Страница 41 из 44
– Передашь что?
– Что он хочет с тобой поговорить.
– Как мило. Вот только я не хочу с ним разговаривать.
– Знаю. – Она протягивает мне клочок бумаги, затем присаживается на корточки возле Генри и поглаживает его по щеке. – Генри. Просыпайся.
Я пинаю его, и он резко просыпается.
– Иногда тебе нужно быть немного понастойчивей, Скай.
Она закатывает глаза, но улыбается. Я сказала, что ей нужно быть настойчивей, но не изменила бы ее ни за какие коврижки.
Час спустя я стою в вестибюле больницы и жду, когда мне кто-нибудь поможет. Никто не звонил, но после того, как Скай ушла на работу, а я позвонила родителям мамы и сообщила им обо всем, ждать я больше не могла. Наконец-то женщина за стойкой регистрации вешает трубку и говорит:
– Она в триста пятой палате. Вам необходимо подняться на лифте на третий этаж, а там попросите кто-нибудь провести вас в ее крыло, ладно?
– Да, спасибо.
Я беспокоюсь. Мне просто хочется увидеть маму. Знаю, если я увижу ее, то почувствую себя гораздо лучше. Большая часть моего гнева переросла в беспокойство, но его остатки все еще бурлят внутри меня, и мне очень хочется, чтобы они испарились. Я облегченно вздыхаю, когда оказываюсь в ее палате и вижу ее бледное, но красивое лицо. Подвигаю стул к ее койке и заставляю себя взять ее за руку.
– Привет, мам, – шепчу я. Она не шевелится.
Не знаю, сколько я так сижу, держа ее за руку (час? Может быть, два?), но в конце концов врач заходит в палату и приглашает меня выйти в коридор.
– К сожалению, я не мог пустить вас к ней прошлой ночью, поскольку она лежала в реанимации, а туда не пускают посетителей. Но поздно ночью мы перевели ее сюда.
– Что с ней?
– Мы еще ждем результатов некоторых анализов. В последнее время твоя мама часто уставала?
– Да.
Он кивает, будто подтверждая свои догадки.
– У меня есть кое-какие соображения, но мы собираемся сделать ФГДС6, чтобы оценить состояние слизистой оболочки желудка. УЗИ не показало особых результатов, а мне хотелось бы четче представить картину заболевания.
– Хорошо. Это опасно?
– Нет, это обычная процедура с минимальным риском, которая даст нам точный результат.
– Она знает?
– Она еще не просыпалась. – Должно быть, мой испуг отражается на лице, потому что он добавляет: – Что не является причиной для беспокойства. Мы дали ей сильнодействующее снотворное. Когда она проснется, мы с ней поговорим, и если она даст согласие, то назначим эту процедуру на следующее утро.
– Я могу с ней остаться?
– Конечно. Как я уже сказал, теперь, когда у нее отдельная палата, вы можете остаться. Если хотите, можете даже там спать.
– Да. Спасибо вам.
Когда я собираюсь снова войти в палату, то замечаю своих бабушку с дедушкой, выходящих из-за угла. Ну почему мама не проснулась, чтобы разобраться с этим самостоятельно? Эти люди мне чужие. Я потираю руки, а потом неуверенно машу им.
– Кайман, правильно? – говорит… миссис Майерс? Бабушка? Женщина.
– Да. Здравствуйте, я Кайман.
На мгновение она прикрывает рот рукой и вздыхает.
– Ты так похожа на свою маму в молодости. – Она гладит меня по щеке. – Только глаза папины. Ты такая красивая.
Я неловко переминаюсь с ноги на ногу.
Мужчина тихонько ворчит на нее и протягивает мне руку.
– Здравствуй, Кайман, я незнакомец номер один, а она незнакомец номер два. Тебе все еще некомфортно?
Я одариваю его слабой улыбкой.
– Единственное, что заставит ее почувствовать себя некомфортно, – это твой юмор, Шон. Он шутит, дорогая.
– Знаю. – Может ли чувство юмора передаваться по наследству? Я указываю на дверь. – Она еще не проснулась, но вы можете ее увидеть.
Женщина делает несколько глубоких вздохов, а затем несколько поверхностных.
