Страница 2 из 18
Когда долго читаешь такие документы, окончательно убеждаешься в том, что идеологические мотивы играли в судебных преследованиях инакомыслящих важную, но, может быть, не определяющую роль. Можно ли считать целью судебных или полицейских преследований подавление антикоммунистических настроений и идей, если просоциалистические и марксистские вариации также подлежали беспощадному искоренению – при малейших отступлениях от принятых на данный момент официальных толкований. Репрессии и должны были воспитать в людях «идеологическую дисциплину», готовность если не думать, то хотя бы говорить по приказу Центрального Комитета или… по крайней мере – молчать!
Идеологическая неразборчивость власти при выборе объектов репрессий вполне сочетается с тем, что у противников и критиков режима выбор идеологической оболочки для конфронтации с властью часто был делом случая, а отличительная особенность большинства массовых оппозиционных высказываний – эклектизм взглядов и идей. Разгромленной в 20-е гг. легальной, организованной и сознательной оппозиции так и не суждено было возродиться ни в легальных, ни даже в нелегальных формах. Исключение составляли некоторые националистические подпольные организации имперской периферии и, отчасти, диссидентское движение. Большая же часть критиков правящего режима вплоть до середины 1960-х гг. могла легко переходить от коммунистической ортодоксии к монархизму, парадоксально сочетая любые взгляды. И для власти, и для ее противников главным в конечном счете оказывались не идеологические фетиши, а сам факт конфронтации.
Особенностью подавляющего числа публикаций и исследований является их очевидный «диссидентоцентризм» и слабый интерес к равнозначным, если не более значимым «крамольным» явлениям. Вся история послесталинской крамолы, народного сопротивления режиму вплоть до начала 1960-х гг. фактически рассматривается в этих работах как «недоразвитое диссидентство», как время «утробного вызревания открытого общественного движения», а все современные собственно диссидентскому движению формы антиправительственной деятельности либо сводятся к нему, либо игнорируются.
К числу «диссидентоцентристских» работ следует отнести как солидное исследование Л.М. Алексеевой «История инакомыслия в СССР» (впервые опубликованная в 1984 г. на английском языке, в 1992 г. эта книга стала доступной и русским читателям)[4], так и обзорные статьи участников диссидентского движения или близких к ним авторов[5]. Из зарубежных работ последнего времени, несколько расширивших горизонты понимания советского инакомыслия, следует отметить монографию В. Шляпентоха[6]. Историографическая мода на диссидентов в конце концов привела к тому, что «первые правозащитные организации» стали находить даже в эпоху Гражданской войны[7], что было уж совсем внеисторическим использованием достаточно конкретного термина.
В общем-то у историков и не было поначалу возможности выйти в своих работах за рамки истории диссидентов и довольно узкого околодиссидентского слоя столичных интеллектуалов. Хрущевский и брежневский режимы весьма преуспели в утаивании сведений о своих тайных противниках. Диссиденты были первыми, кто сумел открыто заявить о себе стране и миру и даже написать свою собственную историю. Судьбы и дела большинства «крамольников» были упрятаны в секретные архивные фонды. Они открываются нам только теперь, и только теперь становится ясным действительный размах и эволюция форм народного протеста против режима, феноменальная идеологическая пестрота и многочисленность подобных «антисоветских проявлений», их в значительной степени простонародный характер.
Не имея доступа к важнейшим источникам, историки были вынуждены опираться на мемуары, публицистику, устные свидетельства. Так, например, автору одного иэ лучших учебников советской истории Дж. Хоскину пришлось ссылаться на воспоминания диссидента В. Буковского о встрече в специальной психиатрической больнице с человеком, который находился там за письмо в ЦК КПСС «с требованием полного расследования деятельности соучастников сталинских преступлений»[8]. Сегодня можно привести десятки, если не сотни, достоверных примеров подобных высказываний. То же самое следует сказать и об истории подпольных антисоветских организаций 1950-1960-х гг.
В полном забвении оказались индивидуальные антиправительственные выступления «простых людей» во время правления Хрущева. И если либеральные или социал-демократические «высказывания» московских и ленинградских интеллектуалов еще как-то доходили до Запада, то о других формах «антисоветчины», например нападках на Хрущева со сталинистских или маоистских позиций, националистическом подполье в России и союзных республиках, фашистских молодежных организациях, современным историкам сказать практически нечего. Мало изучен и феномен растущей неприязни населения СССР к «популисту» Хрущеву в первой половине 60-х гг. (событиями в Новочеркасске летом 1962 г.[9], ставшими символом этого недовольства, далеко не исчерпываются многообразные и многочисленные формы народного негодования, включая, например, появление террористических угроз в адрес потерявшего популярность лидера).
