Страница 30 из 30
К этому времени мы продвинулись на юг более чем на восемь градусов дальше, чем кто-либо из мореплавателей до нас, и перед нами по-прежнему простиралось открытое, без льдинки море. Кроме того, мы обнаружили, что с продвижением на юг отклонение магнитной стрелки равномерно уменьшалось, но самое удивительное было то, что температура воздуха, а с недавнего времени и воды неуклонно повышалась. Погоду можно было даже назвать приятной, с севера дул устойчивый, но несильный бриз. Небо почти все время оставалось чистым, лишь изредка над южным горизонтом очень ненадолго поднималась дымка. Мы столкнулись лишь с двумя препятствиями: у нас заканчивалось топливо и у некоторых членов экипажа появились признаки цинги. Это заставило капитана Гая задуматься о возвращении, и он все чаще об этом говорил. Что касается меня, то, не сомневаясь в том, что мы скоро достигнем искомой земли, если будем продолжать двигаться избранным курсом, и имея все основания полагать, что она окажется не такой голой и пустынной, какими обычно бывают земли в высоких полярных широтах, я настойчиво внушал капитану мысль о целесообразности дальнейшего продвижения на юг, хотя бы еще в течение нескольких дней. Еще никогда человеку не давалась столь заманчивая возможность раскрыть великую тайну Антарктического материка, и, признаюсь, меня распирало от негодования, когда я слышал неуверенные и несвоевременные возражения нашего командира. Кажется, однажды я не сдержался и высказался на этот счет откровенно, что в конечном счете и побудило его продолжить путь. Несмотря на то что я не могу не скорбеть о жутких, кровавых событиях, непосредственной причиной которых стал мой совет, полагаю, я все же имею право испытывать некоторую степень удовлетворения, потому что помог, хоть и косвенно, открыть глаза ученым на одну из самых волнующих загадок, когда-либо привлекавших к себе их внимание.
18
18 января. Утром[28] продолжили движение на юг при такой же приятной погоде. Море оставалось совершенно спокойным, с северо-востока дул теплый ветер, температура воды была пятьдесят три градуса. Мы снова приготовили лот и, опустив его на сто пятьдесят саженей, выявили направленное к полюсу течение со скоростью одной мили в час. Эта неизменная направленность на юг как ветра, так и течений стала причиной оживленных обсуждений и даже тревоги в разных частях шхуны, и я заметил, что это произвело немалое впечатление на капитана Гая. Однако он был чрезвычайно чувствителен к любым насмешкам, и мне в конце концов удалось развеять его страхи. Отклонение магнитной стрелки стало совсем незначительным. За день мы несколько раз видели черных китов и над шхуной неисчислимое количество раз пролетели альбатросы. Еще мы нашли куст растения неизвестного вида, обильно поросший красными ягодами, похожими на ягоды боярышника, и останки удивительного животного. В длину оно имело три фута, в высоту всего примерно шесть дюймов, четыре очень короткие лапы были снабжены длинными когтями ярко-красного цвета, по виду напоминавшими коралл. Тело было покрыто прямой шелковистой шерстью, совершенно белой. Хвост около полутора футов в длину на конце сужался, как у крысы. Голова напоминала кошачью, только уши висели, как у собаки. Зубы были одного цвета с когтями — ярко-красные.
19 января. Сегодня море приобрело какой-то необычный темный оттенок. На 83°20´ южной широты и 43°5´ западной долготы вахтенный на марсе снова увидел землю. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это один из группы очень больших островов. За обрывистым берегом мы рассмотрели довольно плотные заросли деревьев, чему несказанно обрадовались. Примерно через четыре часа после того, как земля была замечена, мы бросили якорь на глубине десять саженей на песчаном дне в лиге от берега, так как высокий прибой и беспокойные волны делали дальнейшее приближение нецелесообразным. Капитан приказал спустить две самые большие шлюпки, и хорошо вооруженный небольшой отряд (в том числе мы с Питерсом) отправился на поиски прохода в рифе, который, казалось, окружал остров. После непродолжительных поисков нам удалось обнаружить бухту, и мы как раз в нее заходили, когда заметили, что от берега отходят четыре больших каноэ, полные вооруженных до зубов людей. Мы стали ждать их приближения, и, поскольку каноэ двигались с большой скоростью, очень скоро они оказались в пределах слышимости. Когда капитан Гай поднял белый платок, привязанный к лопасти весла, незнакомцы резко остановились и принялись галдеть все разом, время от времени издавая крики, в которых можно было различить слова «Анаму-му!» и «Лама-лама!». Так продолжалось по меньшей мере полчаса, и за это время мы смогли хорошенько их рассмотреть.
