Страница 18 из 89
— Кратчайший путь, — возбужденно шепчет она в ответ. — Ты взламываешь, а я ищу лазейки. — Она подмигивает и спешит дальше, а я следую по пятам.
Но опять останавливаюсь и смотрю на неё, восхищенная тем, что Язя, оказывается, не всегда играет по правилам: — Почему ты никогда раньше не показывала мне это?
— Потому что ты никогда не ходила со мной в АР.
— Если бы я знала об этом... Вау, глянь! — Я останавливаюсь и показываю на панели доступа к базам данных для каждого кибер мира, мимо которых мы проходим, расположенные на противоположных входу стенах, — Динозавры свихнутся, если узнают. Тебе нужно выложить это на свой ЛРК.
Она закатывает глаза и тащит меня дальше: — Ты хоть представляешь, сколько будет проблем от этого?
— Ага, — говорю я, улыбаясь до ушей.
Мы спускаемся по каким-то ступенькам, проходим ещё через один пустой зал, а затем протискиваемся в скрытую дверь в пустой кибер мир. — Угадай, куда мы пришли? — спрашивает Язя с видом триумфатора.
Я смотрю на огромную чёрную дыру, которая выглядит странно знакомой, но в моём одурманенном состоянии я не могу сообразить что это. Даже Джилли кажется в замешательстве оттого, что ей нечего сказать.
И тут механический голос со старомодным южным акцентом начинает говорить: — С возвращением, толпа! Давненько вас не видел. Проходите и чувствуйте себя как дома.
— Да ладно! — с полустоном-полусмехом выдавливаю я. — Неужели это Мерзкий Пити?
Язя лопается от смеха: — Это единственное место во всей Арене Развлечений где постоянно тихо, потому что больше никто сюда не ходит. Я слышала, его собираются демонтировать и заменить чем-то новым.
Голограммный опоссум в старомодном котелке и галстуке-бабочке появляется на краю дыры и танцует джигу, напевая:
"Поймайте-поймайте-поймайте меня.
Я маленький старый опоссум, друзья.
Вишу на хвосте, за деревом прячусь.
По мне попади, проиграешь иначе!"
— Последний раз я играла в эту игру в десять лет, — говорю я. Яркие огни освещают чёрную пустоту ямы. Поверхность поднимается и опускается, создавая череду гор, долин и высоких пиков, торчащих вверх и создающих впечатление, что мы натолкнулись на остатки старого сгоревшего леса. Через секунду или две аниматоры превращают платформу из ямы в виртуальное поле с заросшими травой холмами, лиственными деревьями и чистым ручьём, журчащим под мутно-розовым небом.
Я смеюсь: — Это выглядит так... так... так...
— Старомодно? Я знаю. Ты посмотри на это? — Она показывает на уродское голограммное создание с острой мордой, которое бежит перед нами через поле и поёт под звонкую музыку "Поймайте-поймайте-поймайте меня!". — Также возможен формат 2D.
Я вспоминаю как бегала до изнеможения со всеми своими виртуальными знакомыми, преследуя Пити, который казался тогда очень реалистичным. Он был писком моды, когда мы были маленькими и все любили его. Мне почти ненавистно видеть его снова, потому что сейчас он кажется таким допотопным.
Со стеллажа рядом с дырой Язя хватает два комично преувеличенных молотка которые светятся и жужжат, словно бы они рады, что кто-то пришёл сюда поиграть с ними. — Пошли, посидим у пруда, — говорит Язя.
Я иду за ней, тяжело передвигая ноги вверх по холму, проходя мимо какого-то мерцающего кустарника, подходим воде, которая никогда не плещется. Краем глаза я вижу, как к нам подкрадывается опоссум, подзадоривая нас поймать его, но никто из нас даже не собирается начинать погоню.
Я забросила руки за голову и откинулась спиной на несуществующую траву, которая заставила меня вспомнить про видео, которое я на днях загрузила в PlugIn. — Тут было бы намного лучше, если бы добавили пасущихся животных, — сказала я Язе. — И если бы они использовали генераторы запахов, чтобы воссоздать аромат свежей травы. Или... О, я знаю! — Я резко сажусь, отчего моя голова начинает кружиться. — Кто-то должен создать игру, где нужно охотиться или выращивать собственную виртуальную пищу.
Язя морщит нос: — Даже простое описание не захватывает.
