Страница 128 из 141
Четыреста лет назад мы все были людьми Земли — Старой Земли, материнской планеты, которая была моей родной планетой с одним народом.
Затем, с переселением на новые миры, человеческая раса «раскололась», если использовать термин Экзотики. Каждый малый фрагмент и психологический тип отделился и присоединился к другим, подобным себе, и в дальнейшем этот процесс прогрессировал. Пока наконец мы не получили дюжину фрагментов человеческих типов: воина с Дорсая, философа с Экзотики, ученого с Ньютона, Кассиды или Венеры и так далее.
Изоляция вывела весьма специфические типы. Затем растущее общение между молодыми мирами, теперь уже окрепшими, и все увеличивавшееся развитие технологии снова подтолкнули специализацию. И торговля между мирами стала торговлей учеными умами. Генералы Дорсая стоили обмена на психиатров с Экзотики. Журналисты вроде меня, со Старой Земли, покупали создателей космических кораблей с Кас-сиды. И так продолжалось всю последнюю сотню лет.
Но теперь миры сближались. Экономика сплавляла расы в единое целое. И развернулась борьба на каждом из миров, чтобы получить преимущество из этого сплава, в то же время стараясь сохранить как можно дольше тот образ жизни, к которому они привыкли.
Был необходим компромисс, но яростная, непреклонная религия Содружества запрещала компромиссы и тем приобрела себе множество врагов. И уже общественное мнение на многих мирах восставало против Содружества. Дискредитировать их, раздавить их публично, Здесь, в этой кампании, — и они никогда не смогут больше продавать своих солдат. Они потеряют тот торговый баланс, который необходим им для найма специалистов, обученных на других мирах, которые им просто необходимы для поддержания жизнеспособности двух их бедных естественными ресурсами миров. И они умрут.
Как умер молодой Дэйв. Медленно. Во тьме.
И с этими мыслями на меня снова нахлынули воспоминания.
Был лишь полдень, когда нас за хватили в плен. И к тому времени, когда появился взводный: с приказом охранникам двигаться вперед, солнце уже почти село.
Я вспомнил, как после их ухода, когда все закончилось и я остался один, я подполз к телам на поляне. И как я нашел Дэйва. И он был еще жив. Он был смертельно ранен, и я не мог остановить кровотечения.
Потом мне сказали, что и это бы не помогло. Но тогда я пытался. Но в конце концов сдался, и к этому моменту стало совсем темно. Я держал его на руках и не знал, что он умер, пока его тело не начало коченеть. И именно в тот момент я начал превращаться в то, во что мой дядя всегда старался меня превратить. Я почувствовал, что умер внутри. Дэйв и моя сестра были моей семьей, единственным, что я хотел сохранить. Вместо этого я мог лишь сидеть там, во тьме, сжимая его тело и слушая, как капли с его пропитанной кровью одежды медленно падают на мертвые листья псевдодубов, толстым слоем покрывавшие землю.
А теперь я лежал в постели, в лагере Содружества, и не мог уснуть, все вспоминая и вспоминая. И спустя некоторое время я услышал маршировавших солдат, строившихся для полуночной службы на площадке.
Я лежал на спине и слушал их. Наконец шум от их маршировавших ног стих. Единственное окно моей комнаты находилось над моей постелью, высоко, слева от нее. Оно не было зашторено, и ночной воздух с его звуками беспрепятственно проникал внутрь комнаты вместе с туманным светом фонарей над площадкой, обрисовывавшим бледный квадрат на противоположной стене моей комнатушки. Я смотрел, наблюдая за этим квадратом, и слушал проходящую снаружи службу. И я слышал, как офицер, руководивший службой, начал молитву. После этого они снова запели свой боевой гимн, и на этот раз я прослушал его лежа от начала до конца.
После этого они разошлись и отправились спать в постели, ничем не отличавшиеся от моей.
Я лежал там и слушал тишину, воцарившуюся на площади, я размеренную дождевую капель за окном. Эти медленные капли дождя падали одна за другой, равномерно, в темноте. Без счета.
Глава 25
На следующий день после моего прилета дождя больше не было. День за днем поля подсыхали. Скоро они будут достаточно сухи, чтобы выдержать вес тяжелой наземной боевой техники. И все знали, что тогда начнется весеннее наступление войск Экзотики. Тем временем и войска Содружества, и войска Экзотики проходили интенсивные тренировки.
В течение нескольких последующих недель я был плотно занят своей журналистской работой. В основном это были статьи и небольшие рассказы о солдатах и местных жителях. Я должен был отсылать сообщения, что и делал ревностно. Корреспондент хорош лишь своими контактами. И я заводил подобные контакты везде, где только мог, — за исключением войск Содружества. Эти оставались в стороне, хотя я беседовал со многими из солдат. Они не выказывали признаков страха или сомнений.
Я слышал, что в основном многие из солдат Содружества были слабо обучены, потому что из-за самоубийственной тактики офицеров их подразделения постоянно пополнялись зелеными новобранцами. Но здесь находились остатки экспедиционных сил, в шесть раз превосходивших по численности то, что было теперь. И все они были ветеранами, хотя большинству из них не было еще и двадцати. Лишь изредка среди сержантов, а чаще — среди младших офицеров я мог заметить прототип сержанта, который приказал расстрелять пленников на Новой Земле. Здесь люди этого типа выглядели подобно бешеным серым волкам, смешанным с вежливыми, отлично вышколенными молодыми псами, только-только вышедшими из щенячьего возраста. Представляло определенный соблазн считать, что лишь их одних я собираюсь здесь уничтожить.
И борясь с этим соблазном, я напоминал себе, что Александр Македонский возглавлял экспедиции против горных племен и правил в Пелле, столице Македонии, и приказывал казнить людей, когда ему еще было только шестнадцать лет. И все равно солдаты Содружества казались мне очень молодыми. Но не мне продолжать сравнивать их со взрослыми, опытными наемниками сил Кейси Грина. Ибо экзотиканские миры, повинуясь своим принципам, не хотели нанимать ни рекрутов, ни солдат, которые носили на себе боевую униформу против своей воли.