Король (ЛП)

Сейчас она задышала так, будто получила удар в живот.

– Я не... я не верю, что ты только что сказал это.

– Этому не бывать. Никогда и ни за что. Я никогда не сделаю тебе ребенка.

Он немного вещей знал со стопроцентной уверенностью. Это и тот факт, что он невероятно сильно любил ее.

– Не будешь, – хрипло уточнила она. – Или не можешь.

– Не буду. То есть н-е-б-у-д-у.

– Роф, это нечестно. Ты не можешь делать такие категоричные заявления, словно это одна из твоих прокламаций.

– Значит, я должен лгать о своих чувствах?

– Нет, но ты мог рассказать мне о них, ради всего святого! Мы – партнеры, и это влияет на нас обоих.

– Обсуждение не изменит ситуации. Если ты пожелаешь и дальше тратить время с Избранной, то это твое решение. Но если слухи правдивы, и это подтолкнет тебя к жажде, так знай, что ты пройдешь через нее с участием лекарств. Я не буду обслуживать тебя.

– Господи... словно я какая-то домашняя зверушка, которую нужно отвезти к ветеринару?

– Ты понятия не имеешь, что из себя представляют эти гормоны.

– Какие слова. И бросает их мужчина.

Он пожал плечами.

– Это достоверный биологический факт. Когда у Лейлы была жажда, мы все ощутили это, во всем особняке... и даже спустя пару дней после. Марисса годами пользовалась обезболивающими. Так все делают.

– Да, наверное, когда женщина не замужем. Но в последний раз, когда я проверяла, мое имя красовалось на твоей спине.

– То, что ты замужем, еще не означает, что обязательно должна иметь детей.

Какое-то время она молчала.

– Тебе хоть на мгновение приходило в голову, что это может быть важным для меня? И не в духе «О, я хочу новую машину» или... «Я хочу вернуться в школу». И даже не «Как насчет того, чтобы время от времени устраивать гребаные свидания, в перерывах между покушениями и твоей ненавистной работой?». Роф, дети – основа жизни.

И дорога к смерти... для нее. Столько женщин умирали на родильном ложе, и если он потеряет Бэт... Дерьмо. Он даже гипотетически не мог представить.

– Я не дам тебе ребенка. Я мог бы подкрепить правду целой кучей несущественной ерунды и утешений, но, рано или поздно, тебе придется принять этот факт...

– Принять? Словно кто-то с простудой чихнул на меня, и я просто должна посвятить себя кашлю на пару дней? – Удивление в ее голосе звучало так же четко, как и ее гнев. – Ты себя слышишь?

– Я отлично понимаю каждое свое долбаное слово. Уж поверь.

– Окей. Хорошо. Как насчет того, что посмотреть на это с другой стороны. Скажем так... ты подаришь мне ребенка, которого я так хочу, и с этим тебе придется свыкнуться. И точка.

Он снова пожал плечами.

– Ты не сможешь заставить меня быть с тобой.

Когда Бэт изумленно вздохнула, ему показалось, что они вошли в принципиально иную плоскость в их отношениях... не сулившую ничего хорошего. Но пути назад нет.

Ругаясь себе под нос, он покачал головой.

– Сделай себе одолжение и перестань часами сидеть рядом с Избранной каждую ночь. Если повезет, то ничего не выйдет, и мы оба просто забудем о...

– Забудем о... минутку. Ты... ты... ты совсем рехнулся?

Дерьмо. Его шеллан никогда не запиналась и не заикалась, и очень редко ругалась. Тройной джек-пот.

Но это ничего не меняло.

– Когда ты собиралась сказать мне? – требовательно спросил Роф.

– Сказать что? Что порой ты бываешь настоящим засранцем? Как насчёт этого?

– Нет, если ты умышленно пытаешься спровоцировать жаждущий период. Это касается нас обоих.

Что бы произошло, если бы у нее внезапно началась жажда, если бы они были вместе, наедине, в дневное время? Он мог поддаться и тогда...

Плохо. Особенно если бы позже он выяснил, что она тусовалась с Избранной именно ради этого.

Он посмотрел на нее.

– И да, когда именно ты собиралась сказать мне? Не сегодня же ночью, верно? Может, завтра? Нет? – Он наклонился к столу. – Ты знала, что я не хочу этого. Я говорил тебе раньше.

