Страница 114 из 120
— Вы думаете, мой народ… вы думаете, и они — Трансураниды?
— А разве нет?
— Нет. — Викри вырвался из хватки Питера и отвернулся, руки его сжались в кулаки, нагое тело дрожало от напряжения. — Я знаю, чего вы хотите. Вы слишком хотите трансурановых залежей. Но вы их не получите. Это невозможно. Они уже принадлежат.
— Кому?
— Трансуранидам. И я говорю вам, оставьте их в покое. Но вы же не оставите…
— Нет. Мы лучше оснащены, чем были вы. Мы можем справиться с чем угодно, если только будем знать, чего ожидать. Что такое Трансураниды? Люди? Животные? Что?
Викри поглядел на него почти с жалостью.
— Ничего из того, что вы можете вообразить, — тихо сказал он. — Ничего из того, что я могу описать или объяснить. Теперь отпустите меня. Я не могу оставаться здесь взаперти. Я покажу вам путь к месту, где находятся залежи руд. Отпустите меня.
— Вы же знаете, что я не могу этого сделать, — сказал Питер. — Для вашей же безопасности, а также для других, Роджерса и Киссела.
— Вы не понимаете, — прошептал Викри. — Вы не понимаете, что мы не можем жить среди людей. Мы не можем вернуться!
На последних словах голос его поднялся до крика, и Кренч с беспокойством сказал:
— Будь осторожен, Питер.
Комин проговорил:
— Мне кажется, Викри говорит правду. — Он осторожно сделал шаг вперед и остановился между Питером Кохраном и дверью. — И мне кажется, вы напрасно его уговариваете. Не думаю, что вы заботитесь о безопасности его, Роджерса или Киссела. Вам нужны рудные залежи, и вы боитесь вернуть ему свободу, чтобы он повел нас туда, потому что он может исчезнуть. Значит, вы собираетесь…
Позади него распахнулась дверь, так внезапно, что он не успел отступить, и ударила его по спине. Симон Кохран был снаружи корабля, командуя охраной, и теперь возник на пороге с винтовкой в руках. Его лицо было взволнованным и напряженным.
— Питер, — сказал он, — тебе лучше пойти… и захватить его с собой. — Он кивнул на Викри, затем указал в направлении гор. — Оттуда что-то надвигается.
12
Одна из лун зашла, и тени в роще стали глубже. Дул легкий ветерок, ночь была теплой и очень тихой. Симон поднял руку.
— Слушайте, — сказал он.
Они прислушались, и в тишине Комин услышал звучание множества голосов, доносившихся от темного далекого подножия гор, крики, и им отвечали голоса из рощиц и лесов, и с залитой лунным светом равнины.
— Они собираются, — сказал Симон. — Спросите его, что это значит.
Звучали мелодичные нечеловеческие голоса, и где-то с опушки рощи к ним присоединялись еще и еще, и по спине Комина пробежал холодок. Он уже слышал ее раньше, эту ноту, замершую в печальном плаче.
Лицо Викри, освещенное лунами, превратилось в маску мучительной тоски. Он сказал:
— Это они собираются на похороны Стрэнга, — и отчаянно рванулся, но Питер и Симон держали его крепко.
— Где собираются? — спросил Питер. — На месте Трансуранидов?
Где-то в роще засветился бледный огонек, достаточно яркий, чтобы увидеть и распознать что-то отличное от лунного света. Голоса теперь медленно двигались к нему.
Викри сказал:
— Вы уже убили одного, убьете и еще. Вы захватите пленников, как захватили меня. Отпустите!
Он стал вырываться, как безумный, но его удержали, к ним на помощь пришли еще люди. Голос Викри поднялся до бешеного хриплого крика. Комин медленно отошел в сторону.
Симон сказал отвратительным тоном:
— Он не слишком любезен с нами. Запрем его, пока он не придет в себя. По крайней мере, мы не осмелимся идти туда, пока их столько. Они пожелают заставить нас заплатить за Стрэнга, а там их слишком много.
Часовые были отозваны из рощи. Подошел Фишер, беспокойно переводя взгляд с гор на суматоху вокруг Викри. Комин зашел ему за спину, бесшумно двигаясь по траве. Он ударил Фишера сбоку в челюсть и, пока тот падал, выхватил у него из рук винтовку. Передернул затвор и повернулся к группе людей, борющихся с Викри.
— Отлично, — сказал он. — Отпустите его.
