Трудный ребенок

– Я думала, остался только ты.

Мирослав серьезно посмотрел на меня, но ничего не ответил и постучал в дверь.

Через несколько секунд она отворилась, и на пороге возникла миловидная блондинка небольшого роста в переднике и со скалкой в руке.

– Хорошо же ты встречаешь гостей, Ева, – насмешливо произнес Мирослав, и женщина отступила на шаг. Видно было, что она не ждала гостей, и что ее отношения с вождем альва крайне натянуты.

А я застыла на пороге, потому что поняла: жертв не избежать, как бы мы ни защищались. Никакие альянсы не помогут, когда придет сплоченная армия охотников.

Я узнала Еву – именно она была в моем видении. Ее и рыжую девочку лет семи...

Словно материализовав мои мысли, из-за юбки Евы выглянуло симпатичное личико, усыпанное веснушками. Увидев Мирослава, оно расплылось в широкой улыбке.

– Папочка! – крикнула девочка и кинулась на ему на шею.

Я поежилась от прохладного ветерка – обуться я успела, а куртка так и осталась на вешалке в квартире. Трикотажная туника совершенно отказывалась греть.

– Это Майя – моя дочь, – сияя, сообщил Мирослав. Посмотрел на блондинку, и улыбка сошла у него с лица. Взамен оно окрасилась непонятной мне эмоцией, с примесью тоски и сожаления. – И Ева. Моя жена.

– Очень приятно, – смущенно пробормотала я. Показалось, я вторглась в мирок, который должен быть скрыт от всех, и была в нем непрошеным гостем.

Почему Ева и Майя живут здесь, если остальные альва почти полным составом переехали в дом атли? Что заставляет Мирослава подвергать опасности жену и дочь? Особенно сейчас, когда угроза нападения охотников настолько велика.

Ответов на эти вопросы не было. Была лишь дикая усталость, сонливость и неутихающая тошнота. А еще я жутко замерзла – зубы стучали друг о друга, а кисти рук посинели.

– Ева, может, ты нас впустишь уже, здесь немного прохладно, – бросив на меня сочувствующий взгляд, упрекнул жену Мирослав.

– Да, конечно же, входите!

Внутри было тепло и пахло яблоками. Прихожая, смежная с кухней и большой комнатой, устлана темным и мягким ковром. В углу под вешалкой аккуратно ютилась обувь. Я машинально стянула кроссовки и поставила туда же. Мирослав заморачиваться не стал – так и вошел в ботинках.

Я нахмурилась. Да уж, я бы тоже на месте Евы его пару раз скалкой огрела – никакого уважения к чужому труду. Впрочем, не он один такой – это, должно быть, привычка всех вождей.

Кухонька была крошечной, с маленькими шкафчиками в стиле кантри и пестрыми тарелочками на стене. От основной комнаты кухню отделяли массивные балки, к которым присоединялся низкий плетеный декоративный заборчик.

Сама комната оказалась просторной. В большом камине, выложенном камнем, гостеприимно трещали дрова, над каминной полкой висела картина неизвестного художника – поле и закатное небо, глубокое и бесконечное. На самой полке стояла ваза с сухими цветами.

Рядом с камином пристроились кресло и пуфик для ног. На кресле лежал смятый плед и книга с закладкой.

Небольшое окно в противоположной стене было занавешено рюшевыми шторами. А посреди комнаты стоял массивный обеденный стол.

В доме Евы было так уютно, что сразу возникало желание остаться навсегда.

Я потерла ладонями озябшие плечи и подошла ближе к огню.

– Присаживайся, – смущенно улыбнулась Ева и убрала с кресла плед и книгу. Потом всплеснула руками и побежала на кухню.

Мирослав, не стесняясь, уселся прямо перед камином, на ковер. Девочка пристроилась рядом и положила голову ему на плечо. Прямо идиллия! Я не смогла сдержать улыбки. Странно, как Мирослав преобразился здесь, в тепле небольшого домика в горах, а именно – в объятиях рыжего веснушчатого чуда. Таинственный и себе на уме мужчина превратился в домашнего милого папочку с вертящейся рядом егозой.

Майя же впилась в меня пристальным взглядом, рассматривала несколько секунд, а затем серьезно спросила у отца:

– Твоя женщина?

Если бы я ела в тот момент, подавилась бы точно.

