Страница 46 из 160
– Какие стихии, Бури? Ты можешь рассказать о них?
– Земля, воздух, огонь, вода, металл, камень и дерево, – отозвался он. – А ещё звезды, но их стихийность переменчива.
– И в человеке есть все эти стихии? – спросила я.
– Да, в иной форме, нежели они встречаются в природе. Я принимаю их изначальные виды, потому и тело имею металлическое, а кости каменные.
Он был с нами до самого вечера, и охотно отвечал на вопросы, однако, не касаясь некоторых тем. Мы присоединились к остальным, и Бури ходил среди толпы, высоко подняв голову – такая у него была привычка. Я подумала, что его поведение напоминает поведение собаки, которая ходит за хозяином, зная, что очень скоро им придётся расстаться. Я чувствовала, как расстояние между нами увеличивается, как стремительно отсчитывает время оставшиеся часы… И потому крепче держалась за всех, кто рядом.
Эван, увидев, что я приуныла, решил меня развеселить и взял гитару. Никак не ожидала, что петь с ним будет Онан... Вернее, он ему подпевал, да таким дурным сердитым голосом, что мы задыхались от смеха. Эван начинал, а Онан заканчивал строку.
Вы живёте скучной жизнью. – Елки-палки!
Без истерик и без драк. – Ну как так можно!
День за днём идёте в горку. – Как Сизифы.
А не падаете в пыль... – И под заборы.
За любовью потянулись – Дурачины!
Утром рано встали с солнцем. – Нет бы дрыхнуть!
Улыбнулись вместе с песней. – Надо плакать.
Загляделись на рассветы. – Как же глупо.
Отыскали путь-дорогу. – Вот ведь скука!..
И пошли искать судьбу. – Сидите дома!
Кто-то шлёпнулся в грязюку. – Нос расквасил.
По дороге без конца. – Стирали обувь.
Помечтали о прекрасном. – Врите дальше.
Захотели прямо в сказку. – Это кисло.
Создавали сны и яви. – Очень надо!
Никому в пути не врали. – Чушь собачья!
Танцевали до упаду. – Неумело.
Веселились и смеялись. – Без азарта.
И собою оставались – Я не верю!..
– Вы мне можете не верить, – спел Эван. – Это ваше личное дело. Но всё точно так и было. В конце лета, когда смородина спела...
Мы сопроводили окончание выступления аплодисментами. Откуда они взяли этот шедевр – было неясно. Возможно, придумали на ходу.
– Ванька, тащи аккордеон, – сказал Онан. – Ща я тебе спою о жизни как надо.
– Где я его возьму тебе? – хмыкнул Эван. – Пой так, под гитару, и не привередничай.
– Кхме... – откашлялся Онан и выдал низким зловещим голосом:
А у Клавдии Петровны
Во саду росли томаты.
И она не виновата,
Что жила в счастливый час.
Внуков нянчила, растила,
Всех своих котов любила.
Мужу одежонку шила,
По воду к реке ходила...
– Кто ж у нас к реке за водой ходит? – рассмеялся Кёртис. – Ты тут явно приврал для красоты слога, Онан.
– Люблю глядеть, как кони обнимаются в лугах, – спел вдруг Онан игриво, подмигнув Еве, и она расхохоталась.
– Что на вас нашло?
– Нам хорошо, – ответил Онан. – Хочешь потанцевать, ягодка моя?
Нам и правда было хорошо всем вместе, даже не смотря на то, что мы с Алеардом и Кристианом показали остальным видение гибели молодых ребят. Перепады настроения, чувств и эмоций удивляли. Туда-сюда, из печали в безумную весёлость и радость...
А Бури глядел на нас и молчал.
На следующий день после обеда я решила прогуляться и отправилась в горы. Наивысшей точкой считалась «Белая дева», она дотянулась до пятисот двадцати метров. В голове мелькнула мысль: снова «белая»... Столько белого, но почему именно белого? Не красного, не синего, не зелёного? Непонятно.
Горы эти, называемые «Медвежьими», изобиловали пещерками и тайными ходами, и я знала, что родители запрещали детям сюда соваться. Мне были знакомы некоторые разломы и гроты. Когда я переехала к Яне, она тут же потащила меня обозревать окрестности с «Девы». С тех пор я приходила сюда нечасто, но регулярно.
По правде говоря, мне хотелось найти Алеарда и поговорить с ним об увиденном, в частности о тех людях из видения, что шли на смерть. В голове окончательно перепуталось, но я точно знала одно: увиденное нами не было игрой воображения. А значит, важно было понять, что и когда случилось, что за силы столкнулись на том плато? И какое отношение всё это имело к нам.
Я не полезла на самый верх. У меня было другое любимое местечко, где ждал удобный большой камень. Снова камень! – пронеслось в голове. Небо было пасмурным, серым, но мне это нравилось. Я любила разную погоду: и слякоть, и жару, и леденящий холод. Под вой ветра я задремала прямо на камне.
Меня разбудила бабочка, севшая на щёку. Время близилось к обеду, и я решила вернуться в комплекс. Проходя мимо одной из пещерок, я вздрогнула. Мне почудился чей-то крик оттуда, из темноты. Я решила, что мне послышалось, и прошла мимо. Крик повторился. Далёкий, невероятно тихий звук, едва уловимый. Я развернулась и зашла под свод пещеры, прислушиваясь.
– Эй!
– …мощь! – долетело в ответ.