С 1991 г. центр изучения народного сопротивления власти переместился в Россию, где он, собственно говоря, и должен быть – в родной стране, в непосредственной близости к архивам. После первых наивных и весьма поверхностных попыток российских историков немедленно начать «обобщения» и «пересмотры»[10] развернулась более или менее систематическая исследовательская, источниковедческая и публикаторская работа. Одним из центров изучения инакомыслия в СССР стало общество «Мемориал», активно разрабатывающее историю политических репрессий, в том числе и в послесталинское время. В сборниках общества уже появилось несколько высокопрофессиональных исследований по истории репрессивной политики конца 1950 – начала 1960-х гг[11]. Началась работа по собиранию документов участников правозащитного движения[12]. Из архивов на страницы популярной и профессиональной периодики хлынул поток публикаций документов, рассекреченных по Указу Президента Российской Федерации «О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека» (23 июня 1992 г.). Пиком таких публикаций в широкой печати был 1992 г., когда власти готовили так называемый «суд над КПСС».
Публикаторы первой половины 1990-х годов сосредоточились, естественно, на самых ярких именах и наиболее легендарных событиях. В центре внимания оказались преследования известных правозащитников и инакомыслящих[13] (А. Сахаров и Е. Боннэр[14], А. Солженицын[15], П. Григоренко[16], М. Ростропович и Г. Вишневская[17] и др.[18]), кампании идеологических «проработок» и запугиваний интеллектуалов («дела» Некрича и И. Бродского, травля редакции журнала «Новый мир» и др.[19]), политический надзор и контроль за известными деятелями советской культуры[20], легендарные случаи открытых выступлений протеста (например, «митинг гласности» на Пушкинской площади в декабре 1965 г.[21]).
4
Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР: Новейший период. М.; Вильнюс, 1992.
5
См., например: Богораз Л., Голицын В., Ковалев С. Политическая борьба или защита прав? Двадцатилетний опыт независимого общественного движения в СССР: 1968-1985 // Погружение в трясину (анатомия застоя). М., 1991; Хроника диссидентского движения (1968-1983 гг.) // Там же; Гозман Л.Я., Эткинд А.М. Люди и власть: от тоталитаризма к демократии // В человеческом измерении. М., 1989; Даниэль А. Так начиналась «Хроника» // Огонек. 1993. № 19/20; Дымерская-Цигелъман Л. Об идеологической мотивации различных поколений активистов еврейского движения в СССР в 70-х годах // Вестник Еврейского университета в Москве. 1994. № 1; Мильштейн И. Иноверцы // Огонек. 1993. № 9/20. С. 19.
6
Shlapentokh V. Soviet Intellectuals and Political Power: The Post-Stalin Era. Princeton (N.Y). Princeton Press, 1990. XIV. 330 p.
7
Первые правозащитные организации Российской Федерации в 20-е годы / Публ. и предисл. С.И. Голотика // Отечественная история. 1995. № 4.
8
Geoffrey Hosking. The First Socialist Society. A History of the Soviet Union from Within. Second Enlarged Edition. Harvard University Press. Cambridge, Massachusetts, 1994, p. 343.
9
О Новочеркасских событиях и других случаях массовых беспорядков 50-60-х гг. автором настоящего очерка написана специальная монография: Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 – начало 1980-х гг.). Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999.
10
См., например: Березовский В.Н. Движение диссидентов в СССР в 60-х – первой половине 80-х годов // Россия в XX веке: Историки спорят. М.: Наука, 1994; Лукин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (20-80-е гг.). М: МГУ, 1992.
11
См., например: Паповян Е., Патювян А. Участие Верховного Суда СССР в выработке репрессивной политики. 1957-1958 гг. // Корни травы: Сб. статей молодых историков. М.: Звенья, 1996; Паповян Е. Применение статьи 58-10 УК РСФСР в 1957-1958 гг. (По материалам Верховного суда СССР и Прокуратуры СССР в ГА РФ) // Там же.
12
См.: Афанасьева Л.П. Личные архивы участников диссидентского движения 1950-1980-х годов в СССР: собирание, описание, использование // Вестник архивиста. 1994. № 3.