Мирослав раскатисто рассмеялся, лукаво взглянул на меня и покачал головой.

– Полина – пророчица атли, это племя из Липецка. И нет, она просто друг. Полина спасла меня от охотника, кстати, – добавил он, и я смутилась.

– От охотника? – испуганно спросила Ева из кухни.

– От того самого, Ева.

Ева вытерла руки о передник, взяла стул и присела рядом с креслом. На ее побледневшем лице читался ужас и отчаяние.

– Он нашел тебя! – выдохнула она. – Тот древний...

– Нашел, – тихо ответил Мирослав и отвел взгляд от жены. Лицо вождя альва окрасилось скорбью, и я вспомнила, как страдала сама, когда Рихар уничтожил атли. То черное, всепоглощающее чувство обреченности...

– Но ты выжил. Как? – не унималась Ева.

– Удивительно, но тот охотник очень лояльно относится к Полине. Она моя соседка и пришла на помощь очень вовремя. Древний меня отпустил.

– Отпустил? Почему?

– Полина считает, он влюблен в нее.

– Неправда, – вмешалась я в разговор. – Мне кажется, Мишель немного сумасшедший, и влюблен он не в меня, а в девушку, которую знал несколько столетий назад. В Кастеллу. Я – ее новое воплощение. И в этой жизни у нас не сложилось дружбы, увы. – Я повернулась к Мирославу. – Если бы был хоть один шанс, что ты выживешь без моего вмешательства, я бы не стала. Нельзя доверять древним.

– Это ты запомнила из времени, когда была... хм... подобной им? – насмешливо спросил Мирослав.

– Именно.

– Подумать только, он нашел тебя. Ты мог умереть, а я... – Ева закрыла лицо руками и расплакалась. Я растерялась, не зная, как реагировать на ее порыв, и вжалась в кресло.

Мирослав поднялся и обнял жену.

– Перестань, не надо так. Ты знаешь, мы сделали все, что могли.

– Не все! Если бы ты меня послушал... – всхлипнула она.

– Довольно! – резко оборвал ее Мир. – Не время копаться в прошлом. Грядет война, Ева, и ты мне нужна. Ты и Майя.

– Я больше не альва! – Ева оттолкнула мужа и отступила на шаг. – Как и Майя. И хватит, слышишь, Теплов, хватит использовать мою дочь!

– Она и моя дочь тоже. Сейчас не то время, чтобы спорить. И некоторыми правилами тоже можно пренебречь.

– Правила для отреченных священны. Я не могу жить среди альва, и тебе это известно.

– Ты – отреченная? – ошарашено спросила я.

Такого поворота событий я не ожидала. Теперь понятно, почему Мир их скрывает. Если Ева отреклась, то ни она, ни Майя никогда не смогут жить в племени Мирослава. Ему и общаться-то с ними нельзя. И не жена она ему больше – при отречении рвутся все связи, в том числе и связи венчанных из одного племени.

– Да, я отреклась, и ни капельки не жалею, – гордо вскинув голову, произнесла Ева. – А спроси его, почему?

Женщина вернулась на кухню, а я опустила глаза. Показалось, я еще больше влезла не в свое дело – в проблемы этих людей, чужих мне, по сути. Майя бросилась за матерью, оставив нас с Миром одних.

– Осуждаешь? – с горечью в голосе спросил вождь альва.

Я покачала головой.

– Ева отреклась из-за охотника? Из-за Мишеля?

– Это длинная история. Возможно, я расскажу тебе... потом.

– Зачем ты тащишь их с собой? Разве тут им не безопаснее? У непосвященных больше шансов укрыться, тем более, здесь, в горах, где наверняка совсем нет охотников.

– Сейчас никому не безопасно. К тому же... – Он вздохнул, будто решая, стоит ли говорить мне, но потом продолжил: – У Майи дар. Бесценный дар, который пригодится нам в войне.

Я подумала несколько секунд, а затем кивнула. Кто я такая, чтобы ему указывать? Это его личное дело. Все мы разные. Хотя Влад не стал посвящать Киру именно из-за опасности. Непосвященного легко спрятать перед носом у охотников. Когда начнется заварушка, Кира просто уедет в безопасное место и переждет войну. Это единственное решение Влада, с которым я полностью согласилась.

В то время я узнала, как легко сделать человека. Не в прямом смысле, а официально. Документы, история, все дела. И как легко человека убрать...