Опять ходит кругами: он мог слышать каждый ее шаг. Пока она не остановилась.

– Знаешь, пожалуй, сейчас я пойду, – сказала она, – и не потому, что просто собиралась куда-то этой ночью. Я не хочу тебя видеть какое-то время. И потом, когда я вернусь... мы снова поговорим об этом... обсудим обе стороны вопроса... нет! – приказала она, когда он начал открывать рот, – ты не скажешь ни одного гребаного слова. Иначе, мне захочется собрать вещи и съехать отсюда, навсегда.

– Ты куда собралась?

– В противовес всеобщей убежденности у тебя нет права знать, где я в ту или иную секунду дня и ночи. Особенно после твоей обличительной речи.

Снова выругавшись, он поднял очки и потер переносицу.

– Слушай, Бэт, я просто...

– О, я услышала достаточно. Поэтому сделай нам обоим одолжение, оставайся там, где сидишь. Учитывая, к чему ты клонишь, этот стол и жесткое кресло – единственное, что тебе светит. Начинай привыкать.

Он закрыл рот. Затем услышал, как она уходит и стук двери, закрывшейся за ней.

Он собирался вскочить и побежать за ней, но потом вспомнил слова Джейн об МРТ Джона в человеческой больнице. Наверное, она собиралась туда... она сказала, что для нее важно поехать с ним.

Внезапно он вспомнил припадок и то, что произошло в промежутке. Он разговаривал с Куином о том, что пытался сказать Джон Бэт... если его шеллан что-то пытались сказать, он собирался узнать подробности, черт подери.

«Ты будешь под моей защитой. Я позабочусь о тебе».

Окей, запишите как «Что за нахрен». Как правило, Роф никогда не ссорился с Джоном Мэтью. На самом деле, парень всегда ему нравился... настолько, что казалось жутким, насколько удивительно легко немой боец вошел в их жизни... и задержался там.

Прекрасный солдат. С головой на плечах. А отсутствие голоса не являлось проблемой ни для кого, кроме Рофа, ведь он не мог видеть, чтобы понимать язык жестов.

О, а что до анализа крови, утверждавшего, что он – сын Дариуса? Чем больше времени проводишь времени с парнем, тем очевидней становится связь.

Но он проводил четкую границу там, где любой мужчина пытался встать между ним и его шеллан, родной он брат или нет. Он один обеспечит защиту и будет заботиться о Бэт. Никто другой.

И позже он поговорит с Джоном... но, что странно, казалось, парень сам не ведал, что нес: Джон недостаточно хорошо знал Древний Язык, чтобы свободно общаться на нем, а Блэй и Куин подтвердили, что он, казалось, произносил губами именно это.

Плевать. Джон получит лечение, и в плане Бэт точно не принесет никаких проблем. Но эта фигня с детьми...

Прошло много времени, пока Роф смог, наконец, оторвать руки от подлокотников, в которые вцепился, и когда он размял их, захрустели костяшки.

Учитывая, к чему ты клонишь, этот стол и жесткое кресло – единственное, что тебе светит.

Ну и бардак. Но сама суть, железобетонная правда... он не мог потерять ее из-за беременности. Какой бы ужасной не была ссора между ними, по крайней мере, они оба живы и продолжат жить: ни за что на свете он по доброй воле не подвергнет риску ее жизнь просто ради гипотетического сына или дочери... которые, кстати, если доживут до перехода, будут страдать от королевского наследия, как и он сам.

И это другая проблема. Он не стремился обрекать невинного на это королевское дерьмо. Оно разрушило его жизнь... и не такое наследие он хотел бы передать кому-то, кого будет любить почти так же сильно как и свою шеллан...

Передвинув трон, он посмотрел вниз, на себя... и нахмурился.

Он, конечно, ничего не видел, но осознал... что у него была эрекция. Пульсирующая, напряженная длина натягивала ширинку его кожаных штанов.

Будто ей было куда податься.

Опустив голову на руки, Роф точно понял, что это означало.

– О... Боже... нет.

***

– Тебе нужно кормиться?

Ожидая ответа на свой вопрос, Избранная Селена старалась игнорировать тот факт, что этот потрясающий темнокожий мужчина перед ней был голым. Да, это было так. Покрывало спустилось до талии, обнажая его грудь, рельефные мышцы торса и канатоподобные руки были освещены мягким светом, льющимся из угла.