Бросок на выстрел

– Наверное, – задумчиво кивнул следователь. – Что ж, хо-ро-шо. А вы, стало быть, и есть тот самый Русаков?

– В смысле? – удивленно посмотрел я на Фролова.

– В смысле, тот самый, который раскрыл убийство актера Игоря Панина в прошлом году и нашел отравительницу почти тридцати жителей Измайлово – в этом, – пояснил Игорь Николаевич.

– Все эти преступления раскрыли следователи Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации, а я лишь вел параллельное журналистское расследование по заданию своей редакции и на добровольной основе помогал следственным органам отыскивать и изобличать преступников.

– У вас это здорово получалось. Вы весьма интересная и знаменитая личность. У нас в отделении только о вас и говорят.

– Вы преувеличиваете.

– Вот только непонятно, как вы все время впереди следственных органов находились. У вас есть какие-то свои оперативные источники?

– Вовсе нет, мне просто где-то повезло. А потом, помогать правоохранительным органам в их нелегкой и крайне полезной работе есть прямой долг и нравственная обязанность каждого российского гражданина, уважающего закон и правопорядок, – отчеканил я и посмотрел прямо в глаза Фролову.

Старший оперуполномоченный хмыкнул и снова глянул на меня с любопытством, даже большим, нежели в первый раз.

Поверил ли он в мои пафосные фразы? Сомневаюсь. Следователи – народ тертый, еще и не таких «златоустов» видывали!

Затем последовала еще пара-тройка малозначащих вопросов, после чего Игорь Николаевич произнес:

– Что ж, не смею вас больше задерживать, господин Русаков.

– Спасибо. И до свидания.

– Именно, «до свидания», – подчеркнул Фролов. – Мне почему-то кажется, что мы с вами еще увидимся…

Я лучезарно улыбнулся ему, расписался под протоколом допроса, удостоверив, что с моих слов все записано верно, и мы со Степой, обремененные грузом пережитого, потопали обратно.

– Что, выключать камеру? – спросил он меня.

– А ты что, все время держал ее включенной? – удивленно посмотрел я на своего помощника.

– Да, как обычно, – ответил Степа и добавил: – Ты же не давал команды ее выключать.

– Не давал, – согласился я, поскольку у нас с оператором Степой Залихватским (такая у него фамилия видная) была давняя договоренность. А именно: если я говорю ему: «не снимай», «выключи камеру», «выруби» или нечто подобное, он демонстративно выключает камеру, а потом начинает возиться в кофре, словно чего-то разыскивая, а сам же между тем включает камеру и незаметно направляет объектив на моего собеседника и снимает действия, разворачивающиеся рядом со мной. А вот взгляд в его глаза и небольшой утвердительный кивок означал для Степы сигнал, что и правда надо выключить камеру и перестать снимать. Таким образом, мои передачи, в которых я вел журналистское расследование, всегда были во многом документальны и приобретали дополнительную динамику, где присутствовала настоящая интрига с нешуточным накалом…

– Ты молодец, – искренне похвалил я Степу.

На что он скромно, что было ему весьма свойственно, ответил:

– Я знаю…

Глава 4

Дороги, которые нас выбирают, или Что мне грядущий день готовит?

– Привет, Володь, это я, – сказал я в трубку как можно душевнее.

– Ну, – не очень радушно произнес Коробов.

– Скажи, я помог тебе изобличить эту Ларису, отравительницу без малого трех десятков жителей района Измайлово? – начал я издалека.

– Ну, помог, – неохотно отозвался Коробов.

– Я даже где-то рисковал собственной жизнью, придя к ней домой, верно?

– И такое было, – согласился Володька.

– Вы ведь исследовали ту чашку, в которой был чай, предназначенный для меня?

– Ну исследовали, и что?

– И обнаружили в ней сакситоксин, верно? – продолжал я ходить кругами вокруг старшего следователя Главного следственного управления по городу Москве.

– Верно, верно, – недовольно буркнул Володька. – Чего ты все-таки от меня хочешь-то, Старый?

– Вы несколько неправильно поставили вопрос, товарищ майор юстиции, – хмыкнул я. – Вам бы следовало сформулировать его примерно таким образом: «Что вам надо, дорогой друг? В чем у вас случилась нужда? Говорите, уважаемый Аристарх Африканыч, мы обязательно вам поможем… Быть может, всем управлением сразу!»

