Бури

И оставил её дома одну. Он знал, что Тит сюда больше не сунется и знал, что сражаться придётся на вражеской территории. Он был готов к этому, а вот Шанталь нет. Из неё получилась бы никудышная воительница, и не потому, что она была слаба. Она ещё не поняла, за что им придётся сражаться, а без понимания лезть в пекло он бы ей не позволил ни в коем случае.   

Когда он впервые увидел Шанталь, она не произвела на него особого впечатления. Ну, красивая, хотя и не такой красотой, которая ему нравилась. Да к тому же резкая, грубоватая и гордая. Он не любил таких девушек, ему нравились сильные и нежные, которые не прятали свою страсть и определились в жизни, четко зная, чего хотят. Шанталь не знала, да и нежности в ней, на первый взгляд, не было вовсе. И всё-таки она чем-то привлекла его. Наверное, в нём проснулся интерес: что же скрывается под маской обмана, которую она нацепила? Её сухость оказалась напускной, раздражение произрастало из чего-то глубоко личного, а вспыльчивость являлась следствием эмоциональной усталости. Но она умела чувствовать, и Владрику стало любопытно, что будет, если выдавить из неё крайние, негативные и злобные эмоции? Всё произошло как он и предполагал: девушка сдалась. Она была и агрессивной, и податливой, но противоречия сделали Шанталь в его глазах ещё более привлекательной. Он мог с лёгкостью охмурить почти любую женщину, но хотел не просто получить от упрямой странницы симпатию или склонить её к близости. Его целью была любовь. Он хотел, чтобы Шанталь полюбила его, хотя сам её не любил. Он не умел любить, он не подпускал к себе любовь. Ему было непонятно само это слово.

Но он попался, наступил в свой же капкан. Тогда, когда вёл её за собой к лифту, доверчиво жмущуюся к его боку. А потом и дома, во время ужина. Или когда он занялся с ней любовью и увидел её истинную. Такую, которой мог дорожить. И вот теперь ей угрожала опасность, и он собирался во что бы то ни стало устранить всякую возможную угрозу.

Он не знал, как назвать то, что чувствует к ней. Владрику хотелось слепить из неё образ, похожий на тот, что снился ему. И пока что ему удавалось это делать. Он создавал…

 

Оставшись одна, Шанталь не обиделась. Её накрыло тягучей волной спокойствия и отрешённости. Она перестраивалась на новый лад, училась быть целостной и потому словно спала, не замечая времени. И только увидев на стуле оставленную Владриком рубашку, она встрепенулась. Пусть Ода болтает, что в голову взбредет, и считает это истиной. Шанталь нуждалась во Владрике, желала его. И это было её счастьем.

За окном сгущались сумерки, и девушке стало страшно. Нет, темнота не входила в коллекцию её страхов, просто во мраке труднее было ориентироваться в чувствах, темнота закрывала доступ к прямому видению мира. Шанталь вышла на крыльцо, надеясь насытиться звуками и немного успокоиться, но шелест травы и поскрипывание ступеней напугали её ещё сильнее.

– Владрик! – позвала она в темноту. 

Ей ответил одинокий сверчок. Шанталь почувствовала, что хочет пробежать по дому и везде зажечь свет. Она почти решилась убрать дрожащие пальцы с перил, когда услышала в доме чьи-то шаги. Это стало последней каплей. Ей захотелось немедленно убежать прочь – пусть в Промежуток или даже домой, под защиту знакомых с детства стен… Но она справилась со страхом. Проскользнула в кухню и, сдёрнув со стены сковородку, спряталась за тумбой. Если человек этот не скажет ни слова – значит, это чужой. Владрик бы окликнул её по имени.

Она слышала, как он дышит, и это был жуткий звук. Даже часы не тикали так зловеще. Она задержала дыхание, когда услышала его мысли. Человек думал о том, куда все делись, и как теперь их отыскать. Потом мысли его спутались, он взял со стола бутылку и сделал большой глоток. Подумал о какой-то женщине и Шанталь поморщилась. Так думать мог только полный кретин. Она попыталась уйти от его мыслей, но у неё не вышло. Мужчина подробно изложил ей, что и как он со своей подругой сделает. Допил остатки вина из бутыли, немного постоял у окна, размышляя о том, что хотел бы вернуться в город. В его мыслях прозвучали и знакомые ей имена. А потом он вдруг прыгнул прямо к ней, и она смачно ударила его по голове. Ударила так сильно, что мужик потерял сознание и с грохотом упал на пол. Шанталь склонилась над ним и поспешно пощупала пульс: живой. Её разобрал идиотский смех. Она смеялась и смеялась, никак не могла остановиться, поэтому упустила тот короткий миг, когда в кухне возник Владрик.

Он не сразу понял, что её так развеселило, но обрадовался, услышав её смех. Смеялась она припадочно, ухватившись за живот. Опустив глаза, Владрик увидел в её руке сковородку. А на полу валялся какой-то мужик. Судя по всему, Шанталь воспользовалась старым методом и так вдарила ему, что лишила сознания. Владрик весело хмыкнул, и она стремительно обернулась.

– Владрик!!!

Сковородка полетела в сторону, и девушка повисла у него на шее.

– Вернулся! Любимый мой! – выдохнула она ему в  ухо, и Владрик ощутил, что от этих слов у него побежали по всему телу мурашки.

– Милая! – сказал он, нежно целуя Шанталь в щёку. – Хорошая моя!

– Ты как? Ты нормально? – быстро спросила она. – Не ранен?

– Нет, я не ранен, – сказал он. – В отличие от него.

Шанталь смущённо улыбнулась.

– Держи сковородки от меня подальше, – сказала она, и Владрик расхохотался. Он нехотя отпустил её и шагнул к поверженному, повернул его на спину.

– О, знакомая рожа! Дружок Тита. Отлично.

– А что Тит? – спросила Шанталь. – Вы нашли его?

– Его и Тамару. Они больше к нам не сунутся.

– Почему? – тихо спросила Шанталь.

– Потому что они поняли то, что должны были понять, милая. Нас больше и мы сильнее, так что всё улажено.