– Мне найти тебе баллон с кислородом, Вивиан, или же ты справишься сама? Уверен, лишний здесь найдется.
Она игриво ударяет его в грудь.
– Просто дай мне минутку. Я не виделась с дочерью семнадцать лет, а сейчас увижу ее в больничной койке. Мне нужно это переварить.
– Врач сказал, что у него уже есть предположительный диагноз и что она будет... – Я собираюсь сказать «в порядке», но потом понимаю, что он этого не говорил. Возможно, она не будет в порядке.
– Кайман, – говорит Шон. – Ты не могла бы показать мне ее лечащего врача? У меня есть к нему пара вопросов.
– Конечно. Вон он, беседует с медсестрой.
– Спасибо. Идите без меня. Я присоединюсь к вам через минуту.
Он уходит, и Вивиан, продолжая странно дышать, подходит к двери и останавливается.
– Вам нужно побыть с ней наедине. Я подожду здесь, – говорю я ей.
Она кивает, но не сдвигается с места. Я открываю ей дверь, и это приводит ее в движение. Разозлится ли мама, когда проснется и увидит ее перед собой? Судя по ее вчерашней реакции, она мечтала увидеть их долгие годы.
Я перевожу взгляд на Шона, беседующего с доктором. Я так рада, что кто-то, кроме меня, теперь может решить серьезные вопросы. Если Шон так прозорлив, как описали его Ксандер с братьями, то он точно сможет позаботиться о бизнесе.
Мои бабушка с дедушкой богачи. Странно.
Вскоре Шон возвращается.
– Как считаешь, сколько ей потребуется времени, чтобы решить все вопросы, накопившиеся за семнадцать лет? – спрашивает он, глядя на часы. – Думаешь, десяти минут хватит?
Я улыбаюсь.
– Мама спит, так что десять минут – это перебор.
Он втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.
– Нет, Вивиан действительно хорошо в спорах с самой собой. – Он поворачивается ко мне. – Им определенно потребуется гораздо больше времени. Ты уже ела?
– Вы разве не хотите ее увидеть? Вы ведь семнадцать лет ее не видели.
– Я и тебя не видел семнадцать лет. – Мои глаза щиплет, и он становится размытым, но мне удается удержать слезы. – У меня есть время, чтобы все наверстать, не так ли? Десяти минут хватит?
– Я подумывала о пяти, но посмотрим, как вы справитесь.
Он улыбается.
– Ах, ты определенно моя внучка.
Глава 39
Весь остаток дня я наблюдаю за тем, как маму бросает из крайности в крайность: то она радуется, то злится, а потом по новой. Словно порочный круг, и доктору это совсем не нравится. После обеда он выпроваживает нас из отделения, хотя и дал мне согласие остаться на ночь. Мама не сопротивляется, и это говорит о том, что ей требуется покой.
– Все прошло неплохо, – говорит Шон в вестибюле.
Вивиан посылает ему убийственный взгляд.
– Кайман, мы живем в нескольких часах отсюда. Ты не против, если мы поживем с тобой, пока твоя мама поправляется?
– Мы можем остановиться в отеле, если для тебя это слишком, – сразу добавляет Шон.
– У нас тесновато. Даже не знаю, будет ли вам там комфортно. Думаю, вы привыкли к местечку попросторней.
Шон всплескивает руками.
– Вив, она считает нас избалованными. Как теперь нам с этим жить.
– Прекрати, – говорит Вивиан. – Нам в любом случае будет комфортно, милая. Выбор за тобой.
Я бы предпочла, чтобы они остановились в отеле, но это прозвучит слишком грубо, да и, возможно, компания мне не помешает.
– Можете остаться у нас. Это ничего.
По пути к парковке, Шон откашливается и говорит:
– Итак, Ксандер Спенс, да? На мой взгляд, он слишком смазливый, зато из хорошей семьи.
– Слава богу, что твои предпочтения тут не имеют значения, – вставляет Вивиан. – Он, кажется, действительно хороший молодой человек.
– Мы расстались.
– Ох. Судя по прошлому вечеру, мы так и подумали.
– Всякое бывает. Все хорошо. – Так вот каково это – иметь бабушку и дедушку? Еще больше людей вмешиваются в твою личную жизнь со своими советами?