– Да говори уже, Старый, чего тебе надо-то? – нетерпеливо буркнул Володька, но таким тоном, что мне стало понятно: то, что я попрошу, он непременно сделает.

– Мне надо узнать все о некоем Василии Анатольевиче Левакове, двадцати восьми лет от роду, водителе компании «Бечет». Ну, и о самой этой компании немного: кто ее учредители, кто руководители, чем эта фирма занимается и все ли у нее ровно с соблюдением законов и отчислением налогов в государственную казну, – сказал я ровным голосом.

– Это все? – язвительно поинтересовался Коробов. – А кто убил президента Кеннеди, ты узнать не хочешь?

– На данный момент – нет, – на полном серьезе ответил я. – Не было заказа на это расследование. Пусть это пока остается для меня загадкой… Так когда ожидать результатов по моим вопросам?

– Вечером, – последовал ответ Володьки. – Часиков эдак в семь-восемь я к тебе заеду. Думаю, не на все, но на некоторые интересующие тебя вопросы, пожалуй, отвечу…

– Отлично, буду ждать, – коротко бросил я и нажал отбой…

Надо сказать, что за свои тридцать лет я не сильно разобрался в жизни, хотя таковые попытки нередко предпринимал… Зачем она мне дана, кто я в ней, есть ли у меня какая-то особая миссия, которую я должен исполнить, – всего этого я как не постигнул, так, возможно, никогда и не узнаю. Но у меня отчего-то было убеждение, что все это я знать должен. Непременно…

Увы, чем больше у меня за плечами накапливалось прожитых лет, тем меньше я что-либо понимал в жизни.

Вот такая заковырка получается…

Правда, я твердо знал, чего я в этой жизни не хочу и никогда не буду делать, а некоторые вещи понял четко и сразу: к примеру, тот, кто ищет приключений на собственную задницу, непременно их находит. Это в том числе и про меня, поскольку никто не тянул меня в это дело с трупом в овражке Лесопильщикова пустыря…

Ну разве нельзя было попросту сделать передачу о тайнах пустыря, начиная с Матрениного проклятья и клада гильдейного купца Ивана Стахеева, и закончить еще одной тайной – трупом человека по имени Василий Анатольевич Леваков? Трансляция и так получилась бы интересной и весьма насыщенной и, вне всякого сомнения, привлекла бы огромную аудиторию, чего от меня и ждали. И я сполна оправдал бы эти ожидания руководства без особых затрат: временных, материальных и душевных. Так нет же, мне надо было обязательно втянуться в расследование убийства этого неизвестного мне Василия Левакова и попытаться докопаться до истины.

А зачем она мне, эта правда, если разобраться поконкретнее?

Кто мне этот Вася Леваков? Брат, сват, хороший друг, школьный товарищ, просто знакомый?

Отнюдь. Он мне никто. И живым я его ни разу не видел. Тогда зачем мне потребовалось бросать все свои насущные дела и начинать заниматься его убийством? А может, он был настолько паршивым человеком, что туда ему и дорога!

Может, мне это нужно для того, чтобы раскопать истину?

Тогда возникает следующий вопрос: а где она зарыта, эта истина? И в какую оболочку заключена?

Дело в том, что по-другому поступить я просто не мог: не мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас… Да, еще кто-то сказал, что истина – это Бог. А Его познать рядовому смертному невозможно…

Володька пришел около восьми вечера. Голодный и злой (скверное сочетание). Он принес с собой несколько листков бумаги, отпечатанных на принтере.

– На, здесь все, что ты просил. Или почти все. Больше ни о чем меня не спрашивай. И дай, пожалуйста, пожрать.

Я собрал Володьке закусь, пожарил картошку с лучком, достал из холодильника непочатую бутылку благородной «Белуги» (с некоторых пор я предпочитаю пить только ее) и все это принес в комнату, поскольку кухня располагала только к общению, а моя гостиная – и к общению, и к отдыху. А отдохнуть и расслабиться старшему следователю Главного следственного управления по городу Москве майору юстиции Владимиру Ивановичу Коробову, похоже, ох, как было необходимо.