Викри не отпустили, по крайней мере, отпустили не сразу. Прошла минута, прежде чем все поняли, что происходит. Викри стоял на коленях, и Симон держал его. Питер Кохран выпрямился.
— Вы сошли с ума, Комин?
— Может быть. — Кто-то наклонился за винтовкой, которую уронил во время возни, и Комин нажал спусковой крючок. Сверкнула вспышка, и человек упал. После этого никто больше не шевелился. Шок может быть не смертельным, но приятным его не назовешь. Симон все еще держал Викри. Он был так близко к нему, что Комин не мог попасть в него, чтобы не задеть Викри. Челюсть Симона Кохрана была упрямо выдвинута, в глазах таилась угроза.
Комин повторил:
— Отпустите его.
Питер сделал два шага вперед. Он хотел что-то сказать, но Комин перебил его.
— Послушайте, — сказал он, — мне не нужны залежи и все равно, доберетесь вы до них или нет. Я прилетел сюда отыскать Пауля Роджерса, и это все, что меня заботит. Вы понимаете, Викри? Я друг Пауля. Я хочу пойти к нему, только и всего. Вы проводите меня к нему?
Викри кивнул. Он снова попытался вырваться, и Симон ударил его.
— Стой! — сказал он и закричал замершим вокруг людям: — Что с вами? Кто-то должен позаботиться о…
Рука Питера схватила его за ворот, прервав слова, а вместе с ними и дыхание.
— Вставай! — рявкнул Питер. Он оттащил Симона от Викри и яростно отшвырнул в сторону. — Ты так и не научился вовремя успокаиваться, да? Ты из тех Кохранов, что принесли всей семье дурную славу. Здесь не место валять дурака.
Симон выругался.
— Ты же сам велел мне не дать ему уйти.
— Но я не велел тебе его бить. — Питер обернулся. — Можете опустить винтовку, Комин. Викри свободен делать все, что захочет. Я думаю, он говорил правду: слишком поздно помогать ему. Нельзя убивать человека, пытаясь спасти ему жизнь.
Комин улыбнулся и покачал головой. Винтовку он не опустил.
— Я не могу разобраться в вас, — сказал он Питеру. — Иногда мне кажется, что вы порядочный человек, иногда же вы поворачиваетесь совсем другой стороной. — Он слегка качнул вверх и вниз стволом винтовки, напоминая о ней Питеру. — Мне нужно оружие.
— Должно быть, вы сошли с ума? Комин, вы не можете…
— Вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я уйду, оснащенный или нет. И я знаю вас достаточно хорошо, чтобы ожидать, что вы дадите мне снаряжение.
Питер пожал плечами и повернулся к кораблю. Симон хотел последовать за ним, но Комин сказал:
— Нет. Вы останетесь здесь, где я могу наблюдать за вами.
Он ждал. Викри поднялся на ноги. Что-то новое появилось теперь в его облике. Он был свободен и больше ничего не боялся. Тело его дрожало, но это было нетерпение. Взгляд его был устремлен на горы, на тенистую рощу, где звучали голоса. Глаза его мерцали, и Комин, увидев их, снова подумал, почему они такие нечеловеческие, почему так отличаются от глаз людей.
Вернулся Питер, неся гибкий антирадиационный костюм, увенчанный шлемом. У губ Питера залегла твердая складка, взгляд сердито ощупывал лица людей вокруг.
— Один из них отсутствует, — сказал он. — Кто-то опередил вас, Комин.
— Положите его, — ответил Комин, — вот сюда. — Питер положил упаковку на землю, отступил, и Комин подобрал ее. Симон по-прежнему хмурился. Он ничего не говорил. Питер спросил:
— Кто-нибудь видел Билла Стенли?
Никто не ответил.
Питер заговорил горячо и сердито:
— Любители! Это относится и к вам, Комин. Вы всегда все портите, крушите своими топорами. Ладно, теперь убирайтесь к дьяволу, и я надеюсь, что вы оба провалитесь в трещину и сломаете себе шеи.
— Тогда не следуйте за мной слишком близко, — сказал Комин. — Идем, Викри.
Викри внезапно заговорил вполне ясно. Он обращался к Питеру Кохрану, и в нем было достоинство свободного человека, ученого. И было также что-то еще, что заставило всех почувствовать себя маленькими и нечистыми по сравнению с ним, необъяснимое раздражающее ощущение, исходящее от нагого существа, природа которого пошла каким-то странным путем.