Куколка

На лице Козетт отразились противоречивые чувства. Ей хотелось получить эти деньги и, возможно, хотелось помочь другим девушкам, но она очень боялась.

— Бояться нечего. Никто не узнает, что ты мне что-то рассказала. Будь смелой и решительной, Козетт, ради юной Бэлль и остальных таких же, как она.

Козетт глубоко вздохнула и опустила глаза.

— Ла-Сель-Сен-Клу, — произнесла она. — Это большой дом на окраине деревни. На воротах — огромная каменная птица. Спросите Лизетт. Она добрая женщина, работает там сиделкой. Она тоже побоится с вами откровенничать, потому что у нее есть маленький сынишка. Вы обещаете, что не станете упоминать мое имя?

— Обещаю, Козетт, — заверил ее Ной. Он вложил деньги ей в руку и поцеловал девушку в губы. — Бросай эту работу, — еще раз посоветовал он. — Возвращайся домой ухаживать за мамой, выйди замуж за фермера, нарожай детей. Обрети счастье!

Козетт положила руки ему на плечи, встала на цыпочки и расцеловала его в обе щеки.

— Я буду молиться, чтобы вы нашли Бэлль. Чтобы она тоже вновь научилась быть счастливой. Для большинства из нас обратной дороги нет. — Ей на глаза снова навернулись слезы, и она разрыдалась.

Ной вспомнил Милли, и у него в горле встал ком. Однажды она говорила нечто подобное; тогда он не понял, что она имела в виду, но сейчас до него дошел смысл ее слов.

Рано утром на следующий день Ной отправился на северо-восток Парижа, в Ла-Сель-Сен-Клу. Насколько он понял, местечко находилось километрах в двадцати от города, неподалеку от Версаля. К счастью, туда можно было добраться на поезде. Ной изучил местность по карте, чтобы почерпнуть немного информации, но в путеводителе было указано только, что это сельскохозяйственный регион и его единственной достопримечательностью является Шато-де-Борегар — огромный старинный особняк.

Дул свежий ветерок, и в воздухе пахло осенью. Ной пожалел, что не взял с собой пальто. Он ждал поезда, толкаясь на переполненной платформе, дрожал и думал о том, что с момента исчезновения Бэлль прошел уже год и девять месяцев.

— Если я сегодня не узнаю ничего нового, нужно прекращать поиски, — сказал он себе. — Нужно сдаться, нельзя бороться всю жизнь.

Ной обошел Ла-Сель-Сен-Клу. Его поразила красивая центральная площадь, на которой сидели старики и курили трубки. Женщины спешили куда-то, наверное, хотели купить мяса, хлеба и овощей. После неистового ритма Парижа приятно было очутиться в тихом, спокойном месте.

Ной прогулялся по двум дорогам до конца деревни, но обнаружил только маленькие домишки. В третий раз ему повезло — он увидел впереди большой особняк и понял: это именно то, что он ищет. Ной понял, какое именно здание имела в виду Козетт.

Дом, последний на этой улице, стоял немного в стороне. На одном столбе ворот сидел каменный орел, на втором были только осколки камней. Видимо, раньше здесь сидел второй орел. Этот особняк и соседние дома отделяло по крайней мере метров сто. Вокруг дома было открытое пространство. Вдалеке мужчина пахал землю. Над ним кружилось несколько птичек, и, несмотря на прекрасный пейзаж, Ной подумал, что человеку, запертому в доме, это место могло показаться глухим.

Он оценивающе взглянул на здание. Оно было внушительным, в четыре этажа. С фронтальной стороны было восемь окон. У парадного входа виднелась довольно большая, хотя и потрескавшаяся, крытая галерея. Впрочем, дом, насколько можно было рассмотреть, стоя у ворот, был несколько запущен.

Пока Ной стоял, придумывая предлог, который оправдывал бы его появление, из-за угла неожиданно показалась молодая женщина, стройная, со светло-каштановыми волосами. Он бы дал ей чуть больше тридцати. Она была в темно-синем платье, голова была покрыта серым платком. В руках женщина держала корзинку для покупок.

Ной собрался с духом, и когда женщина подошла к воротам, снял шляпу, одарил ее своей, как он рассчитывал, самой обворожительной улыбкой и спросил, не Лизетт ли она.

Женщина подняла глаза, улыбнулась, и, к своему удивлению, Ной увидел перед собой красавицу с нежными серыми глазами, кремовой кожей и пухлыми губами.

