Умри, если любишь

Он знал, что они чувствовали.

Почувствовав, что готов, вошел в здание и направился к палате. Он знал, где находится Ричард: медсестра очень подробно все объяснила, когда он представился ближайшим родственником. Ему даже сказали, что он может навещать Ричарда, не придерживаясь официальных часов приема посетителей. И ведь есть еще люди, которые обвиняют в отсутствии гибкости Национальную систему медицинского обслуживания населения…

Он подходил к палате, когда нервы дали о себе знать. А если кто-то спросит, к кому он идет? Но он не повернул назад. Причины, заставляющие его так поступать, – правильные, а этого хватило, чтобы отмести все страхи.

Глава 8

– Они думают, это сделал он, так? – спросила Эмма, глядя на Лиззи, которая сидела на другом конце дивана, уставившись в никуда. – Они действительно думают, что Дэн пытался убить Ричарда?

– Похоже на то, – подруга медленно кивнула. – Знаешь, будь я на их месте и получи информацию о том, что кто-то видел, как Дэн убегал из квартиры, я бы, скорее всего, пришла к такому же выводу. Не думаю, что им есть на что опереться, кроме этих показаний.

– Но он мог убегать от кого-то еще! – Эмма пыталась убедить и себя, и Лиззи, что такое возможно. – От человека, который напал на Ричарда!

– Мог, – кивнула девушка. – Беда в том, – она повернулась к Эмме, – что мы этого не знаем, правда? Никто не знает, что произошло, кроме Дэна. А он не выходит на связь.

Обе посмотрели на мобильник, лежащий на столе.

Эмма покачала головой.

– Я не понимаю, почему он пытается дозвониться, но при этом держит телефон выключенным.

– Я тоже.

– Почему ты не сказала полиции, что Дэн тебе звонил?

– Не знаю, – призналась Эмма. – Наверное, подумала, что у них останется еще меньше сомнений в виновности Дэна, если скажу.

– Это я понимаю.

– Думаешь, мне следовало сказать?

– Я нахожу странным, что ты не сказала.

Эмма кивнула:

– Ты, вероятно, права, но теперь уже поздно. Если скажу теперь, они зададутся вопросом, почему я не сказала сразу.

– А если бы, сказав о звонке Дэна, ты помогла бы расследованию?

– Как?

– Не знаю, но, возможно, они смогли бы засечь его мобильник или что-то в этом роде…

– Но, возможно, сказать полиции – не лучший вариант? – ответила Эмма. – Дэн убегал не без причины. Вдруг, рассказав полиции, я только усугублю ситуацию? Я хочу сказать, их не так уж и волнует безопасность Дэна, правда?

– Тебе не понравился этот Гаснер, да? – Лиззи озабоченно смотрела на подругу.

– Нет. Есть в нем что-то такое… Что-то раздражающее.

– Знаешь, мне он тоже не понравился. Очень уж самодовольный. А самодовольство я на дух не выношу!

– И он обставлял все так, будто я прикрываю Дэна.

– Но ты и прикрываешь, – заметила Лиззи.

Эта горькая истина остановила разговор, и в какой-то момент тишина стала просто оглушающей.

– Я тревожусь, – признала Эмма, прервав долгую паузу. – По-прежнему не думаю, что это сделал Дэн, но чем больше узнаю, тем меньше в этом уверена.

– Это понятно.

– Я хочу сказать… – Слова вдруг застряли у нее в горле. – В прошлом я ошибалась в выборе….

– Ты про Стюарта? – спросила Лиззи.

Эмма кивнула.

– Ты ничего не рассказывала о том, что между вами произошло.

– Потому что хотела забыть. Я думаю, что копаться в прошлом – занятие вредное. Случившееся со Стюартом – древняя история.

– Но ты боишься…

– Дэн не такой, как Стюарт, – оборвала ее Эмма. – Я знаю, к чему ты клонишь. Мы со Стюартом обручились, а потом он просто ушел и был таков. Но там ситуация была совершенно иная, Лиззи. Когда Стюарт бросил меня, это стало не сюрпризом – скорее, облегчением. Я чувствовала, что все к этому идет. С того самого дня, как мы перебрались в Лондон. Дэн – другой. Он ничем не показывал, что хочет оборвать наши отношения…

– Кто, по-твоему, мог увидеть убегающего Дэна? – спросила Лиззи, сняв сандалии и положив ноги на стол.

– Кто угодно. Может, прохожий на улице, кто-то из жильцов, гость…

– Неплохо бы узнать, кто эти свидетели и что именно они видели.