Всего в четырех каноэ длиной около пятидесяти футов и шириной примерно пять находилось сто десять дикарей. Ростом они не отличались от европейцев, только имели более крепкое сложение. Кожа у них была совсем черная, волосы — длинные и курчавые. Одежда их состояла из шкур какого-то черного животного с косматой мягкой шерстью, причем скроена она была не без умения — мехом внутрь, кроме отворотов у шеи, на запястьях и лодыжках. Вооружены они были главным образом дубинками из какого-то темного и, надо полагать, очень твердого дерева. Впрочем, мы заметили и несколько копий с кремниевыми наконечниками и пращи. На дне каноэ лежали груды черных камней размером с крупное яйцо.
Когда с приветствием было покончено (а болтовней своей они, очевидно, преследовали именно эти цели), один из них, очевидно вождь, поднялся на носу каноэ и знаками пригласил нас подплыть к нему. Мы сделали вид, что не понимаем, решив, что будет благоразумнее по возможности сохранять дистанцию между нами — количеством они вчетверо превосходили нас. Разобравшись что к чему, вождь приказал остальным трем каноэ отплыть немного назад и приблизился к нам на своем. Едва поравнявшись с нами, он запрыгнул на бóльшую из шлюпок и уселся рядом с капитаном Гаем, одновременно указывая на шхуну и повторяя слова «Анаму-му!» и «Лама-лама!». Мы поплыли обратно к кораблю, все четыре каноэ последовали за нами, держась на небольшом расстоянии.
Оказавшись рядом со шхуной, вождь начал всячески проявлять высшую степень удивления и удовольствия: хлопал в ладоши, бил себя по бедрам и груди, громко хохотал. Его соплеменники присоединились к веселью, и несколько минут стоял поистине оглушительный шум. Когда тишина была наконец восстановлена, капитан Гай приказал поднимать шлюпки, и в качестве необходимой предосторожности дал понять вождю (которого, как мы вскоре выяснили, звали Туу-Уит), что на борт мы можем брать не больше двадцати его людей за раз. Это последнего, кажется, полностью удовлетворило, он что-то крикнул своим в каноэ, после чего одно из них отделилось от державшейся ярдах в пятидесяти группы и подошло к нам. Поднявшиеся на борт «Джейн Гай» двадцать дикарей принялись разгуливать по всей палубе, рыться в снастях, чувствуя себя как дома, и осматривать все с великим любопытством.
Было вполне очевидно, что никогда прежде они не видели белых людей, чья белая кожа, похоже, у них вызывала отвращение. «Джейн Гай» они посчитали живым существом и очень боялись уколоть ее копьями, из-за чего осторожно подняли их наконечниками вверх. Один случай премного позабавил команду шхуны. Наш кок рубил дрова рядом с камбузом и случайно ударил топором в палубу, пробив глубокую дыру. Туу-Уит мгновенно подскочил к нему, довольно грубо отпихнул кока в сторону и, издав то ли визг, то ли вой, стал всячески выражать сочувствие раненой шхуне, гладил дыру руками и даже промыл ее морской водой из стоявшего рядом ведра. Такой степени невежества мы не могли ожидать, и мне показалось, что по крайней мере часть ее была притворной.
Когда гости кое-как удовлетворили любопытство наверху, они спустились вниз, и тут их удивлению не было предела. Они были слишком потрясены, чтобы что-то говорить, и осматривали внутренности корабля в молчании, нарушаемом лишь приглушенными восклицаниями. Когда мы разрешили им осмотреть и потрогать наше оружие, оно немало озадачило их. Не думаю, что они догадывались о его предназначении, скорее всего, дикари приняли ружья за идолов, когда увидели, как бережно мы к ним относимся и как внимательно следим за их движениями, когда они берут их в руки. При виде пушек их изумление удвоилось. Они приблизились к ним с видом величайшего почтения и благоговейного страха, но от внимательного осмотра воздержались. В кают-компании на стенах висели два больших зеркала, и здесь удивление их достигло кульминации. Туу-Уит первым вышел на середину кают-компании, оказавшись лицом к одному зеркалу и спиной к другому. Заметил он их не сразу, но, когда дикарь поднял глаза и увидел свое отражение, я подумал, он сойдет с ума. Когда же он развернулся, чтобы убежать, и снова увидел себя в зеркале напротив, я испугался, что он умрет прямо на месте. Никакие уговоры не заставили его снова посмотреть в зеркало. Он бросился на пол, закрыв лицо руками, и оставался в таком положении, пока мы не вытащили его на палубу.
28
Термины «утро» и «вечер», которые я использую для того, чтобы, насколько возможно, избежать путаницы в своем рассказе, не следует понимать буквально. Уже долгое время у нас вовсе не было ночи и круглые сутки светил дневной свет. Даты указываются в соответствии с морским временем, а местоположение определяется по компасу. Также отмечу здесь, что я не могу ручаться за точность дат, долгот или широт в первой части изложенного, поскольку начал вести постоянный дневник только после событий, описанных в первой части. Во многих случаях мне приходилось полагаться на память (Примеч. авт.).
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте