы на стенах. Светодиод интеркома погас, за стеклом иллюминатора вспыхнул яркий свет. Титов скользнул пальцами к механизму ручной блокировки. Принялся крутить огромное колесо, лишившееся единственного запора. В стенах на сей раз загудело, словно поблизости вился рой встревоженных пчёл.

Александр Сергеевич внимательно наблюдал за происходящим, стараясь не производить лишних звуков.

Люк вышел из пазов, нехотя подался на Титова. Бесшумно отворился настежь. Со щелчком встал на автоматический фиксатор.

Титов поманил за собой. Уверенно нырнул в круглый проём.

Александр Сергеевич – следом.

Тесный шлюз встретил ярким светом, запахом разогретого пластика и приступом мигрени. Люк за спиной, словно по команде, встал на место. С приглушённым хлопком зафиксировался в запертом положении. За стеклом иллюминатора мелькнула, опускаясь, скоба.

Александр Сергеевич невольно поёжился.

У внешнего люка блеснул ещё один красный светодиод. Из спрятанного в панелях динамика властно прозвучало:

- Введите идентификационный ключ «один точка ноль». Идёт проверка герметичности...

Титов послушно ввёл на интеркоме внешней двери комбинацию из семи цифр.

- К чему такая секретность? – шёпотом спросил Александр Сергеевич. – А что если случится разгерметизация? Тут каждая заминка – ценою в жизнь. А сколько времени уйдёт на эти коды? К тому же из всего экипажа их знаете только вы.

Титов резко обернулся.

- Не думаю, что в случае разгерметизации жилого отсека целесообразно спасаться именно тут. Это ни к чему не приведёт. Точнее приведёт к мучительной смерти. Поверьте, это не вариант. Уж лучше сразу...

Александр Сергеевич молча пожал плечами.

- Доступ разрешён, – мигнул зелёный светодиод, люк самостоятельно открылся настежь. – Датчики внешней и внутренней защиты отключены. Желаете задействовать регистраторы бортового журнала?

- Нет, не нужно, – Титов проделал ещё несколько манипуляций с клавишами интеркома, после чего покинул шлюз.

В грузовом отсеке было прохладно. Александр Сергеевич поёжился, застегнул повыше молнию комбинезона.

Титов проследил его жест. Заметил:

- В целях экономии энергии и сохранности оборудования.

Александр Сергеевич понимающе кивнул. Затем огляделся. Огромный зал, потолком которого являлись две сведённые створки грузового люка, занимал всего один механизм. Он находился в фиксированном горизонтальном положении, носом к шлюзу. Опорой служили металлические сваи. От стен вились тросы, оканчивающиеся скобами на корпусе аппарата. Носовая сигарообразная часть, размером с водонапорную башню, была оплетена множеством манипуляторов и проводов. Вокруг всего этого скопления навис блестящий скелет направляющих штанг. В средней части находился небольшой конусообразный сегмент с элементами стыковочного узла. Тут же – некое подобие на сопла. Нижняя часть – что-то вроде орбитального корабля «Союз», с торчащими во все стороны антеннами, регистрирующими устройствами и двигательной установкой на корме.

- Это и есть ваш криобот? – не без интереса спросил Александр Сергеевич.

Титов усмехнулся.

- Он вовсе не мой. Детище просветлённого человеческого разума – это да. Я же сам, не приложил к его созданию ни пальца.

- Тогда как же зовут этого мудрого человека?

Титов откашлялся. Подошёл к сигарообразному аппарату. Коснулся направляющих штанг.

- Криобот был изобретён немецким физиком Карлом Филбертом в тысяча девятьсот шестидесятые годы прошлого века. Тот аппарат впервые достиг глубины бурения свыше одной тысячи метров. В дальнейшем, криоботы испытывали в Антарктиде, как прототипы для космических зондов, что могут пройти сквозь ледяной панцирь Европы и исследовать вероятный океан жидкой воды.

- Неужели целью экспедиции задались уже тогда?

- А вы как думали? Естественно, в те далёкие годы мало кто верил в возможность достижения намеченной цели в обозримом будущем. Однако проводимые разработки обозначили определённые надежды на успех. По большему счёту, человечество многим обязано тем людям, которые, невзирая на трудности, всё равно верили в намеченную цель. Не будь этого стремления, вряд ли бы мы с вами залетели так далеко, – Титов перевёл дух. – Хотя, по большему счёту, благодарить нужно команду техасской компании «Стоун Эйрспейс», во главе с её руководителем Билом Стоуном.

- Это именно он разработал аппарат?

- Именно. Всё началось в две тысячи восьмом году, когда группой Стоуна был разработан аппарат «Эндуриенс» – выносливость. Он представлял собой автономную батисферу, предназначенную для глубоководных исследований. «Эндуриенс» нёс на борту множество сенсоров, в частности: камеры, сонар, лазерный дальномер – так что мог беспрепятственно и самостоятельно исследовать подлёдное пространство. В дальнейшем аппарат прошёл ряд тестов, а так же испытания в естественных условиях холода, где показал себя с лучшей стороны. Он исследовал озеро Бонни в Антарктиде. В качестве линии связи с поверхностью Стоун использовал оптоволоконный кабель – это было прорывом в области передачи данных на большие расстояния. Загвоздка была лишь в источнике питания, – Титов жестом указал на закреплённый аппарат. – При этом основным недостатком большинства прототипов современных криоботов был атомный реактор – он слишком громоздкий. А в условиях исследования других планет и спутников подразумевалось, что криобот будет нести последний на своём борту. Это значило, что источник ядерного топлива, при компактных размерах, должен быть надёжным и высокоэффективным. В перспективе увеличения мощности возникли серьёзные проблемы. Дело в том, что проникающая способность зонда обратно пропорциональна квадрату площади его поверхности. Если сделать аппарат слишком большим – не хватит мощности реактора. Слишком узким – негде будет поместить оборудование. По словам самого Стоуна, именно при испытаниях «Эндуриенс» он задумался о возможности передачи через оптоволокно более мощного лазерного луча, который мог бы обеспечить спускаемый аппарат не только линией связи, но и энергией с поверхности. Исследователь полагал, что в перспективе достижима технология производства таких кабелей, которые бы имели длину более ста километров и давали бы возможность поднять передаваемую мощность до десятков, а то и сотен киловатт!