– Конечно, – кивнула Эмма. – Неплохо бы знать все, что поможет объяснить случившееся. Может, тогда я соображу, что к чему… – Она посмотрела на подругу. – Лиззи, поедешь туда со мной?

– Куда?

– Полиция говорит, что я могу вернуться в квартиру, потому что эксперты-криминалисты свою работу закончили. Поедешь со мной? Мне надо все там осмотреть. Возможно, мы отыщем какое-нибудь объяснение.

– Но полиция там уже все обыскала.

– Я знаю, но они могли что-то упустить! Скажем, что-то личное, и только я знаю, важно это или нет.

– Ты уверена, что готова вернуться? – В голосе Лиззи слышалось сомнение.

– Не могу сказать, что стремлюсь туда попасть, – вздохнула девушка, – но если это поможет отыскать Дэна и оправдать его, надо ехать.

– Может быть труднее, чем я думала, – заявила Эмма, когда они подъехали. Казалось, прошло не два, а гораздо больше дней с тех пор, как они стояли перед этим домом, гадая, где сейчас Дэн.

– Нам не обязательно туда идти, – напомнила Лиззи, стоя рядом с ней. – Мы можем вернуться ко мне и подождать, пока ты соберешься с духом.

Но Эмма уже собралась.

– Нет, все нормально. Если я не пойду сейчас, то потом буду сожалеть.

Она посмотрела на свое окно и заметила дернувшуюся занавеску этажом ниже, в квартире Хендерсонов.

Заметила это и Лиззи.

– За нами следят.

– Похоже на то, – согласилась девушка, собирая волю в кулак.

Когда она поднялась наверх, воспоминания ожили: в ушах даже зазвучала музыка. И Эмма чуть не вскрикнула от неожиданности, когда на втором этаже мистер Хендерсон вновь заступил ей дорогу.

– Привет, – поздоровался он, уставившись на свои потрепанные коричневые туфли с маленькой дыркой на мыске одной из них, прежде чем встретился взглядом с соседкой. – Я хочу извиниться за тот вечер, – продолжил он, нервно откашлялся. – Я столько наговорил сгоряча… Просто расстроился… из-за Эдны. Обычно я себе такого не позволяю… но мы получили плохие новости… от специалиста. Он говорит, что жить ей осталось недолго… Многое из сказанного им я не понял, но суть проста: она уйдет через несколько месяцев, а может, недель.

– Мне очень жаль, – мягко ответила Эмма. – Я понимаю, как вам тяжело.

Мистер Хендерсон стоял молча, кусая нижнюю губу. Девушка уже подумала, что сейчас он расплачется, но старик взял себя в руки.

– Тем вечером я слишком спешил с выводами. Мне следовало что-то предпринять.

– Да перестаньте! Что вы могли сделать?

– Мне бы сообразить – что-то не так, – настаивал мистер Хендерсон, – и тогда я смог бы помочь. Я же знаю, что вы никогда так громко не включаете музыку. Следовало что-то сделать, когда он не отозвался на мой стук. Меня не отпускает мысль: если бы я что-то сделал, возможно, все пошло бы по-другому.

– Знаете, – теперь Эмма думала только о том, чтобы как-то подбодрить его, – я не думаю, чтобы ваше вмешательство что-нибудь изменило.

Да только она сама не могла в это поверить.

– Эдна сказала мне, что видела в тот вечер, – глаза мистера Хендерсона блестели от слез, – когда мы смотрели телевизор. Поначалу я не знал, верить ли ей. Иногда мы сидим перед телевизором, и она начинает рассказывать о том, что видела или слышала в тот день, но потом выясняется, что это эпизоды телепередач, которые она смотрела раньше. Поэтому, когда она мне рассказала, я решил, что она видела это по телевизору…

– Извините, – Эмма покачала головой, – я не понимаю, что вы пытаетесь мне сказать.

– Иногда у нее наступает просветление, – продолжил монолог мистер Хендерсон, словно и не слышал. – Даже не подумаешь, что с ней что-то не так… Она говорит о том, что случилось с ней в детстве, или в то время, когда мы впервые встретились. – Он обреченно посмотрел на Эмму. – Все эти воспоминания для нее свежие, понимаете? Когда она говорит о тех далеких днях, я забываю о ее слабоумии и просто наслаждаюсь общением с женой. Она возвращается ко мне. Не одна оболочка – настоящая Эдна. Женщина, которую я полюбил, на которой женился. Но потом она вновь уходит, затерянная в собственном мире, и говорит об увиденном по телевизору.