— Да, сэр, это я, — ответила она по-английски. — А зачем я вам понадобилась?

Ной подумал, что у нее самый сексуальный французский акцент на свете. Услышав ее голос, он заулыбался, как мальчишка.

— Я хотел бы с вами поговорить, — ответил он.

Женщина решительно покачала головой.

— Мне нужно идти за покупками, — сказала она.

— В таком случае я пойду с вами и помогу вам нести корзину, — предложил Ной. — Возможно, мне удастся уговорить вас выпить со мной чашечку кофе?

Лизетт окинула его оценивающим взглядом и негромко засмеялась.

— Если вас прислал месье Деверолл, вы зря теряете время. Мой ответ — нет.

Она зашагала в сторону деревни. Ной поспешил следом за ней.

— Меня никто не посылал, — сказал он. — Я приехал, чтобы спросить у вас о юной девушке по имени Бэлль.

По тому, как Лизетт замерла и побледнела, Ной понял, что попал в цель. Он коснулся ее локтя.

— Не останавливайтесь, — негромко произнес он. — Не пугайтесь, вы не должны меня бояться. Я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов.

Лизетт что-то сказала по-французски.

— Я знаю всего несколько французских слов, — признался Ной. — Говорите со мной по-английски.

— Мне нельзя с вами разговаривать. — В ее голосе теперь звучал испуг. — Я ничего не знаю.

— Знаете, Лизетт, — настаивал Ной. — Мне известно, что у вас маленький сын и вы тревожитесь за него, но поверьте, вы не должны меня бояться. Я друг матери Бэлль. Я обещал ей, что попытаюсь узнать, где находится ее дочь. Она тоскует по дочери, не зная, жива она или мертва и где находится. Неизвестность убивает ее. Все, что вы скажете, останется между нами. Я не стану обращаться в полицию или куда-либо еще. Со мной вы в полной безопасности.

— Кто вас ко мне прислал? — спросила Лизетт. В ее огромных, как блюдца, глазах плескался страх.

— Один хороший, милосердный человек, который верит в вашу доброту, — ответил Ной. — Это все, что я могу сказать. Я пообещал, что он будет в безопасности.

— О какой безопасности вы говорите! — воскликнула Лизетт. — Вы не знаете, какие это чудовища!

Сейчас, когда они вошли в деревню, Ной увидел, что вокруг них много людей.

— Лизетт, успокойтесь, не привлекайте к себе внимания. Пойдемте вон в то кафе. Если кто-то будет расспрашивать вас обо мне, скажите, что я спросил у вас дорогу к станции и угостил кофе. Это будет звучать вполне правдоподобно, ведь вы такая красивая женщина.

Она ответила робкой полуулыбкой. Ной почувствовал: ему удалось немного развеять ее страх. Он едва верил в свою удачу, но понимал: фортуна может отвернуться от него, если он будет продолжать слишком сильно на нее давить. Поэтому, ведя Лизетт к кафе, Ной прекратил разговоры о Бэлль и переключился на достопримечательности Парижа.

Когда они устроились за столиком на улице и заказали кофе с пирожными, он вернулся к интересующей его теме.

— Лизетт, я знаю, Бэлль привезли в этот дом, в котором вы работаете. И я предполагаю, что именно вы за ней ухаживали.

Женщина все еще колебалась, размышляя, стоит в этом признаваться или нет. Потом кивнула.

— Она была очень плоха. Вначале я вообще боялась за ее жизнь.

— Ее изнасиловали? — осторожно спросил Ной.

Он почувствовал ее боль и затаил дыхание, опасаясь, что Лизетт замкнется в себе. Но она собралась с духом и посмотрела ему прямо в глаза.

— Да, ее изнасиловали. И не один раз, — призналась женщина, и Ной понял: Лизетт решила быть откровенной потому, что пришла в ужас от того, что сделали с Бэлль. — Они поступили бесчеловечно с такой юной девочкой. Тело можно вылечить, но душу — не всегда, — добавила она.

Лизетт опять замолчала и посмотрела на Ноя, очевидно, решая, можно ли ему доверять.

— Но Бэлль — настоящий боец, у нее сильный… как это сказать… дух! — наконец подобрала она слово. — Она попросила помочь ей сбежать, но я не могла этого сделать. Меня и моего сына убили бы за это. Вы понимаете?