— Но ты можешь вырастить что угодно, приготовить и почувствовать запах! — Я задумываюсь, сможет ли прибор Бэзила воспроизвести аромат жареного ягнёнка или только что собранных овощей. Когда я пытаюсь представить запах жарящегося мяса, мой желудок громко урчит. Я сжимаюсь в комок, притянув колени к груди.
— Бог ты мой! — говорит Язя. — Что, чёрт возьми, с тобой происходит?
Я продолжаю сидеть, сжавшись в комок, избегая её взгляда, желая, чтобы это всё исчезло.
— Нет, правда, — мягко произносит Язя. — С тобой всё в порядке?
Я смотрю на неё: — Это все ещё происходит. — Шепчу я, сжимая свой живот. Моё сердце бешено бьётся, я боюсь, что Язя отстранится от меня. Но она поступает наоборот: она придвигается ближе. — Мама пробует давать мне больше синтамила, вот уже пару дней, но это не помогает. — Я вздыхаю, потому что это почти облегчение, признать правду. — Но я не могу сказать ей; если она всё выяснит, она отправит меня к врачам.
Язя смотрит на меня и тихо произносит: — Мою кузину Эдит пришлось показывать врачам.
Я пялюсь на неё: — Почему?
— Она стала одержима едой. Она только об этом и говорила. Затем ей стало так плохо, что она начала есть странные вещи, такие как грязь или вату. — Её передергивает. — Тётя с дядей таскали её по разным специалистам, но никто не смог помочь. Её пичкали всякими лекарствами, она стала похожа на зомби.
Язя должно быть увидела ужас на моем лице, потому что быстро добавила: — Но у Энид была ещё куча других проблем....
— Например?
—С психикой, кажется. Она старше меня и это было несколько лет назад, так что я мало что помню. Мама рассказывала, что она выдумывала басни о том, что Единый Мир это настоящее зло, и что никто кроме неё не знает правды.
— Что с ней случилось? — спрашиваю я.
Язя покусывает нижнюю губу, как будто не хочет мне отвечать, затем произносит: — Она исчезла. Испарилась. Они получали о ней какие-то известия пару раз. Последнее, что они знают, это то, что она была во Внешней Петле. Потом они перестали использовать её Гизмо. Они думают, она присоединилась к чему-то вроде культа или группы сопротивления и просто исчезла с лица земли. Это разбило сердце моей тети. Но с тобой такого не произойдёт! Твоя мама разберется, в чём проблема. Она же умнейший человек в мире.
— Она определённо согласится с тобой, — бормочу я.
— Я не думаю, что тебе нужно волноваться, — говорит Язя, затем усмехается и показывает пальцем на Пити, который плывет на лодке перед нами. — Посмотри на этого глупого опоссума.
Я делаю глубокий вдох и распрямляюсь: — Знаешь, если ждать достаточно долго, программа направляет его к тебе ближе и ближе. — Пока я говорю, он крадется вдоль края пруда в нашу сторону. Я узнала это, когда ребёнком наблюдала за игрой снова и снова. Я запомнила привычки Пити и выяснила слабые места в алгоритме, затем рассказала папе о том, как можно улучшить игру. Если бы он был более непредсказуем, игра была бы намного интереснее, вспоминю я. Папа сказал, что для этого есть слово. Достоверность. Чем более реалистична игра, тем больше стимулов в неё играть. — Причина в том, что он запрограммирован на то, чтобы быть избитым. Как будто это заложено в его ДНК.
— Бедный Пити, — говорит Язя, отшвыривая свой молоток на землю. — У него никогда не было шанса на победу.
— Ты когда-нибудь думала, что это относится и к людям? — спрашиваю я.
— Что? Что твоя ДНК определяет твою судьбу?
— Нет, — отвечаю я. — ДНК не определяет. Есть множество других вещей, которые задействованы в игре, например динамика развития. Я думала о чём-то более тайном. Как если бы наша судьба была прописана в каком-нибудь космическом коде, над которым мы не властны.
— То есть, типа твоя смерть была предопределена и ты ничего не можешь с этим поделать?
— Что-то вроде того. — Я смотрю в фальшивое розовое небо. — Но есть и другие вещи, например, что нам судьбой было предначертано стать друзьями или...— я замолкаю, не зная как сформулировать свою мысль.