13
Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР 50-80-х годов: Учеб. пособие для студентов / А.Б. Безбородов, М.М. Мейер, Е.И. Пивовар. M. – Gottingen, [1994]
14
Великий гражданин под колпаком КГБ и ЦК КПСС / Публ. Э. Максимовой; Предисл. С. Ковалева и др. // Известия. 1992. 20 мая; Елена Боннэр и Андрей Сахаров: История одного приговора / Комм. А.Д. Сахарова; Публ. М. Катыс // Голос. 1992. 4-17 мая (№ 18-19); Елену Боннэр назвали «зверюгой в юбке» и хотели натравить на А. Сахарова его родных, друзей и близких. Не вышло, «товарищи»!: Стенограмма (раб. запись) заседания Политбюро ЦК КПСС 29 августа 1985 г. // Российские вести. 1992. 3 октября; Из-под спуда… // Огонек. 1993. № 21/22; Под колпаком провел свою жизнь Андрей Дмитриевич Сахаров / Публ. А. Новикова // Куранты. 1994. 9 декабря; «И мертвый ты им страшен…» // Литературная газета. 1994. 14 декабря.
15
«Действия Солженицына контролируются…» / Публ. 3. Водопьяновой, А. Петрова, Г. Муллек // Источник. 1994. № 2; В круге третьем // Сегодня. 1994. 12 июля; Как травили Солженицына / Публ. А. Петрова, Н. Надеждиной // Труд. 1992. 2 июля; Мартыненко О. Как это было // Московские новости. 1994. 22-29 мая; «Нобелиана» Александра Соженицына / Публ. А.М. Петрова // Исторический архив. 1992. № 1; «О мерах в связи с провокационным актом присуждения А. Солженицыну Нобелевской премии» / Публ. А. Петрова // Известия. 1992. 24 марта; Письма советских граждан по поводу высылки А.И. Солженицына / Публ. О. Эдельман // Звезда. 1994. № 6.
16
Повседневный ЦК: Деликатный аргумент // Источник. 1994. № 1; Петр Григоренко: Из хроники травли / Публ. В. Бредихина; Предисл. Е. Беня // Сегодня. 1994. 12 апреля.
17
Как «выдворяли» Ростроповича / Публ. Э. Максимовой // Известия. 1992. 11 апреля; «Не признаем вашего права на акт насилия над нами»: К истории лишения советского гражданства Г.П. Вишневской и М.Л. Ростроповича / Публ. Ю.В. Сигачева, Г.А. Разина, Н.И. Ротова // Исторический архив. 1993. № 5.
18
«Направлена в специальную психиатрическую больницу»: Дело Н. Горбаневской // Источник. 1993. № 2; Радзиховский Л. Из жизни одного диссидента // Московская правда. 1992. 12 сентября; «По данным агентуры и оперативной техники…»: Справка КГБ СССР об академике Л.Д. Ландау / Публ. С.С. Илизарова // Исторический архив. 1993. № 3; «Через агентуру и технику…»: Справка КГБ на Л. Д Ландау / Публ. С.С. Илизарова; Предисл. Г. Цитриняка // Литературная газета. 1993. 3 ноября.
19
«Дело А.М. Некрича»: Из истории гонений на советскую интеллигенцию // Кентавр. 1994. № 4 (с продолжением); Краткая запись заседания Отдела истории ВОВ ИМА при ЦК КПСС 16 февраля 1966 года по обсуждению книги А.М. Некрича «1941. 22 июня» // Нева. 1994. № 1; За кулисами / Публ. А.А. Курносова // Полис: политические исследования. 1995. № 2; Якович Е. «Дело Бродского» на Старой площади // Литературная газета. 1993. 5 мая; Осада «Нового мира»: Из хроники одного года по документам архива ЦК КПСС / Публ. А. Петрова, И. Брайнина, Ю. Буртина // Литературная газета. 1995. 21 июня; Провести работу по выявлению художников-авангардистов // Источник. 1993. № 2.
20
Твардовский в докладных КГБ / Публ. И. Брайнина; Коммент. Ю. Буртина // Известия. 1995. 20 июня; Жизнь таланта на территории, оккупированной посредственностью / Публ. А. Новикова // Куранты. 1995. 14 сентября; Художник и власть / Публ. Е. Кузьмина // Литературная газета. 1992. 26 февраля (№ 9); ЦК КПСС установил: Солоухин заблуждается, Долматовский бросает тень, а Куркова многое себе позволяет // Журналист. 1992. № 10; Жизнь и судьба: Как пытались уничтожить рукопись романа, а затем и самого В. Гроссмана / Предисл. С. Липкина; Публ. Т. Домрачевой, Н. Надеждиной // Труд 1992. 3 октября. Особняком стоят несколько скандальные публикации документов об участии ЦК КПСС и КГБ в создании имиджа некоторых известных деятелей культуры. См., например: Под крылом «искусствоведов в штатском»: Слава И. Глазунова – на совести КГБ и ЦК КПСС? / Публ. М. Прозуменщикова // Куранты 1994. 29 апреля.
21
Свободные люди в несвободной стране / Публ. Т. Бахминой и др. // Независимая газета. 1995. 5 декабря.